Максим Соколов, для МИА "Россия сегодня"
В конце недели британский премьер Дэвид Кэмерон сделал сразу два важных заявления международного характера.
Сперва он осудил вмешательство России в сирийскую гражданскую войну. "Они (российские руководители — М. С.) поддерживают мясника Асада, это чудовищная ошибка для них и для мира. Это сделает регион еще более нестабильным", — указал Кэмерон. В принципе, интересно было бы узнать, что заставляет считать именно Асада мясником, т. е. политиком чрезвычайно жестоким, льющим кровь, как воду, тогда как другие политики Ближневосточного региона, где мягкосердечие вообще мало распространено, такой характеристики не удостоились. Например, саудиты.
Возможно, мы имеем тут дело с таким словоупотреблением, когда "мясник" — это политик, свержение которого поставлено правительством Ее Величества в текущую повестку дня. Если же свержение пусть сколь угодно жестокого политика пока в повестке не значится, то он и не мясник. Известный случай, когда бранные слова характеризуют скорее ругателя (во всяком случае, его намерения), нежели ругаемого.
Например, И. В. Сталин вряд ли был сильно гуманнее Асада-младшего, как бы и не наоборот, но, когда летом 1941 г. предшественник Кэмерона Черчилль поддержал мясника Сталина, это не было чудовищной ошибкой. По крайней мере, пока нынешний британский премьер так не квалифицировал политический курс Черчилля. Вероятно, потому что летом 1941 г. Великобритании было не до свержения т. Сталина.
В общем-то к ругани Кэмерона по адресу России все успели привыкнуть, тем более что и с нынешним Большим Братом Великобритании, т. е. с США, у России отношения хуже некуда. На этом фоне брань меньшого брата не так уж и важна: кожу сняли, не по шерсти тужить. Но тут есть одно но.
Немедленно вслед за тем премьер Ее Величества сообщил о своей готовности в случае чего нажать на красную кнопку — известное выражение, обозначающее команду на старт баллистических ракет с ядерными боеголовками. Заявление было сделано на конференции консерваторов в Манчестере, где Кэмерон пояснил однопартийцам: "Вы должны признать, что есть обстоятельства, при которых его (ядерного оружия — М. С.) использование было бы оправданным".
"Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути". Концепция "равновесия страха" довольно жесткая, но в условиях, когда машина судного дня, т. е. бомба, уже изобретена и обратно ее изобрести никак невозможно, кроме этой концепции для поддержания мира между ядерными державами ничего лучше не придумано.
Другое дело то, что именно в силу общеизвестности этой концепции специально повторять ее на партсъезде — значит порождать всяческие кривотолки. "С чего бы это премьер-министр заявляет о своей готовности нажать на красную кнопку? И не связано ли это весьма жесткое заявление с его прочими жесткими заявлениями, прозвучавшими накануне?" Сперва "чудовищная ошибка", затем "красная кнопка" — такое сочетание хоть кого разнервирует.
В действительности никакого ужасного намека тут не было. Кэмерон всего лишь давал отпор новому лидеру лейбористов Корбину, который, как знатный левак и пацифист, заявил, что не использовал бы ядерное оружие даже ввиду угрозы уничтожения своей страны. Такое толстовство представилось Кэмерону чрезмерным, и он высказался в том роде, что лидер оппозиции Корбин не готов, а вот я готов.
О том, какие перуны (словесные, только словесные) он метал перед этим в сторону России, премьер Ее Величества искренно забыл. Теперь у него была совершенно другая задача — поразить словесными же перунами лидера лейбористов.
А то, что публика нынче пошла нервная, и о красных кнопках и ядерных бомбах в теперешней мировой ситуации лучше бы говорить поосторожнее, Кэмерон, вероятно, искренно не подумал.
