Ольга Зиновьева, сопредседатель Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Да, он снова здесь, в Европе. Он — Адольф Гитлер, проснувшийся майским утром в центре Берлина в 2011 году, в свободной объединённой Германии, без войны, без партии, без Евы, но с тысячами иностранцев и с Ангелой Меркель во главе… (Timur Vermes, Er ist wieder da, Bastei Lübbe Tasсhenbuch) Так начинается книга "Он снова здесь" немецко-венгерского автора Тимура Вермеша, написанная, как кажется, по негласному заказу свободных немцев, которых продавливают, вынуждают, подталкивают к возрождению фашизма-2.0.
То, что кажется немыслимым, невозможным, катастрофальным, — свершается на наших глазах. Возрождение фашизма и нацизма — геополитический каннибализм, как пандемия, охватившая многие страны Западной Европы.
Всё разнузданнее навязываются наслоения чудовищной пропагандистской лжи против России в духе самых мрачных времён Третьего рейха с его агрессивным императивом "Drang nach Osten!", с которым было покончено последними словами Нюрнбергского трибунала в далёком 1946 году. Читаешь книгу и осознаёшь, что это фантасмагорическое построение никак не производит впечатления выдумки. Реинкарнация фюрера в главу телевизионной компании — что тут и в самом деле нового?! Как легко меняются краски и переставляются акценты на политическом поле нового мира, мира ХХI столетия.
Он вернулся, вернулся в новую Европу, переполненную гордым осознанием важности консолидации стран Европейского континента под общие ценности, под одну общую валюту, под Европу без границ — за Общий европейский дом.
Теперь этот дом — европейский проходной двор для сотен тысяч обездоленных и обезумевших беженцев из Африки и Ближнего Востока, растревоженных и выброшенных из своих домов, со своих территорий, со своего континента злодейской волей главного игрока-подстрекателя на геополитической шахматной доске.
Беженцы, являющиеся расходным материалом и результатом бесцеремонной политики безапелляционного насаждения американского образа жизни во всех уголках планеты. Бравые американцы, не понимающие, что такое корневая цивилизация, что такое миллионные жертвы, что такое разрушенные города и страны. Они видят мир через экран телевизора, через репортажи с мест, где беспилотники бомбят беззащитных людей, тонущих в реках небутафорской, человеческой, крови. Главное, чтобы была action, главное, чтобы в новостях дня фигурировали большие числа потерь, чтобы мороз бежал по коже американских обывателей, привыкших к триллерам.
Немцы, работавшие тогда в разных учреждениях, занимались вопросами политических (и не только) беженцев, и наблюдали, как на деньги немецкого налогоплательщика выдавались бесплатные и обставленные мебелью и новейшей бытовой техникой квартиры, которые недоступны были многим работавшим немцам.
Именно Германия стала расплачиваться — после объединения западной и восточной своих частей — за широкие жесты и обещания щедрого Дяди Сэма. Потрясение немцев было велико, когда обнаруживалось, что несчастным мигрантам надо предоставлять неограниченную медицинскую помощь; оплачивать бесконечное обучение на курсах ненавистного эмигрантам немецкого языка; когда оплачивались в том числе — как жизненная необходимость — уроки верховой езды; когда налево и направо раздавались разные пособия. Нередки были случаи обмана доверчивого немецкого социального служащего, когда заявившаяся откуда-то из Украины сообразительная семья из 4 человек вдруг заявляла, что они уже давно вовсе и не семья, поэтому они имеют право (!) на три квартиры, две из которых эти находчивые "политические" беженцы сразу же начинали сдавать другим таким же "страдальцам".
Многие беженцы считали для себя оскорблением предложение пойти поработать хотя бы кассиром или продавцом в большом магазине, т.к. они "не хотели портить свой послужной список" такой недостойной работой, и продолжали получать полные пакеты социальной, не оскорбительной, помощи от немецкого государства. Но если вдруг представитель Налогового ведомства звонил в дверь такого беженца, жившего бесплатно и ещё открывшего свой "бизнес", и предлагал заплатить налоги, то в ответ он слышал угрозы и напоминания о холокосте.
Многие неблагодарные получатели государственного обеспечения (каждый из них обходился Германии по крайней мере в 2 тысячи марок ежемесячно) считали своим священным долгом продемонстрировать наплевательское и неуважительное отношение к стране, называя фашистами поголовно всех, кому приходилось иметь дело с таким контингентом.
А сегодня уже не редкостью являются истории немецких граждан, возвращающихся семьями домой, в Германию, когда им в течение одного, а то и двух лет под разными придуманными предлогами не выплачивают священные "Kindergeld" (пособие для детей), в то время как тысячам африканцев и арабов выдаётся всё и сразу, без вопросов и документов.
Немцы долго терпели, крепились, сжимали зубы и платили, платили, платили, помня свою историческую вину и ответственность перед уничтоженными народами и разрушенными странами в годы Второй мировой войны. Платили первому поколению жертв, платили второму поколению, платят третьему и уже не понимают в сегодняшнем раскладе, а кто теперь, собственно, жертва?
Помню, как однажды, будучи в очередной раз в Киеве где-то в далёкие 60-е годы, мы с мужем шли по улице Жертв Революции. Александр Александрович живо, как всегда, среагировал на необычное название, спросив сопровождавшего нас Мирослава Поповича, а кого, собственно, имели в виду, называя улицу так? В ответ мы услышали смущённое покашливание.
Так кто и в самом деле сегодня — преследуемые по политическим мотивам жертвы: многотысячные толпы людей, среди которых так выделяются отряды молодых мужчин, подозрительно похожие на боевиков ИГ, или ими становятся уже сами европейцы. И в ответе получается, что организатору общеевропейской социальной катастрофы одним махом удаётся раздавить конкурента, буквально затопив его спровоцированными мириадами беженцев, с которыми можно сравнить лишь аналогичные миллионные переселенческие потоки послевоенной Европы.
Возникает обоснованное подозрение, что канцлер Германии задалась сверхзадачей разрушить до основания новую и конкурентоспособную страну, созданную на руинах побеждённой нацистской Германии в 1949 году.
Заокеанский партнёр, как это сегодня принято политкорректно говорить, щедро поделился своими проблемами напирающих мексиканцев, посчитав, наверно, что объединённой Европе не хватает именно этого разрушительного элемента, кроме уже разорительных для "европейского общего дома" экономических антироссийских санкций, введённых под давлением США.
Образ Германии, накинувшей на свою шею петлю повышенных обязательств перед главным поборником "свободы" и балансирующей над пропастью спровоцированного фашизма, вызывает особенное беспокойство, поскольку родина Гёте и Канта вряд ли доживёт до 2-го Нюрнберга, будучи раздавленной нашествием с юга.
Обращает на себя внимание особенность европейского лицемерия: с одной стороны, Брюссель устраивает показное радушие беженцам, а с другой — запрещает Болгарии пропускать российские самолеты с гуманитарной помощью в Сирию. Так из уже разрушенной натовскими бомбардировками Сербии делают ещё и отстойник для беженцев.
Книга "Он снова здесь" заканчивается сардоническими словами героя: "Не так уж и плохо всё было. С этим можно работать"… Всё повторяется.
