Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Только что вышедшую в США книгу о том, как в 1947 году делили Британскую Индию, отрывая от нее Пакистан, мы просто не можем не воспринимать как рассказ о России и Украине. Особенно с учетом того, что опыт самостоятельного существования этой когда-то важной части Индии получается подольше, чем у Украины. То есть, глядя на Пакистан сегодня, мы как бы заглядываем в один из вариантов будущего Украины через сорок с лишним лет. Заглядываем — и думаем: хорошо, что у будущего всегда много вариантов.
А ведь жили рядом и дружили
Название книги переводится приблизительно как "Полуночная ярость — смертоносное наследие раздела Индии". В основном речь там идет о событиях 1947 года, которые — к счастью — не имеют ничего общего с разводом России и Украины. Читая описания чудовищной резни 1947 года, понимаешь, как же это здорово у нас с Украиной в 1991 году получилось — как во сне. Миллионы людей не очень-то замечали и не очень желали замечать, что теперь это живут в двух отдельных государствах.
А в Индии… Есть классический фильм Дэвида Аттенборо "Ганди", где камера показывает длинную дорогу. По одной ее стороне бредут десятки тысяч мусульман в сторону Пакистана, по другой — десятки тысяч индусов (это слово означает приверженца индуизма, и более ничего) из будущего Пакистана идут в будущую независимую Индию. Кто-то бросает в кого-то камень, и вот вся дорога на десятки километров превращается в побоище, стенка на стенку…
Достаточно сказать, что в таких побоищах погибло от 1 до 2 миллионов человек. Зверства, которые творили обе стороны (в книге они подробно описываются) поразили даже британцев, которые побывали в континентальной Европе за два года до этого и открывали там ворота гитлеровских концлагерей.
И это притом, что множество поколений до этого мусульмане и индусы, так же, как и множество прочих индийских общин, жили в мире и гармонии (в целом, конечно). Индия веками (то есть задолго до англичан) была неким образцом многорелигиозной империи.
Например, последняя, свергнутая англичанами династия Мугалов была мусульманской, но от насильственного обращения миллионов людей в свою религию воздержалась. В результате Кашмир, например, был известен тем, что семьи разных религий жили в одной деревне и ходили друг к другу на праздники. И не только Кашмир.
В общем, эта история наводит на печальные размышления насчет человеческой природы. А еще — на очевидное сравнение с нынешней гражданской войной на Украине, то есть прежде всего с событиями в Донбассе. Ну, понятно, что Запад и Восток Украины — разные по стилю жизни людей, кто-то кого-то поэтому там всегда недолюбливал, посмеивался, но чтобы дойти до такого зверства, что мы наблюдали в прошлом году?
Кто виноват и что делать
В рецензии на "Полуночную ярость" (на сайте "Азиатского книжного обозрения") автора ругают за то, что он недостаточно проанализировал вопрос о том, кто и зачем делил когда-то единое государство. А ведь известно, что Уинстон Черчилль, уже не будучи премьером Великобритании, обещал будущему лидеру Пакистана Мохаммеду Джинне всяческую поддержку. Известно также, что Индия тогда — и особенно в 50-е — считалась чрезмерно "левой" и просоветской, поэтому все надежды Запада были на Пакистан как постоянно сдерживающую Индию силу.
Не надо в очередной раз проводить параллель с Украиной, не правда ли?
А тут еще особая история — пакистанским военным, традиционно играющим важную роль в стране, приписывают всяческие игры с религиозными экстремистами. Результат — и приход к власти в Афганистане талибов (они начинали на пакистанской территории), и терроризм против Индии, и множество прочих неприятностей глобальных масштабов. Включая войну, которую США пришлось начать с талибами в 2001 году, после мега-теракта в Нью-Йорке. Пакистан тогда заставили присоединиться к этой войне под угрозой "вбомбить его в каменный век"…
Как строят нацию
Отчего? Любой индиец повторит вам то, что еще в 40-е годы написал американский журналист Филипс Тэлбот: "ненависть к Индии — это тот цемент, который скрепляет Пакистан". И добавит, что национальную идентичность нельзя построить только на отрицании. То есть недостаточно говорить, что вы — "не Индия", надо тогда показывать, а что вы в таком случае есть. А это не всем государствам удается.
Дело, конечно, не в десятках миллионов обычных людей, а в ключевой части сложившейся тогда пакистанской элиты. Этим людям надо было как-то показать свою национальную особость, постоянно объяснять всем — и своему народу — по какой причине Пакистан должен существовать отдельно, в чем его особость. И чем больше история показывала, что ничего хорошего из отдельного существования не получается, тем больше в этой части элит росло чувство постоянной уязвленности перед Индией и ее успехами, тем больше они чувствовали себя обязанными доказать свое превосходство.
А что такого показала история? Напомним, что суть концепции Пакистана была попросту в том, что после ухода англичан индийские мусульмане должны иметь свое государство. Но сначала оно состояло из не соприкасающихся частей, Восточного и Западного Пакистана. Они в итоге вступили между собой в войну в 1971 году. Восточный Пакистан стал отдельным государством — Бангладеш. Эта история сопровождалась гибелью сотен тысяч людей, в основном от массового голода.
Надо ли еще раз проводить параллели с Украиной с ее Востоком и Западом?
Тем временем, как скажет вам любой индиец, идея отдельного государства для мусульман столкнулась с демографическим фактом: мусульман в Индии сегодня больше, чем в Пакистане. И зачем тогда было делить страну, да еще с такими жертвами?
Возникает вопрос, что дальше (для Пакистана и Украины). А ничего. Если говорить о Пакистане, то он так и существует, уже седьмое десятилетие. И как-то присоединять его Индия даже не думает, хотя бы из-за растущего между ними разрыва по части уровня жизни… Очень грустная история. И не единственная такая в нашем мире.
