Олег Назаров, доктор исторических наук, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Одним из наиболее почитаемых отечественными либералами западных политиков был и остается Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, в годы Второй мировой войны занимавший пост премьер-министра Великобритании. Будучи членом Большой тройки, он вместе с Иосифом Сталиным и Франклином Делано Рузвельтом внес свой вклад в разгром гитлеровской Германии. Однако вопреки уверениям поклонников Черчилля, надежным союзником СССР он никогда не был.
Что вызвало в Англии "чувство чрезвычайного облегчения"
В заслугу Черчиллю ставят то, что 22 июня 1941 года по радио он заявил о поддержке Советского Союза в войне с нацистской Германией: "Мы поможем России и русскому народу всем, чем только можем. Опасность для России – это опасность для нас и для Америки, и борьба каждого русского за свой дом и очаг – это борьба каждого свободного человека в любом уголке земного шара".
Но не будем забывать, что на тот момент сама Великобритания уже находилась в состоянии войны с Третьим рейхом. Как справедливо заметил американский дипломат Джордж Кеннан, начало "войны между Германией и Россией явилось первым лучом надежды для англичан". Что подтвердил и телохранитель Черчилля Томпсон, свидетельствовавший о том, что известие о нападении Германии на СССР вызвало в окружении премьер-министра "чувство чрезвычайного облегчения".
Летом 1941 года между Сталиным и Черчиллем началась личная переписка. Советский лидер сразу поднял вопрос об открытии второго фронта в Европе. И получил отказ. Выполнить обещание помочь "русскому народу всем, чем только можем" Черчилль явно не спешил.
Переговоры с Черчиллем успехом не увенчались. Причиной тому стала позиция премьер-министра. Он выступал за затяжную войну на измор, главные издержки которой и дальше предстояло нести СССР. Позиция Рузвельта, похоже, не была столь жесткой. Но едва только Молотов улетел из США в Москву, как в Вашингтон прилетел Черчилль. Он-то и убедил Рузвельта надолго забыть о втором фронте. 13 октября это подтвердил посол СССР в США Максим Литвинов, писавший в НКИД: "Президент признает необходимость высадки на европейском континенте, но этому противятся англичане и его собственные военные советники. Не подлежит сомнению, что он в этом вопросе взят на буксир Черчиллем".
В том же октябре в секретном меморандуме Черчилля промелькнуло признание, что все его "помыслы обращены прежде всего к Европе. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древнейших европейских государств".
Глава союзной Великобритании рассуждал о "русском варварстве" в те самые дни, когда наши деды и прадеды сражались и гибли в Сталинграде, на Северном Кавказе, под Ленинградом и Ржевом…
"Немыслимые" планы и "сердечные приветствия" Черчилля
В марте 1945-го, когда Красная Армия освобождала Европу от нацистского гнета, Черчилль, по собственному признанию, уже проводил политику, исходившей из того, что "Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира". Он думал о том, что настала пора "немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения".
Этот кульбит Черчилля лишний раз доказывает то, что судить об этом политике надо не по его многотомным мемуарам. Убрать "косметику" с политической физиономии Черчилля позволит публикация всех документов, написанных и подписанных им в годы Второй мировой войны и сразу после ее окончания.
В подтверждение своей мысли приведу такой пример. 9 мая еще не отказавшийся от "немыслимой" идеи Черчилль от имени британской нации поздравил Сталина с победой в войне: "Я шлю Вам сердечные приветствия по случаю блестящей победы, которую Вы одержали, изгнав захватчиков со своей земли и разгромив нацистскую тиранию. Я твердо верю, что от дружбы и взаимопонимания между британским и русским народами зависит будущее человечества. Здесь, в нашем островном отечестве, мы сегодня очень часто думаем о Вас, и мы шлем Вам из глубины наших сердец пожелания счастья и благополучия. Мы хотим, чтобы после всех жертв и страданий в той мрачной долине, через которую мы вместе прошли, мы теперь, связанные верной дружбой и взаимными симпатиями, могли бы идти дальше под сияющим солнцем победоносного мира".
А три дня спустя в послании Трумэну Черчилль повторил идею главного пропагандиста Третьего рейха Йозефа Геббельса о "железном занавесе" в центре Европы и бил в набат: "Что произойдет через год или два, когда британские и американские армии растают, и когда французских почти еще не будет, или во всяком случае, их не будет в широком масштабе, и когда мы сможем располагать лишь горсткой дивизий, тогда как русские, возможно, захотят держать в Европе две или три сотни дивизий в активном состоянии? В таком случае "железный занавес" опустится вдоль их фронта. Мы не знаем, что происходит за этим занавесом. Мало сомнения в том, что весь район к востоку от линии Любек – Триест – Корфу будет скоро полностью в их руках. К этому надо добавить дальнейший, огромный район, захваченный американскими армиями между Эйзенахом и Эльбой, который, как я полагаю, через несколько недель будет оккупирован русской мощью, если американцы отойдут. Тогда русские, если они этого пожелают, смогут продвинуться к водам Северного моря и Атлантики".
Излишне говорить, что таких планов у Сталина не было. А вот предотвратить развитие событий по сценарию операции "Немыслимое" он был готов. Информацию о разработке англичанами этой операции еще 18 мая сообщил в Москву военный атташе в Лондоне генерал-майор Иван Скляров.
Стать крупнейшим в мировой истории подлецом Черчиллю, который на словах желал советскому народу "счастья и благополучия", помешали отнюдь не внезапно проснувшиеся угрызения совести. Его остановили недостаток ресурсов, мощь Красной Армии и предостережения некоторых военных. Да и американцы летом 1945 года думали, в первую очередь, о том, как довести до победы затянувшуюся войну с Японией. В этом деле они рассчитывали на помощь Красной Армии.
Почему Сталин не верил Черчиллю
Тезис о "железном занавесе" Черчилль публично воспроизвел 5 марта 1946 года в Фултоне. В высшей степени символично, что "холодную войну" Запад объявил нам его устами.
Чем же не понравились руководителю страны комплименты англичанина?
Назвав ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалением России и Сталина, последний писал: "Считаю восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР… У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов (Джеймс Бирнс был государственным секретарем США – О. Н.) и, наоборот, впадающих в уныние от неблагоприятных отзывов со стороны этих господ. Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу".
После распада СССР число наделенных властью граждан РФ, которые приходят в "телячий восторг" как от Черчилля, так и от похвал Запада, и впадающих в уныние от неблагоприятных отзывов из-за границы, многократно возросло.
Пора понять, что в начале ХХI века в условиях развязанной Западом против нас гибридной войны подобные настроения еще более опасны, чем в победном 1945-м.
