Максим Соколов
В 50-60-е годы прошлого века в СССР несколько раз проводились международные совещания коммунистических и рабочих партий. Особенность их была в том, что, с одной стороны, представлен на них был довольно широкий спектр как несомненно просоветских, так и условно просоветских левых организаций, с другой стороны, именно в силу широкого представительства на этих совещаниях не вырабатывались никакие общеобязывающие документы. Коммунистические и рабочие партии собирались в Москве для того, чтобы на людей посмотреть, себя показать, а также чтобы потешить тщеславие принимающего хозяина. ЦК КПСС было приятно ощущать, какое большое количество левых организаций во всем мире симпатизирует советскому руководству.
Вместо коммунистических и рабочих партий со всего мира в зал "Петров-Водкин" съехались только представители националистических и консервативных партий Европы, причем далеко не все. Не было такого несомненного гранда, как французский Национальный фронт. На что, впрочем, у французских фронтовиков были в высшей степени уважительные причины: именно 22 марта во Франции проходил 1-й тур местных выборов, на которые FN возлагал немалые надежды, а на 29 марта назначен 2-й тур. При такой напряженной домашней повестке особенно по заграничным совещаниям не разъездишься.
Были и другие явные лакуны в представительстве. Одни наблюдатели объясняли это тем, что более перспективные в политическом плане националисты не захотели компрометировать себя связями с Россией, другие полагали, что дело не только в России, сколько в том, что более перспективные не хотели марать себя соседством с менее перспективными и более скомпрометированными. Возможен и третий и наиболее вероятный вариант: опыт такого рода был предпринят в России впервые. В отличие от пролетариев, националистам всех стран объединяться не очень привычно, и первый блин, как это вообще с блинами бывает, получился у организаторов комом. Собрать всех-всех-всех — хоть правых, хоть левых, хоть красных, хоть зеленых — задача вообще довольно сложная.
Далее в соответствии с общим принципом "труба пониже, а дым пожиже" вместо владеющего полумиром ЦК КПСС принимающей стороной было всего лишь петербургское отделение партии "Родина". Что тоже понятно. Пойдет дело на лад — сразу радушно объявятся и более высокопоставленные хозяева, а не пойдет — я не я, и лошадь не моя. Известная дипломатическая хитрость.
Соответственно, и в качестве идеологов мероприятия вместо маститых членов ЦК КПСС О. В. Куусинена, Л. Ф. Ильичева, М. А. Суслова, Б. Н. Пономарева выступали пока менее сановные патриоты В. Л. Тор (Кралин), М. В. Ремизов, К. А. Крылов.
В остальном форум проходил в благостном духе международных совещаний времен ЦК КПСС. Иностранные гости рассказывали о том, как в трудных условиях они ведут борьбу за гуманизм, за дело мира, подчеркивали большое значение взаимовыгодных экономических связей своих стран с Россией (ультраправые из греческой "Золотой зари" в основном рассказывали, как они хотят торговать маслинами и козьим сыром) и обличали бездушный глобализм, господствующий у них на родине, видя в России своего заступника и покровителя.
Наши идеологи в ответ предавались тому, что немцы называют "über Elementa spekulieren", т. е. развивали — порой небезынтересным образом — теоретические проблемы интернационального национализма.
Все прошло очень благостно. Не только принимающая сторона, которую можно заподозрить в стремлении замазать все шероховатости, но и представители либеральной прессы, такого стремления явно не имеющие, не смогли привести ни единого скандального эпизода. Никто не вскидывал руку в древнеримском приветствии, никто не призывал к погромам, никто не развивал тему высших и низших рас, никто не отзывался благосклонно о г-не Гитлере и его сподвижниках. Случись хотя бы слабейший намек на такой соблазн, благодарная общественность раздула бы его до небес. Но участники мероприятия воздержались.
Если рассуждать в категориях законности и дозволенности, то к мероприятию вообще нет вопросов, ибо люди, поскольку они не прибегают к насилию и не призывают к нему, безусловно вправе учинять совместные посиделки и обсуждать проблемы национализма, либерализма, консерватизма, социализма, монархизма etc. Кому-то это может не нравиться, но таковы уж издержки — на иной взгляд, довольно умеренные — гражданской свободы.
Если мыслить в категориях целесообразности, то можно упрекнуть организаторов мероприятия в том, что дружеское общение с европейскими правыми, которые то ли сами в прошлом допускали не самые приемлемые высказывания, то ли их допускал " кум иль сват и, словом, кто-нибудь из вашего же роду", не слишком хорошо рифмуется с антинацистской риторикой российской патриотической общественности. Не может из одного источника течь и сладкая, и соленая вода, и потому мероприятие было, как минимум контрпродуктивным. Ибо ставило под сомнение искренность антинацистских филиппик.
Это, наверное, было бы так, если бы единожды произнесенные неправильные речи навеки стигматизировали и политика, себе их дозволившие, и структуру, которую он некогда представлял. Но в наше (впрочем, не только наше, так и прежде бывало) быстрокрылое время все течет и все меняется. Прежний лидер "Национального фронта" Жан-Мари Ле Пен и вправду говорил много неприемлемых вещей, в частности, про события II мировой войны, но его дочь и нынешний лидер фронта Марин Ле Пен ничего такого себе не позволяла, отчего и репутация (а равно и влияние) фронта сильно улучшилась. Бывший лидер немецких "зеленых" Йошка Фишер в молодости был по меньшей мере пособником западногерманских террористов. Впоследствии от стал вице-канцлером и главой МИД, а его товарищи по партии стали именовать его "жирной свиньей на "Мерседесе" — так исправляется наш век. Про разнообразные курбеты, допустим, нашего Глеба Павловского уже умолчим. Как установили французы еще в конце XIX века, "бывают министры-радикалы (т. е. члены одноименной партии. — М. С.), но не бывает радикальных министров". Похоже, нечто подобное происходит и с националистами.
Если так, то быль молодцу не в укор, а тогда упреки в непоследовательности, адресованные русским патриотам, сильно обесцениваются. Тем более что самые гневные обличения нацистского шабаша, организованного в городе-герое Ленинграде, исходили от тех самых лиц, которым до 22 марта с. г. блокадный героизм Ленинграда был глубоко безразличен. Более того — от лиц, которые скорее сочувствовали идее, что-де гораздо лучше было бы сдать Ленинград немцам.
Опять же лица, негодующие по поводу мероприятия, участники которого (или их сватья и кумовья) некогда говорили то, чего говорить никак не следовало, в то же время в упор не видят различные гораздо более яркие и выпуклые нацистские шабаши и даже прямые преступления, которые происходят не когда-то, а сегодня на Украине. Что несколько снижает эффект от их антинацистских речей.
В принципе аккуратность необходима везде и всегда — в том числе и при организации международного совещания националистических и консервативных партий. Но, на иной взгляд, если против аккуратности прегрешения и были допущены, то не очень большие, и, во всяком случае, не фатальные. А с учетом того, что политический ландшафт Европы явно пришел в движение: "Впервые за сто лет и на глазах моих меняется твоя таинственная карта". Если не совещания в жанре "Петров-Водкин", то во всяком случае какие-то контакты с силами консервативной Европы явно необходимы.
Уж сколько раз российскую внешнюю политику обвиняли в том, что она делает ставку лишь на взаимодействие с действующими правителями, игнорируя новые силы, идущие нынешним правителям на смену. Достаточно робкая и несмелая попытка пообщаться с теми, за кем, возможно, будущее, вызвала новый поток обвинений.
Не общаться нельзя, общаться тоже нельзя, а третий выход какой? на Луну лети?
