Москва не намерена обсуждать критерии снятия западных санкций, но если Европейский союз продемонстрирует здравый смысл, готова к конструктивному взаимодействию по этому вопросу. Об этом в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал глава МИД РФ Сергей Лавров. Подводя итоги года, глава внешнеполитического ведомства рассказал о нынешнем уровне отношений России с США и ЕС, перспективах украинского урегулирования, сирийской проблеме, а также восточном векторе политики России.
— Россия страдает от западных санкций, в первую очередь от европейских, наши партнеры в ЕС — от ответных мер РФ. Насколько продуктивна линия на сохранение этих ответных мер? Не получается ли, что Москва ради сохранения лица, политического престижа рискует благополучием граждан страны?
— К сожалению, в отношениях с Евросоюзом мы подошли к той черте, когда жесты доброй воли уже не дают необходимого результата.
Не стоит забывать, что нынешнее положение дел стало следствием той политики, которую Брюссель проводил в отношении Украины, в частности поддержав совершенный ультранационалистами государственный переворот и вооруженный захват власти. В результате страна оказалась на грани раскола, была ввергнута в пучину братоубийственной войны. Затем ЕС безосновательно пытался переложить на нас ответственность за случившуюся трагедию, ввел в отношении России односторонние санкции, практика применения которых нелегитимна, осуждена Генеральной Ассамблеей ООН и противоречит нормам ВТО. При этом логика раскручивания есовской санкционной спирали мало связана с развитием украинского кризиса.
Неоднократно заявляли, что попытки разговаривать с Россией на языке ультиматумов абсолютно неприемлемы и бесперспективны. Наш ответ на эти шаги был сбалансированным, учитывал права и обязательства России по международным договорам, в том числе в рамках ВТО.
Россия перешла к ответным мерам экономического характера только после того, как западные страны ввели финансовые ограничения для крупных государственных банков, которые являются основными кредиторами промышленного и сельскохозяйственного секторов. Затруднив доступ российских финансовых институтов к европейским кредитным ресурсам, Брюссель, по сути, создал для европейских товаров более выгодные условия на нашем внутреннем рынке.
Соответственно, меры по ограничению импорта продовольственных товаров из ЕС не являются санкциями. Это наше право на защиту национальных экономических интересов и борьба с недобросовестной конкуренцией. Действия России являются обоснованными и законными.
Одновременно сложившаяся ситуация укрепляет нашу решимость концентрировать ресурсы, модернизировать промышленность, повышать уровень самообеспечения сельхозпродукцией.
Мы не собираемся обсуждать какие-либо критерии снятия санкций. Их отмена — дело тех, кто их ввел. Разумеется, если ЕС продемонстрирует здравый смысл, будем готовы к конструктивному взаимодействию по этому вопросу.
Как акцентировал президент Путин, даже в случаях, когда правительства некоторых стран пытаются выстроить вокруг России чуть ли не железный занавес, мы будем активно наращивать сотрудничество, продвигать деловые и гуманитарные контакты, научные, образовательные, культурные связи.
— За последний год резко набрала обороты евразийская интеграция. И в условиях санкционного давления Запада она и единая позиция ЕАЭС, других интеграционных структур, наверное, становятся еще важнее, в том числе в свете российских ответных мер. По вашим данным, соблюдают ли Белоруссия и Казахстан обязательства по недопущению поставок в Россию запрещенной продукции из стран ЕС?
— За последние несколько лет евразийская экономическая интеграция прочно вошла в нашу жизнь. С 1 января 2015 года заработает Евразийский экономический союз, основанный на принципах равноправия, прагматизма и взаимного уважения.
Предполагающий сохранение суверенитета и самобытности государств-участников, ЕАЭС выводит их интеграционное взаимодействие на качественно новую ступень развития и призван стать весомым фактором в деле повышения конкурентоспособности национальных экономик России, Белоруссии и Казахстана, поддержания региональной стабильности.
Относительно санкционного давления Запада мы с партнерами едины в том, что введенные в отношении России ограничительные меры противоречат нормам международного права и не способствуют урегулированию внутриукраинского кризиса.
Принимая во внимание, что экономические санкции Запада были направлены против России, наши ответные меры были введены в одностороннем порядке в отношении тех стран, которые приняли упомянутое решение или присоединились к нему позже. При этом нормативно-правовая база Таможенного союза позволяет его участникам принимать совместные шаги торгового характера в случае оказания третьими странами экономического давления на одно из государств-членов ТС. Тем не менее на сегодняшний день на повестке ТС вопрос о реализации этих действий в ответ на ограничительные меры Запада по отношению к России не стоит. Не исключаем, однако, что такая необходимость может возникнуть в будущем.
Что же касается соблюдения Белоруссией и Казахстаном обязательств по недопущению поставок в Россию запрещенной продукции из стран ЕС, то в условиях единого рынка достаточно сложно полностью исключать возможные "недобросовестные" действия отдельных западных экономоператоров, которые могут решить подзаработать на контрабандном ввозе в Россию запрещенной продукции. Вместе с тем руководители Белоруссии и Казахстана заверяют нас в том, что будут пресекать такие действия. У нас нет оснований в этом сомневаться. Удовлетворены сотрудничеством с нашими партнерами, признательны им за оказываемое содействие.
Усиление санкционного давления на Россию и наши ответные шаги открывают новые перспективы в части наращивания взаимного товарооборота в рамках ТС. Готовы помочь Казахстану и Белоруссии заполнить освободившиеся в результате недальновидной политики Запада ниши на российском рынке. Очевидно, что и в Минске, и в Астане воспользуются открывающимися возможностями.
— Учитывая непростые отношения с Западом, многие эксперты по-прежнему говорят о некоем развороте российской внешней политики, внешней торговли на Восток. Очевидно, что главный партнер на этом направлении — Китай. Нет ли опасений, что зависимость от КНР станет слишком сильной и Пекин может этим воспользоваться в своих интересах?
— Наша страна проводит многовекторный внешнеполитический курс, что зафиксировано в утвержденной президентом в феврале 2013 года новой редакции Концепции внешней политики Российской Федерации. Настроены развивать взаимовыгодные равноправные отношения со всеми, кто проявляет к этому встречную готовность.
Путин неоднократно отмечал, что для нас взаимодействие с Азиатско-Тихоокеанским регионом имеет стратегический, приоритетный характер на весь XXI век и Россия как тихоокеанская держава будет всесторонне использовать громадный потенциал стремительного развития АТР, в том числе для подъема Дальнего Востока и Восточной Сибири. Отсюда наш интерес к активному подключению к интеграционным процессам в регионе. В то же время мы хотели бы делать это не в качестве альтернативы связям с ЕС, а одновременно с их углублением.
Наши отношения с КНР носят неконъюнктурный характер и не направлены против кого-либо. Мы — два крупнейших государства, по воле истории живущие в тесном соседстве. В октябре исполнилось 65 лет со дня установления дипломатических отношений между нашими государствами. За это время российско-китайские отношения прошли большой путь, а за последние 20 с лишним лет устойчиво развиваются по восходящей. Важнейшие вехи — нормализация конца 80-х, установление отношений стратегического партнерства и взаимодействия в 90-х, подписание в 2001 году Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве и его успешная реализация.
Во втором десятилетии XXI века наши связи вышли на новый уровень — всеобъемлющего равноправного доверительного партнерства и стратегического взаимодействия. За этой формулой — интенсивное углубление политических контактов, практической кооперации, сотрудничества на международной арене. Как неоднократно отмечали лидеры наших стран, отношения России и Китая в настоящее время являются лучшими за всю их историю.
Причина столь успешного развития коренится в том, что оно осуществляется на прочной основе обоюдного учета интересов, взаимного уважения, равенства, невмешательства во внутренние дела. Это в полном смысле этого слова взаимовыгодные отношения, в которых нет старших и младших, ведущих и ведомых. Курс российско-китайских отношений проложен с учетом коренных интересов народов двух стран, и менять его мы не намерены.
Дальнейшему продвижению во всех без исключения областях способствует высочайший уровень доверия. В мае текущего года президент Путин посетил Китайскую Народную Республику с официальным визитом. По итогам переговоров подписано совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия. В рамках встречи было заключено около полусотни соглашений. Солидный пакет документов подписан по итогам встречи президента Владимира Путина с председателем КНР Си Цзиньпином в Пекине в преддверии форума АТЭС в ноябре.
В "копилке" уходящего года — окончательное оформление договоренности о поставке в Китай 38 миллиардов кубометров газа в год в течение 30 лет через восточный участок российско-китайской границы и подписание рамочного соглашения о поставке еще 30 миллиардов кубометров в год через западный участок. Новые горизонты энергодиалога связаны с перспективой поставок в КНР российского сжиженного газа. Китайские партнеры подключились к масштабному проекту "Ямал СПГ", входят в проект Ванкор. Это результат многолетней напряженной работы обеих сторон.
Очевидно, что если бы отношения между остальными странами напоминали российско-китайские, то это лишь пошло бы на пользу международной стабильности и безопасности.
В будущее российско-китайских отношений смотрим с оптимизмом. Убеждены, что многогранное двустороннее сотрудничество будет и далее поступательно углубляться вне зависимости от сиюминутных политических колебаний на благо наших народов.
— После выборов на Украине вы говорили, что непременно будете встречаться с коллегой из Киева. Когда планируется такая встреча? Воспринимаете ли вы нынешнее руководство в Киеве как партнера по переговорам, готового найти реальное решение кризиса на Украине?
— Мы открыты к конструктивному диалогу. Со своими украинскими коллегами всегда стараюсь поддерживать нормальные рабочие контакты, в ходе которых мы обсуждаем текущие вопросы, включая реализацию договоренностей, достигнутых в том числе и на высшем уровне.
Сегодня нашим основным партнером в Киеве по поиску решения конфликта на юго-востоке страны является президент Петр Порошенко. Выдвинутый им мирный план и соответствующие инициативы президента Владимира Путина стали фундаментом известных минских договоренностей, неукоснительное выполнение которых — ключ к жизнеспособному урегулированию нынешнего кризиса. Сам Порошенко не раз публично заявлял о недопустимости возобновления боевых действий на Донбассе.
Надеемся, что его слова будут подкреплены практическими шагами по деэскалации напряженности и установлению прочного мира в Донецкой и Луганской областях, началом инклюзивного внутриукраинского политического диалога.
В ближайшие дни планируется проведение заседания контактной группы, в рамках которой предстоит рассмотреть подготовленный военными специалистами на экспертном уровне план практических мероприятий по выполнению положений Минского меморандума от 19 сентября относительно разведения вооруженных сил, отвода тяжелых вооружений от линии соприкосновения в целях окончательного прекращения применения оружия и достижения тем самым стабильности перемирия. Надеемся на его последовательную реализацию.
Рассчитываем, что свой вклад в процесс урегулирования украинского кризиса должен внести и новый кабинет министров Украины, сформированный по итогам состоявшихся 26 октября внеочередных выборов депутатов Верховной рады.
Россия уже внесла и продолжает вносить огромный вклад в поддержку Украины — только за последнее время порядка 32,5-33,5 миллиарда долларов. Будем и далее оказывать всемерное содействие созданию благоприятного климата для решения стоящих перед украинским народом масштабных проблем.
— Сохраняет ли Москва линию на приверженность территориальной целостности Украины? На востоке так и не заканчиваются боевые столкновения, гуманитарная ситуация там далеко не из лучших. Рассматривается ли в этих условиях возможность признания ДНР и ЛНР? Где "красная линия", после которой такое признание станет возможным?
— В послании Федеральному собранию президент Путин подчеркнул, что каждый народ имеет неотъемлемое, суверенное право на собственный путь развития и Россия всегда относится к этому с уважением. Это в полной мере касается и братского украинского народа.
Очевидно, что без достижения самими украинцами взаимоприемлемых договоренностей урегулировать внутриукраинский кризис невозможно. Необходимость инклюзивного национального диалога с участием всех без исключения регионов и политических сил Украины была зафиксирована в соглашении от 21 февраля, женевском заявлении России, Украины, США и Евросоюза от 17 апреля, минских договоренностях от 5 сентября. В его рамках необходимо предметно обсудить конституционное устройство, в целом будущее страны, в которой было бы комфортно и безопасно жить всем гражданам, где бы в полном объеме соблюдались права человека во всем их многообразии, где не было бы разгула радикализма и национализма.
На наш взгляд, именно отсутствие на Украине сбалансированного конституционного устройства, в рамках которого адекватным образом учитывались бы интересы различных регионов, всех национальных и языковых групп страны, стало причиной политических катаклизмов, на протяжении долгих лет сотрясающих основы украинского государства, расшатывая его фундаментальные устои.
Убеждены, что целью и итогом подготовки законопроекта о внесении изменений в конституцию Украины должна быть не косметическая ретушь прежних текстов, а появление глубоко переработанного и обновленного общественного договора, который воспринимался бы всем полиэтничным украинским обществом как солидный долгосрочный документ, фундамент правового государства, гарантирующий равноправие регионов и национальностей. Мы будем добиваться, чтобы это обязательство выполнялось.
2 ноября в Донецкой и Луганской народных республиках состоялись выборы их глав и законодательных собраний. По итогам голосования сформированы местные органы власти, которые приступили к решению неотложных проблем, стоящих перед этим регионом. Судя по публичным заявлениям новоизбранных лидеров юго-востока, Донбасс готов к экономическому взаимодействию с украинской стороной, к восстановлению общего экономического, гуманитарного и политического пространства. В ответ Киев приступил к фактическому блокированию региона, отрезав его, в частности, от единой финансовой системы страны. Ранее президент Порошенко внес предложение об отмене принятого Верховной радой Украины закона "Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей". Такие шаги лишь усиливают недоверие сторон и осложняют и без того их непростой диалог.
В данном контексте хотел бы напомнить, что в Минске представители Киева, Донецка и Луганска договорились не только о перемирии, но и о поствоенном, если можно так выразиться, этапе развития Донбасса. В частности, уже упомянутыми минскими договоренностями подтверждена необходимость приятия мер по улучшению гуманитарной ситуации на Донбассе, разработки программы экономического возрождения и восстановления жизнедеятельности региона, начала общенационального диалога на Украине. Россия как активный сопосредник минского переговорного процесса намерена принять деятельное участие в реализации этих положений.
— Как вы оцениваете работу наблюдательной миссии ОБСЕ в зоне конфликта в Донецкой и Луганской областях? Насколько она эффективна и непредвзята?
— Роль ОБСЕ в урегулировании ситуации на Украине детально обсуждалась в ходе заседания Совета министров иностранных дел Организации в Базеле 4-5 декабря.
Напомню, что решение о развертывании на Украине Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ принято государствами-участниками в марте нынешнего года в связи с острой необходимостью деэскалации растущей напряженности внутри страны.
Пока, вполне очевидно, мы далеки от этой цели.
В числе задач наблюдателей — отслеживание ситуации в сфере безопасности, оперативное информирование государств-участников о возможных инцидентах, нарушениях прав и свобод граждан, включая права национальных меньшинств. В этой связи настоятельно призывали руководство мониторинговой миссии обратить внимание на вопросы содействия украинцам в искоренении ультрарадикальных тенденций, достижении национального согласия и соблюдении социальных, политических, языковых, образовательных, культурных, религиозных прав жителей всех без исключения украинских регионов. Такие неотложные меры, будь они приняты, могли бы оздоровить ситуацию на Украине.
Безусловно, сам факт присутствия на украинской земле значительного числа международных наблюдателей, по нашим оценкам, сыграл определенную стабилизирующую роль. Вместе с тем, откровенно говоря, мы ожидали большего.
Результативность работы наблюдателей, их вклад в урегулирование внутриукраинского кризиса напрямую зависит от беспристрастности и адекватности их оценок происходящего на Украине. Следует признать, что в некоторых случаях наблюдателям не хватает твердости и принципиальности.
Из поля зрения наблюдателей выпадают факты широкомасштабного использования украинскими военными тяжелых вооружений и запрещенных боеприпасов против мирного населения, целенаправленного уничтожения объектов жизнеобеспечения городов на юго-востоке. В сильно ретушированном ключе подается информация о гуманитарном положении на Донбассе. Освещались размыто, а то и вовсе обойдены вниманием трагедии в Одессе и Мариуполе, авианалеты на Луганск, планомерное уничтожение Славянска, факты необоснованных задержаний, избиений и убийств российских журналистов. При этом явно избыточное внимание уделяется перемещениям ополченцев, их военной техники.
Все мы понимаем, в каких условиях наблюдателям приходится действовать. Речь идет не только о сильнейшем политическом давлении со стороны Киева и его западных кураторов. Под непосредственной угрозой оказалась жизнь наблюдателей ОБСЕ, чей иммунитет, как выяснилось, гарантирован Киевом лишь номинально. Вынуждены еще раз напомнить руководству Украины о взятом в рамках ОБСЕ обязательстве обеспечивать безопасность всем сотрудникам мониторинговой миссии.
— Одним из главных итогов года стало резкое ухудшение российско-американских отношений. Некоторые эксперты говорят, что отношения эти близки к уровню холодной войны. Насколько, на ваш взгляд, верна такая оценка? Что необходимо для их улучшения и готова ли Россия сделать первый шаг?
— В послании Федеральному собранию президент Владимир Путин подчеркнул, что политика сдерживания нашей страны придумана не вчера — каждый раз, когда кто-то считает, что Россия становится слишком сильной, самостоятельной, соответствующие инструменты включаются немедленно.
Проблемы в наших отношениях с США стали накапливаться еще до кризиса на Украине, причем не по нашей вине. Вспомнить хотя бы пресловутый "закон Магнитского", принятый в 2012 году. Однако то, что творится с начала этого года, удручает еще сильнее. В Белом доме взяли курс на конфронтацию, обвинив Россию во всех грехах в связи с украинским кризисом, который они сами в значительной степени и спровоцировали.
В практическом плане Вашингтон еще весной свернул двусторонний диалог по большинству направлений, в том числе заморозил деятельность созданной в 2009 году президентской комиссии, рабочие группы которой занимались среди прочего вопросами борьбы с терроризмом и нелегальным оборотом наркотиков. Одновременно против России были задействованы противоречащие международному праву и нормам ВТО санкции, затронувшие на настоящий момент 50 российских граждан, 47 компаний и банков. Все это сопровождается звучащими из Вашингтона агрессивными заявлениями, включая возведение России в разряд главных мировых угроз наряду с ИГИЛ и лихорадкой Эбола.
Такая риторика действительно может вызывать определенные ассоциации. Однако времена, когда международные отношения определялись двумя или одной сверхдержавами, остались в прошлом. В современном мире, где действует несколько самостоятельных центров силы, попытки изолировать кого-то из ведущих игроков или навязывать свои односторонние рецепты с позиций некой исключительности США не могут дать результата.
Показательно, что даже сейчас, несмотря на все разногласия по Украине, американцы говорят нам о желании сотрудничать в решении острых международных проблем, в целом работать над позитивной повесткой дня отношений. Правда, эти правильные слова и призывы существуют в параллельной реальности с практическими действиями Вашингтона, которые носят недружественный характер. Это отчасти связано с тем, что на подходах американских партнеров во многом сказываются колебания внутренней политической конъюнктуры в США, включая текущие задачи избирательных кампаний.
Как отметил президент Путин, разговаривать с Россией с позиции силы бессмысленно. Помним, что нынешний спад в отношениях между нашими странами — отнюдь не первый. И не раз бурные выплески русофобских эмоций в Вашингтоне сменялись отрезвлением и пониманием, что с нами гораздо выгоднее сотрудничать. Особенно если учесть, чем чреват разлад между ядерными сверхдержавами для международной безопасности и стратегической стабильности.
Со своей стороны всегда открыты для конструктивного и честного диалога с США как в двусторонних делах, так и на мировой арене, где наши страны несут особую ответственность за международную безопасность и стабильность. Вопрос в том, когда Вашингтон будет готов к сотрудничеству на принципах подлинного равноправия и учета российских интересов, поступаться которыми мы ни при каких обстоятельствах не собираемся.
Что же касается контактов на высшем уровне, то они не прерывались. Президенты Владимир Путин и Барак Обама трижды виделись в этом году, в том числе недавно на саммитах АТЭС в Пекине и "двадцатки" в Брисбене. Кроме того, они десять раз говорили по телефону, причем это были весьма продолжительные беседы и в основном по инициативе Белого дома.
У меня также нет недостатка в общении с госсекретарем США Джоном Керри — с января мы провели 16 обстоятельных встреч, в том числе 4 декабря на полях заседания СМИД ОБСЕ в Базеле, не говоря о нескольких десятках телефонных разговоров.
— Россия и США — инициаторы и лидеры международного процесса разоружения, в первую очередь ядерного. Между странами действует ряд важнейших договоров — по РСМД, СНВ. Не ставит ли резкое охлаждение двусторонних отношений под угрозу срыва выполнение этих соглашений?
— Нужно понимать, что прямой взаимосвязи между охлаждением российско-американских отношений и выполнением двусторонних договоров в области контроля над вооружениями не существует.
Договор о СНВ, безусловно, полезен, поскольку отвечает нашим интересам и укреплению стратегической стабильности в целом. Особых проблем с его реализацией сейчас не возникает, технические вопросы решаются в рамках специальной двусторонней комиссии.
В то же время мы напоминаем и будем напоминать нашим американским коллегам о зафиксированной в преамбуле Договора формулировке относительно неразрывной взаимосвязи стратегических наступательных и оборонительных вооружений. В послании Федеральному собранию президент Путин подчеркнул, что продолжающаяся настойчивая работа по созданию глобальной системы ПРО США в том числе и в Европе представляет собой угрозу не только безопасности России, но и всего мира — как раз в силу возможного нарушения стратегического баланса сил. Предупреждаем, что на каком-то этапе развития американской ПРО нам придется предпринимать адекватные меры для обеспечения собственной безопасности. Втягиваться в дорогостоящую гонку вооружений не намерены, но обороноспособность нашей страны обеспечим надежно и гарантированно.
Что касается Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, то в июле США принялись голословно обвинять Россию в его нарушении. Однако никаких доказательств до сих пор не представили. При этом не дают внятных ответов на наши конкретные вопросы относительно приверженности американской стороны букве и духу этого соглашения. Например, вразрез с ним американцы собираются со следующего года начать размещать в Румынии и Польше пусковые установки ПРО, которые одновременно могут использоваться для запуска ударных крылатых ракет средней дальности, таких как "Томагавк". В Вашингтоне, к сожалению, делают вид, что не понимают российской озабоченности.
Считаем, что обсуждать связанные с Договором проблемы следует по дипломатическим каналам, а не путем "мегафонной дипломатии".
— Отношения России и НАТО тоже серьезно пострадали за последний год, откатились практически к нулевой точке, если не хуже. Целесообразно ли в этих условиях "парадное" присутствие России при альянсе (постпредство) и НАТО в РФ (информцентр)? Планирует ли Россия сохранять действие этих учреждений?
— Отношения России и НАТО сегодня переживают самый серьезный кризис со времен окончания "холодной войны". Альянс продолжает курс на "сдерживание" России, предпринимаются шаги по укреплению военного потенциала и последовательному наращиванию военного присутствия блока у российских границ. Принято решение о приостановке практического сотрудничества с нашей страной по военной и гражданской линиям. Такие действия, безусловно, способствуют росту напряженности, подрывают стабильность в Евроатлантическом регионе.
Несмотря на это, полагаем необходимым сохранять открытыми каналы для политического диалога. На решение этой задачи в настоящее время нацелена деятельность постоянного представительства России при НАТО.
Что касается информбюро НАТО в Москве, то оно осуществляет свою деятельность в соответствии с положениями основополагающего акта Россия-НАТО, которые наша страна неукоснительно соблюдает. В настоящее время не видим оснований для пересмотра нашей позиции по этому вопросу.
— Агрессивная риторика Вашингтона в отношении Тегерана постепенно смягчается, газета The Times недавно сообщила о якобы прошедших "тайных переговорах" представителей двух стран о возможном открытии представительства США в Иране.
Как вы оцениваете перспективы налаживания диалога Вашингтона и Тегерана, отразится ли это на отношениях Ирана с Москвой и как скажется на переговорах по иранской ядерной программе?
— Что касается возможности открытия представительства США в Иране, то об этом лучше спросить самих американцев и, разумеется, иранцев. Со своей стороны всегда выступали за нормализацию американо-иранских отношений, затянувшееся кризисное состояние которых не отвечает интересам обеих стран.
На наш взгляд, полномасштабный политический диалог между Тегераном и Вашингтоном, в том числе по вопросам региональной безопасности, давно назрел. Убеждены, что оздоровление отношений между двумя государствами пошло бы на пользу стабильности на Ближнем Востоке и за его пределами, способствовало бы решению проблемы вокруг иранской ядерной программы, повышению эффективности борьбы с международным терроризмом и наркоугрозой.
В рамках текущих переговоров по ИЯП переговорщики Вашингтона и Тегерана поддерживают активные контакты в целях сближения подходов по целому спектру проблемных моментов на пути к окончательному урегулированию ситуации. Со своей стороны поддерживаем любые шаги, приближающие нас к всеобъемлющей договоренности.
— Недавно в интервью американским СМИ премьер-министр Дмитрий Медведев рассказал о данных, согласно которым США уже не стремятся к свержению президента Сирии Башара Асада, а пытаются найти пути для сепаратных переговоров с Дамаском, в том числе и для борьбы с террористами из ИГИЛ. Может ли Россия содействовать таким контактам и обращались ли к Москве с такой просьбой американцы? Готова ли Москва рассмотреть проект резолюции Совбеза ООН по противодействию ИГ, если такой документ будет внесен на обсуждение? При каких условиях Россия его поддержит?
— Прежде всего, хотел бы отметить, что Вашингтон не видел нас в качестве прямого участника антиигиловской коалиции, которую сколачивал по собственным правилам и параметрам, сугубо под себя, без оглядки на международное право. Более того, президент Обама не раз ставил Россию в один ряд глобальных угроз с тем же ИГИЛ и лихорадкой Эбола. На этом фоне время от времени звучащие из уст других американских представителей обращения "объединить усилия" для борьбы с игиловскими террористами выглядят неубедительно.
С просьбой о содействии контактам с Дамаском американцы к нам не обращались. Наоборот — это мы постоянно призываем их не игнорировать сирийские власти в борьбе с ИГИЛ. Однако в Вашингтоне упрямо продолжают твердить о "принципиальной невозможности" для США идти пусть даже на косвенную легитимизацию режима Асада. Там продолжают демонизировать Асада и одновременно резервируют за собой право применять силу в любом месте, когда угодно, в одностороннем порядке. Именно поэтому администрация Обамы не стала обращаться в Совет безопасности ООН при формировании антиигиловской коалиции.
Не думаю, что есть нужда в нашем посредничестве между Дамаском и американцами. В период резкого обострения обстановки вокруг Сирии в августе 2013 года госсекретарь США Керри напрямую звонил министру иностранных дел САР Валиду Муаллему. Есть и другие возможности для прямых контактов.
Россия, как известно, активно выступает за консолидацию международных усилий в противодействии терроризму и экстремизму, в том числе на Ближнем Востоке. Об этом свидетельствует, в частности, наша роль в принятии резолюций 2170 и 2178 СБ ООН. Вместе с тем настаиваем на том, чтобы такие усилия носили универсальный и комплексный характер, опирались на имеющуюся международно-правовую базу и легитимные механизмы. Невозможно успешно вести борьбу с терроризмом на территории той или иной страны без координации с ее законными властями.
В противном случае можно получить обратный результат, последствия которого будут ощущать страны и народы Ближнего Востока. Это мы уже видели в Афганистане, Ираке, Ливии.
— Международная напряженность вылилась, по мнению экспертов, и в активизацию гонки за Арктику. Россия здесь один из признанных лидеров. На каком этапе находится рассмотрение в ООН заявки России на расширение границ российского континентального шельфа? Когда может быть принято решение и каковы, по вашему мнению, шансы на успех?
— Гонки за Арктику нет и не может быть в принципе. Международно-правовой режим арктических морских пространств ясно определяет права и прибрежных арктических, и других государств. Это касается в том числе доступа как к освоению минеральных ресурсов, месторождений нефти и газа, так и к управлению морскими биологическими запасами. Международное право регламентирует и возможности расширения внешних границ континентального шельфа прибрежных стран. Сегодняшняя непростая международная ситуация не вносит каких-либо кардинальных перемен в установившийся порядок.
Напомню, что Россия в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года впервые внесла в Комиссию по границам континентального шельфа заявку в отношении континентального шельфа в Северном Ледовитом океане еще в 2001 году. К настоящему времени собран огромный массив дополнительных научных данных в обоснование российской заявки, процесс оформления которых завершается. Заявка будет подана в течение ближайших месяцев. На изучение Комиссией заявки и подготовки по ней рекомендации уходит порой до пяти лет. Учитывая высокое качество доказательной базы российской заявки, есть все основания полагать, что она имеет большие шансы на успех.
