В преддверии предстоящего 15-16 ноября саммита G20 в австралийском городе Брисбен посол по особым поручениям МИД РФ, координатор в МИД РФ по вопросам "Группы двадцати" и группы БРИКС Вадим Луков рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Марии Шулятниковой о разговорах об отлучении России от участия в саммите, об ущербе от санкций и о том, есть ли возможность восстановить формат "восьмерки".
— До конца не было понятно, будет ли Россия принимать участие в саммите G20 и если да, то на каком уровне. Премьер-министр Австралии Тони Эббот ранее заявлял, что участие России будет зависеть от расследования катастрофы малазийского "Боинга", а глава австралийского МИД Джули Бишоп отмечала, что страны G20 разделились относительно того, приглашать российского президента Владимира Путина в Брисбен или нет…
— Если говорить серьезно и отвлечься от газетной "шелухи" и "мегафонной" дипломатии, то ни на каком этапе подготовки саммита "двадцатки" вопрос о так называемом отлучении России от этого форума не стоял. Говорю это уверенно, потому что я сам был частью канала, по которому шел обмен мнениями и информацией по вопросам, связанным с "двадцаткой", в последние месяцы. Приглашение на саммит поступило к российской стороне еще в декабре прошлого года. Никто его не думал отзывать. Надо учитывать, что "двадцатка" является объединением государств, имеющих равные права, которых никто не может исключить единолично из этого клуба и не может лишить "входного билета" на какой-либо саммит. Все это уже само по себе говорит о бессмысленности этих разговоров. "Двадцатка" — это не собственность организатора саммита или узкого круга каких-либо государств.
Вы видите, уже состоялась встреча нашего президента с премьер-министром Австралии на полях саммита АТЭС. И как сообщил пресс-секретарь нашего президента, встреча прошла в деловом ключе. Мы не ищем конфронтации в Брисбене с кем бы то ни было, настроены на спокойный диалог точно так же, как в предыдущие годы.
— Действительно ли России нужна "двадцатка"?
— Безусловно, нужна, так же, впрочем, как и всем остальным участникам этого форума. "Двадцатка" — это уникальный механизм координации подходов по ключевым финансово-экономическим проблемам современного мира. Почему он уникален? Потому что этот механизм был рожден как результат стратегического соглашения о сотрудничестве развитых стран и новых экономик, развивающихся стран. Все остальные имеющиеся механизмы такого рода — МВФ, Всемирный банк, ОЭСР и так далее — носят, будем называть вещи своими именами, в основном западно-центричный характер. Глубокая реформа их системы управления еще впереди. Они управляются в основном теми же державами, которые создавали эти механизмы в период "холодной войны" и пользовались выгодами доминирования в них. Этот этап прошел вместе с началом формирования многополярной экономики в мире. "Двадцатка" как раз и является символом рождающейся многополярности в глобальной экономике.
"Двадцатка" уже доказала свою дееспособность. Во-первых, она стала серьезным фактором, сдержавшим дальнейшую эскалацию финансово-экономического кризиса 2008-2010 годов. Без психологического эффекта, который "двадцатка" возымела своими решениями и самим фактом своего появления, ситуация могла бы быть гораздо хуже. Кроме того, "двадцатка" приняла целую серию конкретных решений, которые, хотя и не без труда, сейчас воплощаются в жизнь. Это и реформа международной валютно-финансовой системы — например, Всемирный банк уже подвергся серьезной реформе. На очереди реформа МВФ. Это и реформа банковской системы с тем, чтобы придать ей большую устойчивость, я бы сказал, кризисную стабильность. Это и сближение национальных экономических политик. В Брисбене, кстати, будет проведен обзор так называемых национальных стратегий экономического развития. Страны изложат свои подходы к путям решения проблем, с которыми они сталкиваются, и проведут обмен мнениями.
— Основные заявленные темы нынешнего саммита — инвестиции, занятость и торговля. Прослеживается ли здесь преемственность российского председательства?
— Безусловно. В крупном плане австралийское председательство построило свою программу на основных решениях Санкт-Петербурга. Девиз саммита в Брисбене перекликается с девизом саммита в Санкт-Петербурге, то есть философия подхода российского председательства была перенята нашими австралийскими коллегами — это ускорение экономического роста и расширение занятости. Австралийцы тем не менее сделали акцент на другой момент, нежели российские организаторы прошлогоднего саммита, а именно на поощрение частно-государственного партнерства, в первую очередь в сфере развития инфраструктуры во всех ее формах. Отсюда и главные решения саммита — о создании глобального инфраструктурного хаба, то есть такого узла обмена опытом, лучшими практиками, информацией по инфраструктурным проектам и возможностям участия в них. Это форма стимулирования деловых обменов в этой очень важной сейчас сфере. Крупных донорских вложений этот хаб не предполагает, но зато предполагает обмен самым ценным, что сейчас имеется, а именно ноу-хау, информацией об осуществляемых или планируемых проектах. Россия готова активно участвовать в работе такого хаба, тем более что мы реализуем сейчас целую серию действительных масштабных, а по некоторым параметрам уникальных в мире инфраструктурных проектов. Это и расширение Транссиба и БАМа, это и создание сети высокоскоростных железнодорожных магистралей в европейской части, это и строительство морских портов, в особенности на Дальнем Востоке. Короче говоря, России есть с чем идти в этот хаб и есть что там показать.
— А на какие дискуссии стоит обратить особое внимание стороннему наблюдателю?
— Конечно, большое значение будет иметь дискуссия по реформированию МВФ. Кажется, что этот сюжет малосъедобен для рядового человека и не имеет для него интереса. Но здесь речь идет о вещах, которые затрагивают всех и каждого. МВФ — это сердце современной международной валютно-финансовой системы. От того, кто этим сердцем управляет, какие "импульсы" это сердце направляет в разные регионы мира, во многом зависит финансовое здоровье стран, в том числе и России. Это сердце нуждается сейчас в реформировании. Необходимо учесть появление новых центров экономической силы, тех же стран БРИКС, необходимо сделать функционирование этого органа более демократичным с тем, чтобы он помогал в развитии не только одной группы стран, которые сейчас доминируют в МВФ, но и всем остальным. Так что эта дискуссия затрагивает кошелек каждого из нас. Будет МВФ работать в интересах всех — будет стабильнее международная валютно-финансовая система, а это значит, что будут стабильнее национальные валюты, в том числе и рубль.
Другая актуальная тема — это вопрос о стабильности монетарной политики отдельных государств. Смотрите — порой, непредсказуемая политика Федеральной резервной системы ведет к периодической дестабилизации огромных финансовых рынков. От этого опять же страдает и Россия, потому что существует огромная масса спекулятивного капитала, который со скоростью нажатия клавиши на клавиатуре компьютера блуждает по миру. И это действительно так, потому что все финансовые операции сейчас очень быстро проводятся по электронным сетям с помощью той же системы SWIFT и специализированных банковских сетей. Таким образом, спекулятивные капиталы дестабилизируют финансовые рынки, в том числе и российские, что сейчас и происходит. Мы это видим и испытываем на своих карманах.
— Понятно, что "двадцатка" фокусируется на экономических вопросах, но политика порой перетягивает на себя внимание мировых лидеров. Ожидаете ли вы нечто подобное и в этот раз?
— Я не думаю, что будет иметь место крен в сторону политики в работе саммита. Слишком много финансово-экономических вопросов накопилось. Слишком сейчас хрупкая ситуация в экономике, чтобы такой ценный ресурс, как "двадцатку", отвлекать на политические дискуссии, которые, кстати, ни к чему не приведут, ведь "двадцатка" не имеет мандата обсуждения и тем более решения международно-политических проблем.
— Ожидаете ли вы дискуссию об антироссийских санкциях?
— Для этого существуют другие форматы, например ВТО, который мы уже используем для того, чтобы оспаривать правомерность введения против России торгово-экономических рестрикций. Если нужно будет, будут использованы и другие инструменты, такие как Стокгольмский арбитраж, так что у нас достаточно других средств, более профильных, нежели "двадцатка". "Двадцатку" нужно всячески ограждать от этих политических эмоций, потому что она призвана обсуждать очень тонкие, деликатные финансово-экономические проблемы. Как правильно говорят — деньги любят тишину. В этой тишине как раз и нужно вести спокойный, конструктивный диалог, а перекрикивать друг друга и нагнетать эмоции — это значит запороть, грубо говоря, все дело и утерять шанс на решение действительно коренных финансово-экономических проблем. А их много.
— Но санкции в какой-то степени тоже экономическая проблема. От них пострадали экономики и России, и других стран.
— Я думаю, что эта тема должна обсуждаться в спокойном двустороннем ключе — Россия с ЕС, с США, с другими странами, которые эти санкции ввели. Ущерб от санкций для мировой экономики действительно большой: суммарные потери для России и для стран, которые ввели эти санкции, может составить в этом году от 40 до 50 миллиардов долларов, по оценке Еврокомиссии. Причем не стоит думать, что это все игра в одни ворота. Вовсе нет. Вспомним европейских фермеров, вспомним европейских производителей высокотехнологичного оборудования, вспомним европейские банки, которые сейчас не могут так широко, как прежде, оперировать на российском финансовом рынке, и мы поймем, что здесь баланс потерь может быть совсем другим, нежели тот, на который рассчитывали инициаторы этих санкций.
— Если перейти к другой теме — к "восьмерке": полгода назад вы говорили, что формата G8 больше нет. Есть ли готовность со стороны лидеров "семерки" восстановить формат?
— Мы такой готовности не наблюдаем. Наши партнеры на Западе, произведя Евросоюз в ранг полноправного члена нового клуба, объявили его "восьмеркой", но я бы сравнил подобную трансформацию с производством полковника в генералы, при том что количество полков в его дивизии не увеличилось, а добавилась только одна звездочка на погонах. По-моему, это такие политические игры, которые имеют мало общего с реальной действительностью.
Что касается российской стороны, то мы сейчас активно развиваем сотрудничество с партнерами по БРИКС, видим большие перспективы у этого объединения. Сосредоточены, естественно, на "двадцатке", на ШОС. Поверьте, у нас достаточно других направлений помимо почившей в бозе "восьмерки", чтобы плодотворно вести наш курс и не горевать на этой могилке.
— Говоря о БРИКС — на каком этапе в настоящее время находится работа по запуску Банка развития БРИКС и пула валютных резервов?
— Сейчас все стороны на разной стадии ведут внутренние процедуры, готовясь к ратификации соглашения о создании Банка. Одновременно идут переговоры по техническим документам, регламентирующим деятельность Банка. Это достаточно кропотливая работа, здесь каждое слово должно быть выверено во избежание коллизий в будущем. Ведется подготовка к ратификации этого соглашения и в России. Знаю, что министерство финансов Российской Федерации уже провело согласование этого документа с заинтересованными ведомствами. Когда он будет ратифицирован — зависит от Государственной думы.
Относительно пула валютных резервов: здесь также ведется кропотливая правовая работа. С российской стороны эта работа предусматривает еще и внесение поправок в ряд законов, которые регулируют деятельность Центрального банка. Эта работа сейчас ведется.
— Актуальна ли в настоящее время тема расширения БРИКС?
— Актуальнее на данном этапе тема формирования круга стратегических партнеров БРИКС. Сейчас в БРИКС действует мораторий на рассмотрение кандидатур новых членов объединения. Он был введен на саммите в Нью-Дели в 2012 году с тем, чтобы позволить участникам объединения провести отладку и полное задействование всех механизмов, которые уже созданы, а их ни много ни мало 23, начиная от саммита и заканчивая деятельностью разнообразных рабочих групп. Запустим все эти механизмы в полную силу, тогда и будем рассматривать новые заявки.
Со стратегическим партнерством, по моему личному мнению, дело обстоит иначе. Можно представить себе систему отношений, предусматривающую усиленное политическое партнерство между БРИКС с одной стороны и целым рядом развивающихся стран или новых экономик с другой, предусматривающую тесные связи в экономической сфере, сотрудничество по линии нового Банка развития, памятуя, однако, о том, что все-таки основная масса инвестиций этого Банка должна приходиться на сами страны БРИКС. Но замечу, что в перспективе не исключается и открытие состава акционеров этого банка для новых пайщиков.
