Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"
Дисфункция системы
Для начала: эти выборы были рекордными по затраченным на них средствам (больше миллиарда долларов только на телевизионную пропаганду). И одновременно они поставили рекорд по отсутствию интереса к ним избирателя. Голосовало около 40% имеющих на это право.
То есть чем больше затрачивалось денег для того, чтобы заставить людей голосовать, тем меньше у них было к этому интереса.
Это похоже на дисфункцию системы. Нечто подобное заметили советские экономисты в конце 70-х: кривая инвестиций в советскую плановую экономику шла вверх и вверх, а производство — вниз и вниз. Система перестала отзываться на воздействия, система умерла и требует капитальной перестройки: таков был диагноз, озвученный (по советской традиции) в основном на кухнях. Перестройка, с большим запозданием, и началась.
Так вот, по поводу перестройки — накануне нынешних выборов в New York Times появился материал с призывом радикально переделать систему выборов в США, вообще отменив те из них, которые — как нынешние — называются промежуточными. То есть только новый президент приближается к половине своего четырехлетнего срока, как американский избиратель — всегда и неизменно — лишает его поддержки в Конгрессе. Избирает туда людей из партии, оппозиционной президенту.
Да-да, так было практически всегда, причем это не случайность, а замысел. Американская политическая система создавалась на рубеже XVIII-XIX веков, ее смысл тогда был в том, чтобы ограничивать всесилие как единоличного правителя (президента), так и вообще любой отдельной ветви власти. И эта механика работала. А сейчас — нет. У всего есть свой срок годности.
Сегодня, по мнению авторов New York Times, нельзя (и не нужно) заставлять избирателей делать выбор раз в два года, лучше выбирать конгрессменов одновременно с президентом, не расшатывать и без того пошатнувшуюся политическую систему.
Внешняя политика начинается с внутренней
Напомним, как эта система работала при, по сути, президенте-реформаторе Бараке Обаме: она парализовала его усилия. "Перестройщик" Обама пришел к власти на ожиданиях глубоких реформ. Начал проводить их в здравоохранении; планировал то же в системе образования. Предложил также изменить состав американских избирателей — легализовав миллионы живущих в Америке иммигрантов. Конечно, они бы голосовали за демократов, а республиканская партия ушла бы в осадок на годы и десятилетия.
Заметим, что вообще-то у Обамы, пришедшего на руины кризиса 2008-го года, не так уж плохи дела с экономикой. Она растет на уровне 2% уже второй год, правда, еще высока безработица.
Но если сравнить ситуацию в США с европейской (11% безработицы), так у американцев все просто отлично. Но этот рост не привел к общему оптимизму и ощущению, что дела налаживаются. Почему? Не потому ли, что публика видит тот самый упадок системы и неспособность той же системы излечить себя?
В итоге демократов сочли неудачниками, а республиканцев саботажниками. И в нынешнюю избирательную кампанию кандидаты, скажем так, атомизировались (каждый за себя). Демократы делали вид, что не имеют никакого отношения к непопулярному Обаме. Республиканцы разбились на несколько фракций когда-то единой партии, которая никак не может выработать общую идеологию и предложить действительно общенациональных кандидатов.
То есть итог нынешних выборов не столько в том, что выиграли республиканцы, сколько в том, что проиграла система в целом.
Что дальше? Сегодняшняя Washington Post (с ее, заметим, скорее демократическими симпатиями) призывает республиканцев: хорошо, вы победили — а раз так, хватит саботировать, давайте что-то делать, договариваться с президентом, в общем — работать.
По части внешней политики — это интересная тема, что они на самом деле будут делать (а не говорить) в сложившейся ситуации. Вообще-то внешняя политика — дело профессионалов, и история человечества видела сильную и умную внешнюю политику слабых государств. Например, в России в конце 90-х, когда внешняя политика начала иногда показывать зубы и отстаивать национальные интересы, вроде бы, вопреки тогдашним экономическим и прочим реальностям. Но бывает и наоборот.
Из упомянутого выше моря предвыборных материалов можно было выловить эссе Ричарда Хааса, возможно, первого и самого уважаемого из американских внешнеполитических экспертов (он возглавляет Совет по международным делам). Хаас замечает: да, американское влияние в мире уменьшилось. Вся система после 1991 года строилась на идее, что США были первыми — но, главное, на том, что все прочие были готовы согласиться с этим первенством. Когда оказалось, что Америка делает слишком много ошибок и проявляет слабость и неспособность, этот новый мировой порядок начал расшатываться, и будет продолжать это делать.
Такая ситуация означает, продолжает Хаас, что мир пришел в беспорядок и останется в нем надолго. Но — все наладится, если США будут ставить целью привести мир в порядок, а не переделать его (особенно если не будет пытаться переделывать государства изнутри, то есть менять режимы). И особенно все пойдет хорошо, если США сумеют справиться с дисфункцией собственной системы, и мир увидит, что у Америки это, наконец, получается.
