Американский астронавт Нил Армстронг, вторая годовщина со дня смерти которого исполняется в понедельник, запомнился большинству жителей Земли как человек, ступивший в скафандре на поверхность Луны, но его настоящий, земной образ остался для многих загадкой, считает автор биографии астронавта, профессор Обернского университета Джеймс Хэнсен. В преддверии годовщины Хэнсен рассказал РИА Новости несколько историй из повседневной жизни знаменитости, некоторые из которых не были включены в его биографию.
"Его знаковый образ, то, каким его увидело человечество 20 июля 1969 года, будто застыл во времени и остался единственным подлинным Нилом Армстронгом в последующие 43 года, вплоть до его смерти. К счастью, благодаря работе над его биографией, мне выпала редкая привилегия узнать настоящего Нила: совершенно реального, земного, вместе с тем сложного и выдающегося человека", — говорит Хэнсен.
"Все, связанное с полетами, было его страстью. Когда в небе пролетал самолет, Нил всегда смотрел наверх, и он мог вам точно сказать, какой это тип самолета. На летнем авиашоу в Ошкоше (Висконсин), где выставлялись сотни летательных аппаратов, Нил мог идентифицировать практически каждый, назвать тип крыла, модель двигателя, максимальную скорость.
Еще мальчиком он строил модели самолетов, и эта страсть осталась у него навсегда. Самолеты были его первой и последней любовью. По складу своего ума он был прежде всего летчиком, которому просто довелось пилотировать первый обитаемый аппарат, спустившийся на Луну".
"Особенностью его характера, о которой мне всегда хотелось рассказать побольше, было сострадание и уважение к человеческой жизни. Однажды Нил рассказал мне историю, которую больше никому не рассказывал, кроме разве что самых близких родственников. Речь шла о полете над Северной Кореей во время боевого патрулирования в 1951 году. Перелетев невысокий горный хребет на своем истребителе F9F Panther, Нил неожиданно увидел шеренги северокорейских солдат, делавших зарядку на открытой местности. Он мог скосить их из пулемета, но убрал палец с гашетки и полетел дальше. Как выразился Нил, "они выглядели таким образом, как будто им и так было нелегко". Никто из его сослуживцев, с кем я разговаривал, не слышал об этой истории, потому что Нил не рассказывал, но они без колебаний решили, что это правда. Сами они все признали, что открыли бы огонь, но в Ниле было что-то благородное, что не позволило бы убивать беззащитных".
"Его характер лучше всего выражался в мелочах. Как-то раз он сказал мне, что пьет только черный кофе. Без сахара, без сливок. Нил рассказал, что когда учился на летчика в Пенсаколе, однажды искал сливки и сахар, а какой-то пожилой моряк заявил ему: «Ты бы лучше об этом забыл, потому что у тебя не всегда будет такой выбор. Пей черный, и все. Привыкнешь". И Армстронг пил черный кофе всю оставшуюся жизнь".
"Он очень любил мороженое. Нил любил малиновое мороженое с шоколадной стружкой, которое делали в Graeters в Цинциннати. Мне этот вкус казался ужасным, пока я не попробовал. Теперь это мое любимое. Я не один месяц добивался, чтобы в продуктовых магазинах у меня в Алабаме продавали Graeters, и теперь они это делают. Не знаю, стоило ли этим заниматься, но теперь у меня в холодильнике всегда это малиновое мороженое с шоколадной стружкой. И когда я угощаю свою пятилетнюю внучку, мне даже не нужно говорить ей, что такое мороженое любил величайший астронавт и первый человек на Луне. Это она мне об этом рассказывает".
"Он любил играть в гольф. Каждый выступавший на мемориальной службе после смерти Нила, в том числе его сыновья Рик и Марк, рассказывали истории про гольф. Мне тоже доводилось с ним поиграть. Он не был очень хорошим игроком. Но как бы ни складывалась игра, он всегда шел до конца. Мы часто его подбадривали. Однажды он оказался за деревом, бил уже семь или восемь раз. Но это не был бы Нил, если бы он сдался. Он все равно собирался завершить игру попаданием в лунку".
"Он никогда не думал только о себе. Я в этом убедился на собственном примере. Когда информация о книге стала достоянием общественности, Клинт Иствуд думал снять фильм и добился покупки прав на экранизацию студией Warner Brothers. Иствуд пригласил нас в свой частный гольф-клуб около Pebble Beach. Для меня было удивительно даже просто оказаться в такой компании. Но когда после ланча мы пошли к гольф-карам, Нил убрал свою сумку из машины Иствуда, положив туда мою. Я догнал его и спросил "Нил, что ты делаешь?" А он ответил: "С тобой у Клинта найдется больше тем для разговора".
"Будучи человеком мягким и скромным, Нил избегал публичности. Он был не из тех, кто пытается извлечь прибыль из своего имени и своей репутации. Нил всегда подчеркивал, что успеху Apollo способствовала работа 400 тысяч американцев, а он просто оказался на вершине пирамиды. Он чрезвычайно гордился своей ролью в первой посадке на Луну, но для него это не было цирковое представление или станок для печати денег. По словам его супруги Кэрол, однажды кто-то спросил о деньгах, которые Нил мог бы заработать на той или иной рекламе, и она ответила: "Этот человек не продается".
"В последние годы жизни он был невероятно активен. Его вряд ли можно было назвать отшельником. Иногда его так описывали. Но я думаю, это когда СМИ не могли чего-то от него добиться, он просто говорили: "Хорошо, раз он ведет отшельнический образ жизни, мы не будем с ним разговаривать". После публикации "Первого человека" в 2005 году он продолжал ездить по всему миру, иногда просто как турист, регулярно играя в гольф в Шотландии и Ирландии с сыновьями, выступая перед различной аудиторией.
Раза три он посетил Ближний Восток. Навещал военных. Один раз военнослужащий спросил его: "Почему вы здесь?", и Нил ответил: "Потому что вы здесь".
"Из всех писем, которые я получал от Нила, я навсегда запомнил… к сожалению, самое последнее. Оно пришло на электронную почту в 15.53 11 августа 2012 года, через шесть дней после его 82-го дня рождения и через пять дней после операции на сердце, которую он перенес в госпитале в пригороде Цинциннати. В своем ответе я пожелал ему скорейшего выздоровления и выразил надежду, что мы встретимся на поле для гольфа. Я не знал тогда, в каком он состоянии, и предполагал, что пройдет много дней, прежде чем он сможет прочитать мое послание. Но я получил ответ в тот же день, и мне хотелось бы им поделиться.
В письме говорилось:
"Привет, Джим. Спасибо, что написал. Я сходил к доктору… Мы сделали стресс-тест, ангиографию, что привело к четырехкратному шунтированию. Восстановление идет хорошо, но с гольфом придется немного подождать. Надеюсь, меня вышвырнут отсюда через денек-другой.
Всего наилучшего, Нил"
"Любой, кто близко знал Нила, подтвердит, что это его типичное сообщение: лаконичное, в нем все по делу, вдумчивое, доброе, с долей юмора"."Блестящие интеллектуальные способности Нила остались недооцененными. Практически каждый, кто был с ним знаком, считал его умнейшим человеком из всех, кого встречал, одним из самых начитанных и наиболее информированных. Вряд ли существовало что-то, что его не интересовало или не пробуждало в нем любопытство. Он был хорошим инженером, у него был очень научный склад ума, тщательность и систематичность в поиске как практических решений, так и более широкого, фундаментального понимания. Чем старше он становился, тем больше любил историю. Во многих выступлениях в последние годы жизни он использовал исторические аналогии, и перед самой своей смертью он работал над рукописью. Это не была автобиография. Это была книга, в которой предлагались размышления по многим вопросам, не все из которых имели отношение к полету. Можно только надеяться, что будет возможность увидеть эту книгу опубликованной, увидеть ее законченной, готовой к публикации. Потому что я знаю — многие люди захотят прочитать ее".
