Андрей Федяшин.
Президент ЕС, бельгиец Херман Ван Ромпей 27-го мая собирает в Брюсселе на "неформальный обед" лидеров всех 28 стран ЕС. Чтобы определиться, как Евросоюзу дальше жить с его новым, поправевшим парламентом. Радикалов разных оттенков там стало больше, чем когда бы то ни было за всю европарламентскую историю.
Европа посмотрелась в итоги выборов в Европарламент 22-25 мая, и многие страны и партии истеблишмента испытали от увиденного шок. В Британии и Франции почти все газеты, ведущие политики и аналитики будто под копирку назвали результаты "политическим землетрясением". Радикально правые, антииммиграционные, евроскептические партии обогнали в Британии и консерваторов, и лейбористов, а во Франции — и социалистов, и правоцентристов.
Повсеместно в других странах ЕС радикально правые и радикально левые увеличили свое представительство. Это была невиданная доселе демонстрация большого европейского недовольства Брюсселем. И, попутно, собственными правительствами.
Радикалы на коне
Никто, конечно, не ждал, что европейцы на фоне всех последних бед и кризиса 2008 года утратят рассудок и приведут в парламент ЕС сплошь ультра всех цветов. Но их там стало гораздо больше, чем ожидали.
Успокаивает то, что европейцы, собственно, никогда не придавали серьезного значения выборам в парламент, о настоящих функциях которого они имеют весьма смутное представление.
В Европе, почти во всех странах, прослеживается одна и та же закономерность: европейцы выбирают в Европарламент совсем не тех политиков, которых они готовы выбирать в общенациональных или муниципальных выборах дома. На первых могут запросто пройти депутаты, которых "не пустят" руководить страной или городом. На вторых всегда срабатывал некий механизм самосохранения и здравого европейского смысла.
Французы, британцы, австрийцы, голландцы, немцы и прочие хорошо понимают, что дать политику порулить муниципалитетом или "посидеть в Европе" — это совершенно разные вещи. Но как синдром общеевропейских настроений нынешние выборы — весьма интересный показатель.
В Европарламенте произошло примерно то, что может произойти в оркестре, когда туда вдруг принимают до четверти музыкантов, не верящих ни дирижеру, ни нотам.
Расклад сил в парламенте
Нельзя сказать, чтобы выборы на самом деле дали совсем уж революционные результаты. Консервативная Европейская народная партия (фракция правоцентристов), получив 212 из 751 мандата, сохранила лидерство. Хоть и ослабила позиции. Второе место осталось за фракцией социалистической направленности — Прогрессивным альянсом демократов и социалистов, которые получают 186 места.
Но дело здесь не в цифрах. Дело в демонстрации настроений. Неприятная это была демонстрация.
Теперь почти четверть мест получили радикальные националистические партии. Теоретически теперь они в состоянии сформировать парламентскую фракцию (если соберется минимум 25 депутатов из 7 разных стран) и получить нечто вроде "контрольного пакета" меньшинства в ЕП.
Чего хотят радикалы
Справедливости ради надо сказать, что немцам не нравится не совсем то, что отвергают британцы или, скажем, греки, итальянцы или испанцы. Бюргеры против того, чтобы Германия платила за расточительство и долги бездельников с Юга. А греки, итальянцы и испанцы выступают против мер жесткой экономии, которые накладывают на них бюрократы в Брюсселе по требованию "разжиревших" немцев.
Причины у недовольства разные, но "на выходе" они слились в один поток и дали нынешние удивительные результаты: а Европарламента стало одновременно больше и крайне правых, и крайне левых "ног".
Таких результатов мы не видели в Британии более 100 лет, напомнил лидер UKIP Найджел Фарадж. UKIP получит больше мест в ЕП, чем тори или лейбористы. Действительно, еще никогда за всю современную историю островов ни одна другая партия, кроме консервативной или лейбористской, не выигрывала ни одни выборы на территории королевства.
"Удивительно не то, что это произошло, а то, что это не произошло раньше, — полагает Найджел Фарадж. — Три партии истеблишмента (тори, лейбористы и либералы) завели нас в Общий рынок, который потом трансформировался в политический Евросоюз, наобещали с три короба, и не выполнили обещаний. Теперь мы не можем управлять собственной страной и не можем контролировать собственных границ".
Дело сейчас дошло до того, что у консерваторов заговорили о необходимости смены лидера партии, нынешнего премьера Дэвида Кемерона. Именно к этому призвал член национального исполкома партии Мартин Тод. Стране предстоят в следующем году очередные выборы, а избиратели задвинули тори даже не на второе, а на третье место на прошедших евровыборах. UKIP получит 23-24 места, против 13-14 у лейбористов и тори.
Политика Франции более не может проводиться без участия народа и идти против его мнения, уверена лидер "Национального фронта" Марин Ле Пен. О чем она и заявила на своем "победном митинге" в Париже.
"Суверенный народ Франции высказал свое мнение, как и бывало всегда в самые критические моменты нашей истории, — считает Ле Пен. — Он дал ответ тем, кто не верит более в суверенитет и свободу Франции. Народ Франции громко и отчетливо заявил, что хочет сам распоряжаться своей судьбой. Нам нужна политика Франции для французов и с участием французов".
Единственная страна "из взрослых", где антиевропейские партии не смогли обойти правящие — Германия. Здесь первенство удержали христианские демократы канцлера Ангелы Меркель. Хотя общее число их мандатов и упало за счет евроскептиков из партии "Альтернатива для Германии".
Кто возглавит ЕС
В выборах участвовали чуть более 43 процентов от 400-миллионов европейских избирателей. И когда все бюллетени подсчитали, стало ясно: европейские голоса — это очень большое заявление протеста против многого из того, что не нравится европейцам, особенно на фоне последствий финансового кризиса. А не нравится им слишком широко открытые двери для иммигрантов, жонглирование традиционными ценностями, утрата смысла евроинтеграции. И очень-очень много бюрократов в Брюсселе.
Надо сказать, что вероятное поправение в Страсбурге — это еще не начало всех бед евробюрократии и настоящих хозяев Евросоюза, Берлина и Парижа. Выборы этого года — особые. Они впервые проходят после принятия Лиссабонского договора — новой конституции ЕС в 2009-м году. А этот договор расширяет законодательные права европарламента и дает ему право утверждать или нет председателя Еврокомиссии — премьер-министра ЕС.
Осенью с этого поста уходит почти поголовно нелюбимый португалец Мануэль Баррозу. На его место евродепутаты уже предложили либо нынешнего председателя парламента, социалиста Мартина Шульца, либо бывшего премьера Люксембурга и главу Еврогруппы Жан-Клода Юнкера.
Раньше кандидатов на этот важнейший пост подбирали келейно Берлин и Париж.
Так что самое интересное — еще впереди.
