Дмитрий Косырев, политический обозреватель "России сегодня".
Что происходит с Америкой и американской дипломатией — стратегическое отступление, и если так, то надолго ли? Если США после этого будут снова наступать, то как — в одиночку, вместе с традиционными союзниками или в иных форматах? И какой тогда будет роль "растущих держав", то есть, прежде всего, Китая?
Как переложить бремя на союзников
Китайцы наблюдают за столкновением России и Запада по поводу Украины как за спортивным соревнованием. Да и с чего им, собственно, волноваться? Мы бы на их месте так же поступили, так что обижаться не на что. Российско-китайские связи на подъеме, в экономике и не только, какой-то особой поддержки на международной арене Москве от Пекина сейчас не надо (хватает той, что есть).
Так что Китай, конечно, смотрит на украинский кризис холодным взглядом и примеряет его на себя. А именно — как работает американская или европейская машина пропаганды и дипломатии? В чем ее сила, в чем слабость?
Что касается дискуссии, организованной "Жэньминь жибао" (опубликован лишь очень краткий ее конспект), то это серьезная затея. Прежде всего потому, что и американские ее участники не пытались втягиваться в идейные битвы. И ведь никто не пытался привлекать сомнительных экспертов с явными симпатиями к Китаю; с американской стороны, в частности, участвовал Джозеф Най, автор недавней книги "Будущее силы", и равные ему специалисты. С китайской — очень заметный обозреватель газеты Дин Ган, и еще вице-президент института современных международных отношений Юань Пэн, и прочие.
Сразу скажем: реакция США на украинский кризис для них всех — свидетельство американской сдержанности, так же как и предыдущие кризисы вокруг Сирии и Ливии. Это даже не обсуждалось. Обсуждалось нечто иное.
Например, такое: американская жесткая сила не в упадке, она отдыхает. И поэтому Вашингтон занят аутсорсингом — то есть перекидыванием части бремени на союзников. Но не должно быть никаких сомнений: это именно американское бремя, потому что решаться должны американские задачи. США — лучшие в мире по части превращения своих стратегических целей в общие, то есть достигаемые при помощи союзников.
США в отступлении? Нет, они лишь поняли, что они еще самая большая держава мира — но уже не всесильная, поэтому отрабатывают технологии выборочного вмешательства, часто подталкивая вперед своих ставленников.
В какую эпоху живем?
По этому вопросу тоже было высказано множество интересных мыслей. Китайская часть, конечно, не могла не поинтересоваться насчет того, какая же роль достается в нашем мире Пекину.
Получается вот что: меняются не только США, структурные перемены переживают буквально все крупные державы, и все они пытаются определить, какое у них есть "стратегическое пространство" в мире. Важно, чтобы в процессе создавался мировой порядок, в котором есть место всем. Это не то же самое, что ломать и уничтожать этот мировой порядок.
При этом каждая держава формирует этот мировой порядок исходя из собственных преимуществ или того, что она считает преимуществом. Например, США, может, и находятся в "стратегическом отступлении", но они наступают в новых областях — речь об интернете прежде всего. То есть информационной сфере.
"То, что происходит в восточных городах — несколько раз представитель РФ обозначил это как протесты и демонстрации… (как будто) интернета не существует, и люди не видят сами, что это не протесты, это не демонстрации… это профессиональные войска, владеющие оружием российского производства…"
Долго же придется Саманте доказывать, что веселые картинки в интернете — это никак не доказательство того, что несчетные тысячи "российских агентов" орудуют на востоке Украины, а местные жители в этом никак не участвуют.
Но в том-то и дело, что на данной стадии конфликта никто не пытается ничего всерьез лидерам России или прочим доказывать. И ведь фактическое поведение США в украинской истории и правда не самое активное, если посмотреть на реальные дела. Зато слова — тут все ясно: задача — разозлить. Поэтому со стороны большинства российской публики ответное ключевое чувство — недоумение, брезгливость и даже обида: как они могут? Как же можно видеть очевидные факты и без запинки описывать их ровно противоположным образом?
Это действительно что-то относительно новое — пытаться напрямую воздействовать на эмоции людей этой войной в эфире. Не надо поддаваться эмоциям. Надо делать так, как китайцы и, кстати, их американские собеседники в разговоре в "Жэньминь жибао". Что в этой дискуссии (или в ее конспекте) было интересно — что там сразу не разберешь, кто говорит. Никакого барьера между китайской и американской стороной, вообще никаких сторон, никаких "мы" и "вы". Только выверенные, холодные, принимаемые всеми собеседниками оценки.
