Наталия Григорьева
Сегодня 70 лет исполнилось бы Олегу Янковскому. Окончив Саратовское театральное училище и прослужив несколько лет в местном театре, актер по приглашению Марка Захарова в 1973 году перебрался в Москву в труппу "Ленкома" — к этому времени, дебютировавший на экране в 1968 году с фильмом "Щит и меч", он уже был известным киноактером. О лучших фильмах и главных режиссерах в жизни и карьере Олега Янковского — в материале проекта Weekend.
"Зеркало" (1974), "Ностальгия" (1983), реж. Андрей Тарковский
Как известно, роль Отца в автобиографической ленте "Зеркало" досталась Янковскому в том числе и благодаря внешнему сходству актера с отцом режиссера – поэтом Арсением Тарковским. Несмотря на то, что центральным персонажем и образом фильма является женщина, мать и жена в исполнении Маргариты Тереховой, присутствие отца – и в лице Янковского, и в звучащих за кадром стихах старшего Тарковского в его собственном исполнении — чувствуется даже в тех кадрах, где его нет. С него, по сути, начинается фильм – сценой с героиней Тереховой, вглядывающейся вдаль в ожидании мужа, к нему, одетому в военную форму жмутся дети в середине картины, он появляется в финале, беззаботно лежа в высокой траве с соломинкой во рту и спрашивая жену "Ты кого хочешь – мальчика или девочку?". Прохожий, показавшийся из-за поворота в начале фильма — доктор Анатолия Солоницына — оказывается не отцом, и ясно, что отец уже не придет.
Во второй раз Янковский встретился с Андреем Тарковским на съемочной площадке "Ностальгии", где исполнил роль писателя Андрея Горчакова, который приезжает в Италию, чтобы узнать историю жизни некогда бывавшего в этих местах крепостного музыканта Павла Сосновского. И чем больше он узнает, тем больше его собственная жизнь переплетается с жизнью музыканта. Вновь звучат стихи Арсения Тарковского, как попытка понять необъяснимую тоску героя, который становится чужим и на родине, и в Италии – не может остаться, не может уехать. Наверно, именно в этом фильме (как, впрочем, и в "Зеркале") Тарковскому удалось показать ту сторону актерского мастерства Янковского, которую во многих других работах было разглядеть труднее – за чисто лицейским мастерством, за диалогами, за богатой мимикой и пластикой, которую требуют режиссеры от артистов. В "Ностальгии" вместо этого – молчание, в котором однако и динамики, и драматизма чуть ли не больше, чем во всех остальных ролях. В финальной, 9-минутной, снятой одним планом сцене Янковский-Горчаков ходит по дну высохшего бассейна со свечой, пытаясь донести ее от одного конца до другого, чтобы она не погасла – только так, кажется, можно спасти и мир, себя. Получается не сразу, свеча гаснет – не говоря ни слова, герой возвращается к началу, его страдание становится физическим, идти тяжело, потому, когда донести огонь удается, он почти падает, хватаясь руками за перила лестницы.
В своих музыкальных, комедийных, лирических фильмах-сказках Захаров, что не удивительно, снимал своих "ленкомовцев" — Александра Абдулова, Инну Чурикову, Евгения Леонова и, конечно, Олега Янковского. Первой совместной работой актера и режиссера в кино стало "Обыкновенное чудо" по пьесе Евгения Шварца, где Янковский сыграл Волшебника – мудрого, немногословного, уставшего и ироничного. Остепенившись и обзаведясь семьей, он от скуки превращает медведя в прекрасного юношу, который вновь обратиться в зверя, если его поцелует принцесса – "из миража, из ничего, из сумасбродства" возникает история большой любви и чуда, которое сильнее страха и сомнения. Янковский здесь – наблюдатель, режиссер, в картонных декорациях "перетасовавший" людей, чтобы признаться в вечной любви жене. Захаров, как и Тарковский, пусть в более игровой форме, но все же отводит Янковскому, среди остальных разыгрывающих этот фильм-спектакль актеров, роль вне времени и пространства. Волшебник бессмертен, лишь он остается на сцене (в кадре), когда остальных уходят, а картонные декорации догорают.
Выбор Янковского на роль барона Мюнхаузена, нелепого, сумасбродного чудака, не был очевидным – слишком уж далеки были сыгранные до этого актером сильные и мудрые герои от канонического образа самозабвенного вруна, выписанного в произведениях Рудольфа Распе. В фильме Захарова, снятом по сценарию Григория Горина, барон превращается из комического персонажа в романтического героя, из вруна в мечтателя, над которым все смеются, но рассказы которого – пусть самые фантастические – имеют удивительное свойство сбываться. Что до Янковского, то именно он довел и так преобразованного в сценарии Горина Мюнхаузена до совершенства, сделав барона тонким, умным, ироничным, понимающе и печально смотрящим сверху вниз на людей со ступенек своей бесконечной лестницы, ведущей в небо.
"Как вы мне все надоели, — говорит герой в финале. – Барон Мюнхаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет. Если обещал, что снова полечу на Луну, то должен это сделать". После этого герой Янковского смотрит в камеру, обращаясь к тем, кто по другую сторону, хитро прищуриваясь и подмигивая зрителю: "Я понял, в чем ваша беда — вы слишком серьезны. Умное лицо – еще не признак ума, все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа".
"Полеты во сне и наяву" (1982), "Храни меня, мой талисман" (1986), реж. Роман Балаян
От поэтических картин Тарковского и сказочно-философских притч Захарова — к не менее образным и тонким, но более реалистичным по форме фильмам Балаяна. "Полеты по сне и наяву" не случайно признаны одной из самых удачных работ Янковского в кино. Его герой – несомненно, герой своего времени, и одновременно воспетый в русской литературе вечно лишний человек. Сергей Макаров болезненно для себя и окружающих переживает кризис накануне 40-летия: ничто ни в радость, ни работа, ни друзья, ни влюбленные в него женщины. Он ведет себя нелогично и в большинстве случаев некрасиво: не ходит на работу, зло подтрунивает над коллегами, изменяет жене, нарушает правила дорожного движения, в конце концов, имитирует самоубийство. Но то, каким видят его окружающие и даже то, каким он видит себя, все равно не совпадает с действительностью. Потому так неловко пожимает плечами Янковский в финале, пытаясь окликнуть оскорбленных его розыгрышем с прыжком в воду с обрыва в разгар веселья друзей. Актер растерянно смотрит в камеру, его попытки хоть что-то почувствовать, найти смысл, подвести итог превращаются в непрерывный бег по кругу. Безвременье, застой, потерянное поколение – этот фильм Балаяна называют самой личной, исповедальной работой режиссера и одним из самых точных портретов эпохи 80-х. А Янковский называл роль Сережи Макарова своей любимой.
Спустя четыре года Янковский снялся в его одной картине Романа Балаяна – "Храни меня, мой талисман", вместе с Татьяной Друбич и Александром Абдуловым. Приехавший в Болдино, чтобы написать о том, как празднуют здесь день рождения Пушкина, журналист Алексей невольно становится главным действующим лицом поистине пушкинской драмы. Пока в парке разыгрывают пантомимы, читают стихи Пушкина и слушают Окуджаву, жена Алексея изменяет ему с молодым человеком по имени Анатолий. Застав их вдвоем, герой Янковского, словно окутанный этой пропитавший все вокруг атмосферой болдинской осени смешанной с той же интеллигентской тоской 80-х, вызывает Анатолия на дуэль. Мучимый осознанием того, что он погибнет на этой дуэли, Алексей так и не стреляет, теряя сознание, словно уже умерев тысячу раз до этого.
