Москва, 14 фев — РИА Новости, Дмитрий Виноградов.
К 15 февраля 1989 года из Афганистана были полностью выведены советские войска. Ветеран той войны, Герой России Вячеслав Бочаров вспоминает о том, с какими чувствами покидал Афганистан, и сравнивает свой афганский опыт с тем, что ему пришлось пережить потом в Чечне.
"Рота у меня была как игрушка"
"Уходить не хотелось. Я был при деле. Мне нравилась моя работа. Рота у меня была как игрушка, — рассказывает полковник Бочаров, невысокий, скромно одетый человек со шрамами на левой половине лица — это след страшной раны, полученной при штурме школы в Беслане. — Подавал рапорт, чтобы остаться. Потом, уже в Союзе, подавал рапорт, чтобы вернуться (Бочаров покинул Афганистан еще в 1983 году — РИА Новости). Но у нас ведь как — ты предполагаешь, а командование располагает. Командиры решили, что я нужнее в Союзе".
Вячеслав Бочаров попал в Афганистан в 1981 году заместителем командира десантной разведроты 213-го парашютно-десантного полка. Бочаров до сих пор помнит, как прилетел в Кабул из Ташкента. Это была словно сцена из советского кинофильма "Взвод".
"Таких как я, сменщиков, целый самолет прилетел, а те, кто свое отвоевал, тем же бортом ушли на Ташкент. Как же мы отличались друг от друга! Это отличие было не столько в том, что их лица были темными от лучей афганского солнца, сколько тем внутренним состоянием, которое является последствием пребывания в условиях, сопряженными с риском для жизни. Война накладывает отпечаток на каждого" — рассказывает он.
"Сегодня это трудно понять, но тогда мы рвались в Афганистан, — вспоминает Бочаров. — Я был офицером, и знал, для чего меня Родина растила и кормила. Я вырос на примерах Испании (гражданская война в Испании 1936-1939 годов). Для меня Афганистан — это была своего рода Испания".
Еще в 1980-м году в Афганистане погиб первый из однокашников Бочарова по Рязанскому училищу ВДВ Иван Прохор: "Они уже возвращались с задания на двух БМП, как попали в засаду. Их обстреляли. Одна машина загорелась. Прохор на своей машине прикрыл первую, подбитую, чтобы из нее спокойно эвакуировали всех бойцов. И сам попал под осколки".
"Вы что, фашисты, что ли?"
В конце февраля 1982 года полк Бочарова выдвинулся в район города Тагаб — это в 50 км на северо-восток от Кабула. Роте самого Бочарова приказали занять господствующую высоту, с которой душманы могли обстрелять советскую колонну.
"Я вколол обезболивающее. А солдатам о ранении не сказал. Были бы ненужная паника, лишние размышления, — рассказывает офицер. — Очень тяжело было в первый раз по людям стрелять. Выстрелить в человека пусть даже в того, который только что стрелял в тебя, очень нелегко. Надо было преодолеть этот момент. А дальше уже пошло попроще".
Роте Бочарова удалось отбить атаку душманов. "Проверяем все дувалы на наличие бандитов. Выламываем двери. Нашли одного мужика. А солдаты же такие разъяренные: двоих наших ранило. Хотели его поставить к стенке, хотя не было уверенности, что он тоже стрелял. Я крикнул солдатам: "Отставить! Что делаете, фашисты, что ли?".
За тот бой Бочаров получил орден Красной Звезды. После госпиталя еще год воевал в Афганистане.
"Все было сделано идеально"
Бочаров не сомневается в необходимости участия СССР в той войне.
"Я прекрасно понимал: Афганистан граничит с нашей территорией. Если на ней будем находиться не мы, то придет США. А они насквозь, до Урала, своими ракетными комплексами будут простреливать территорию СССР.
Мы туда пришли не сами. Нас пригласило афганское правительство. Перед армией не стояла задача всех уничтожить и взять под контроль всю территорию. Была задача помочь национальной армии в наведении порядка. Афганские подразделения действовали вместе с нами. Подходим к кишлаку, говорим афганцам: действуйте, вы же тут хозяева. Правда, часто бывало, что афганцы разбегались, и тогда уже поставленную задачу приходилось решать нам.
Сейчас наши военнослужащие приезжают в Афганистан — их встречают, как друзей. У меня товарищ, Алексей Посохов — вместе учились, вместе воевали — рассказывал, как недавно ездил в Афганистан. Встретился с одним афганцем, тот задрал рубашку, показывает шрам: этот шрам от шурави! А сам радостно улыбается при этом. Потому что мы честно воевали. Это война была равных.
Афганистан, особенно если сравнить с чеченской компанией, — это четкое выполнение всех требований боевого устава. Там не было никакой расхлябанности. Никакой дезорганизованности в действиях. Четко, используя опыт и войн, и учений. Все было сделано идеально. Солдат должен мыться раз в неделю — он мылся. Да, были бельевые вши. Но мы белье прожаривали. Вечером перед сном чистишь зубы, ищешь в швах вшей и давишь — если хочешь спокойно уснуть".
Читать очерк Дмитрия Виноградова "Откуда в горах Афганистана взялась табличка с русскими именами" >>
Одесса, который погиб в Грозном
В чеченских компаниях все было совсем по-другому. В первую половину 90-ых Вячеслав Бочаров служил уже в Москве, в Главном штабе ВДВ. Сюда он перевелся из Литвы – ведь Россия начала выводить свои войска из Прибалтики. Перевелся, а жильем не обеспечили, зарплату задерживали месяцами. Чтобы прокормиться, Бочаров по ночам, как и многие офицеры штаба, работал охранником в ночном магазине. Ради комнаты в общежитии устроился дворником. "В пять утра, я, полковник, кавалер орденов, брал метлу. Подметешь, метлу – в кладовку, а сам – в штаб ВДВ. Из армии не уходил: надеялся, что этот бардак рано или поздно закончится".
Таковы были реалии страны, начавшей войну в Чечне.
"Страшная первая Чечня. Это результат того, что армии не было. Союз развалился — армию развалили. Были какие-то отдельные воинские соединения, части. Но они были практически деморализованы. Войска из Восточной Европы выводили, бросали в чистое поле. Куда семью девать, где жить — непонятно. Все живут в палатках. И вдруг говорят: война началась. Давай езжай на Кавказ. Даже цельного воинского подразделения нет. Командиры не знали своих солдат. Сводные батальоны, сборные роты… Отовсюду они были надерганы. Моряков даже притащили! Моряки воевали там, на Кавказе! Какое может быть взаимодействие, какая выучка? Тыла не было, все разворовывалось. Как посмотришь на фотографии того времени — сердце кровью обливается. Бедные солдаты, куда вас родина забросила и там позабыла", — вспоминает Бочаров.
И снова, как и во времена Афганистана, из горячей точки потянулись вереницы "груза-200". Бочаров достает фотографию Нового Богородского кладбища (Новинский район Подмосковья) – оно уставлено памятниками неизвестным солдатам, погибшим в Чечне. Останки до сих пор не атрибутированы. "Каждый год сюда приезжают родители и идут к той могиле, к которой их ведет сердце", — свидетельствует Бочаров, который видел это много раз.
"В первую чеченскую погиб мой однокашник по училищу Володя Селиванов. В училище его звали "Одесса" — приехал из тех мест, да и сам такой лихой парнишка был, любил похохмить. В Афганистане был начальником полка разведки. Мы с ним идем от метро до штаба, он говорит: "Через два дня еду в командировку". Я и значения не придал — не первая и не последняя командировка офицеров штаба ВДВ. Явление обычное. Я говорю: "Ну, удачи!". Удача отвернулась".
Спустя время Бочаров узнал, как погиб Одесса. Он стал одним из полутора тысяч российских солдат и офицеров, погибших в "новогоднем штурме" столицы Чечни 31 декабря 1994 года. Колонна полковника Селиванова входила в Грозный с восточной стороны и попала под шквальный огонь боевиков. При обстреле он не пострадал, но на следующий день, когда помогал перетаскивать раненых, получил снайперскую пулю в спину.
Чечня, место встречи старых друзей
Через несколько лет после вывода советских войск из Афганистана опыт "афганцев" оказался востребован в Чечне. Бочарова пригласили в Центр специального назначения ФСБ, в знаменитый "Вымпел". Он стал заместителем командира отряда.
Вскоре Бочаров получил еще одно ранение: вертолет, на котором он с группой спецназа возвращался с задания, был сбит чеченцами в Веденском ущелье. Вертолет чудом не взорвался, а лишь развалился на куски. "Вымпеловцы" оказались на территории, занятой боевиками и окруженной минными полями. Все с тяжелыми травмами, кроме самого Бочарова и майора Андрея Чирихина. Отстреливаясь, Бочаров с Чирихиным на себе перетаскали 16 раненых бойцов подальше от вертолета. Потом им пришлось с боями прорываться к своим. Многих из бойцов потом за этот бой наградили – кроме самого Бочарова, "так как операция не прошла без тяжелых потерь".
А всего через три месяца его помощник Андрей Чирихин трагически погиб – спецназовцы брали в селе Центорой особо опасного преступника. Боевик окружил себя собственными детьми, чтобы спецназовцы не могли стрелять. И сам застрелил майора Чирихина. "Мы бандита взяли, но уже не на глазах у детей. Дети-то тут при чем…" — будто бы до сих пор оправдывается за гибель сослуживца Бочаров.
"В Чечне воевало много "афганцев". Кстати, не только с нашей стороны, но и с чеченской", — вспоминает полковник.
Встречать бывших сослуживцев по Афганистану на противоположной стороне Бочарову не приходилось, но запомнился ему один местный милиционер, старший лейтенант милиции в селе Дачу-Борзой. "Он был не за нас и не за чеченцев. Он был за порядок. Хороший был мужик, правильный. Местные его уважали". В Афганистане чеченец воевал в пехоте. А вскоре его убили сепаратисты-боевики.
Была еще одна неожиданная встреча. "Прибыли в Хаттуни (село в Веденском районе). Пришел в расположение группировки ВДВ к командиру. Представляюсь: полковник Бочаров.
— Товарищ Бочаров, а вы в Афганистане были?
— Был.
— А меня не помните?
Смотрю на него и говорю: да нет, у меня таких толстых не было. А он такой плотный, лысый.
— Я же ваш санинструктор, который вам ноги перевязывал в Афганистане!
Вспомнил. Оказалось, с тех пор он давно стал Героем России и полковником.
Афганистан и Чечня, бойцы и их противники
"В Чечне это был тот же русский солдат, со всеми его традициями взаимопомощи. Могу вспомнить массу примеров героизма в Чечне — как офицеры закрывали собой молодых солдат или падали на гранаты, чтобы спасти остальных. Но сама армия была уже не та — дезорганизованная, деморализованная. Многие не понимали, что они вообще там делают. Мол, что мне в этой смуте рисковать жизнью? Ради кого? Идеалы были размыты. Было и просто много молодых, необстрелянных солдатиков.
Или история 6-ой роты: рота из 90 человек противостояла отряду из двух тысяч боевиков (29 февраля — 1 марта 2000 года около Аргуна). Никто не пришел ей на помощь, а чеченские боевики откровенничали в эфире, что заплатили за выход из окружения "500 штук зелени".
В Чечне было больше профессионалов, чем в Афганистане. Мы воевали не только против бандитов — наших, россиян по гражданству. Там были сволочи всех мастей, примчались со всего мира. Работали спецслужбы всех государств. Задача одна — начать процесс раздербанивания России по более мелким частям. И если бы не армия со всеми своими недостатками, то это бы произошло. В Афганистане они воевали по-крестьянски. Там было больше местного населения, рядовых декхан (крестьян). Но стрелковым оружием они владели хорошо, как и все кочевые народы.
Я хотел попасть в Чечню.
В Москве начали взрываться дома. Тогда захват домов произошел и в Кизляре, и в Буденновске, в Первомайском. Терроризм пришел, новый враг для нашего государства. Требующий борьбы с применением оружия. А я офицер. Меня государство учило защищать его интересы. Мы поменяли экономическую формацию, но это не значит, что наши люди должны остаться без защиты. Можно служить за деньги. Можно воевать за деньги. Умирать за деньги нельзя. Зло должно быть наказано, а нуждающийся в защите должен ее получить".
Офицер "Вымпела" Вячеслав Бочаров был первым спецназовцем, кто 3 сентября 2004 года ворвался в захваченную в Беслане школу. Снайперская пуля пробила ему голову. На Николо-Архангельском кладбище в Москве для полковника Бочарова уже вырыли могилу, но он выжил и получил звание Героя России.
"Меня иногда спрашивают: звание Героя, квартира, машина – это то, за что ты рисковал своей жизнью, получал такие ранения? Да не за это мы воюем. Мы воюем, чтобы защитить мирных людей. И никакой это не подвиг. Мы называем это работой. Хорошо выполненной работой".
