Французский архитектор Жан-Франсуа Тома де Томон прожил в России 14 лет и за это время успел построить Оперный театр и военный госпиталь в Одессе, а также Каменный театр и торговые склады в Санкт-Петербурге, но помнить его потомки будут благодаря единственному сохранившемуся объекту зодчего — ансамблю здания Биржи на стрелке Васильевского острова Северной столицы. Последние 70 лет здесь располагался Военно-морской музей, но вскорости ему на смену придет Музей Русской гвардии и геральдики.
В свое время ходило немало сплетен относительно истинного авторства Тома, который спроектировал стрелку, используя идеи своих менее удачливых коллег и аналоги древнеримской архитектуры. Однако стоит в очередной раз взглянуть на панораму Невы, чтобы убедиться в гениальности архитектора, который сумел так беспрекословно завершить формирование сложнейшего композиционного пространства парадной части Северной столицы.
Первое каменное здание Биржи на Васильевском острове начал возводить еще Джакомо Кваренги, но его проект не пользовался особой популярностью у основных заказчиков — российских купцов, скупающих оптовые партии различных товаров, доставляемых в порт Петербурга из-за границы. Поэтому старая торговая площадка так и простояла без крыши несколько лет, а когда долгострой передали никому не известному французскому архитектору, то уязвленный Кваренги выступил главным распространителем слухов о плагиате, допущенном Тома де Томоном.
Как Тома стал де Томоном
Жан-Франсуа Тома родился в 1760 году в Берне. За успешное окончание парижской Академии художеств он был откомандирован в Рим, где проявил себя как заправский рисовальщик. Дворянское происхождение не позволило зодчему вернуться в охваченную революционными событиями Францию, поэтому приглашение приехать в Санкт-Петербург оказалось весьма кстати.
На момент переезда в Россию в 1799 году Тома было почти 40 лет. Оформляя документы для въезда, он решил, что его короткая фамилия звучит как-то несолидно, и добавил к наследственному имени приставку де Томон. Говорят, новый вариант так понравился архитектору, что с тех пор все листы с зарисовками и чертежами он обязательно подписывал усовершенствованной фамилией, а иногда делал это и по два раза.
Биржевая история
Во Франции и Италии де Томона знали как прекрасного графика и акварелиста, но он так и не успел проявить себя в качестве строителя. Может быть, поэтому в Питере ему было предложено место преподавателя в Академии художеств.
На следующий год после приезда Жана-Франсуа в Россию президентом Академии художеств назначили графа Александра Строганова, который взял под свою опеку будущего великого архитектора. Будучи покровителем изящных искусств, Строганов оставался наследником владельцев уральских рудников и негоциантом, поэтому он не мог не выражать беспокойство относительно того, что здание такой необходимой предпринимателям Биржи много лет стоит недостроенным. Именно он выступил перед императором Александром I с инициативой поручить Тома де Томону завершить строительство, начатое Кваренги.
То, что на стрелке Васильевского острова должна стоять именно Биржа, задумал Петр I. Еще при жизни императора порт был перемещен с Петроградской стороны на место, где Нева раздваивалась перед впадением в Финский залив. Большегрузным судам трудно было добираться до старого порта, лавируя между многочисленными мелями на реке, поэтому стрелка показалась куда более удобным местом. Там проходила загрузка и разгрузка транспорта, велись торги, а в дни торжеств устраивались народные гулянья и фейерверки.
Есть версия, что Тома де Томон сам обратил внимание Строганова на плачевное состояние долгостроя на Васильевском острове и что начальник после этого предложил ему самому подготовить проект и через несколько дней представить его комиссии. Так не практикующий архитектор, к тому моменту фактически не построивший ни одного сколько-нибудь приличного объекта, стал главным зодчим будущего символа Санкт-Петербурга.
О пользе утреннего кофе
Существует прекрасная байка о том, как де Томона посетила идея создания композиции Биржи и ростральных колонн. Рассказывают, что озарение к зодчему пришло в момент, когда жена принесла ему утренний кофе. Взглянув на овальную форму подноса, где в идеальном симметричном порядке стоял кофейник, фланкированный двумя высокими чашками, архитектор понял, каким будет парадный ансамбль Северной столицы.
Несмотря на очевидную выигрышность нового решения, Тома никак не мог придумать, как использовать уже существующее недостроенное здание, доставшееся ему от итальянского коллеги. В конце концов зодчий решил разрушить долгострой, а из обломков соорудить насыпь полуциркульной в плане формы, придав, таким образом, площади перед Биржей законченный вид.
Можно себе представить, каково было признанному архитектору Джакомо Кваренги, автору таких прекрасных произведений, как Императорский дворец в Павловске, Смольный институт и многих других, узнать, что его творение оказалось пригодным только для укрепления набережной.
Смертельная вражда
Неловкость ситуации попытался смягчить граф Строганов. Он объявил открытые торги на здание Кваренги, но поскольку желающих выкупить старую Биржу так и не сыскалось, то решение о ее сносе перестало быть предметом обсуждения. Так Тома де Томон получил не только пост главного архитектора Биржи, но и заклятого врага на всю оставшуюся жизнь в лице своего коллеги.
Нам уже не оценить, сколь вредными и неприятными для Тома были нападки маститого зодчего, однако, несмотря на весьма скромный опыт в проектировании, ему удалось создать новый храм торговли и вознести его над стрелкой Васильевского острова. Причем внушительный стилобат, на котором установлена Биржа, призван не только возвеличивать центральное сооружение в устье Невы, но и защищать его от главной напасти Петербурга — наводнений. Расчет де Томона оказался верным. Даже во время катастрофического наводнения 1824 года вода разлившейся реки практически дошла до уровня стилобата, но не прорвалась внутрь здания.
Недоброжелатели, подстегиваемые Кваренги, усмотрели сомнительность успеха де Томона и в том, что он сумел воспользоваться достижениями технического прогресса. Дело в том, что на Васильевском острове, где шло строительство Биржи, на месте нынешнего Румянцевского сада в начале XIX века находился мощеный парадный плац кадетского корпуса, откуда осуществлял запуск своего воздушного шара француз Андре Жак Гарнерен. Воздухоплаватель демонстрировал красоты Северной столицы с высоты птичьего полета за немалые деньги, и архитектор стал одним из немногих смельчаков, который рискнул совершить такой полет, чтобы лучше оценить композиционные достоинства и недостатки своего недостроенного детища.
Реклама — двигатель строительства
Хотя основными финансовыми источниками при строительстве храма торговли на Васильевском острове были взносы и пожертвования со стороны основных заказчиков объекта — представителей российского купечества, однако Жан-Франсуа нашел способ, как повысить их спонсорское рвение.
Повышенное внимание публики породило немалое число слухов вокруг здания, закладка которого состоялась 23 июня 1805 года. Помимо прочего, поговаривали, что в основание фундамента на Васильевском острове были замурованы слитки золота, якобы поднесенные представителями купечества. Так это было на самом деле или не так — никто не знает, хотя закладку такого популярного объекта провели с размахом. Известно только, что на этом мероприятии присутствовали члены императорской фамилии и сам Александр I приложил руку к уложению первого камня в основу будущего шедевра архитектуры.
Дитя, рожденное сиротой
Грандиозный праздник в честь долгожданного открытия Биржи состоялся на Васильевском острове 15 июля 1816 года. Пышные салюты по этому поводу наблюдали все, кто был причастен к созданию данного объекта, даже обиженный недоброжелатель ее автора Джакомо Кваренги. Не увидел рождения своего детища только сам Жан-Франсуа Тома де Томон — создатель комплекса скончался 4 сентября 1813 года в возрасте 53 лет.
По Санкт-Петербургу тут же поползли слухи, что зодчий был подло отравлен своим коварным конкурентом, который так и не простил выскочке свой позор. Однако вдова де Томона опровергла эти домыслы, отписав на имя императора, что смерть архитектора "стала следствием падения, которое произошло в Каменном театре при осмотре состояния стен этого здания после пожара".
Тома реально мог увидеть собственное детище на Васильевском острове в полной красе еще при жизни, но судьба распорядилась иначе. Дело в том, что основные строительные работы на стрелке были закончены еще к концу 1811 года, но открытию Биржи помешало начало войны с наполеоновской Францией.
Жан-Франсуа, для которого Россия уже стала второй родиной, настолько сильно переживал этот конфликт, что супруга стала серьезно беспокоиться за его здоровье, тем более де Томон все силы без остатка отдавал работе.
Из крупных объектов сохранился только великолепный ансамбль стрелки Васильевского острова. Но именно он стал прекрасным доказательством гениальности автора, сумевшего предвидеть будущее собственного детища, которое никогда не сможет потеряться и поблекнуть на огромном невском пространстве, чтобы не было построено рядом с ним.
Ирина Нехорошкина
