Российские чиновники, передав австралийским коллегам символические бразды правления в "большой двадцатке", не стесняясь, говорят о том, что председательство России в G20, которое завершилось на прошлой неделе, было очень успешным. В чем измеряется этот успех, чем Россия смогла удивить за этот год двадцать крупнейших экономик мира, и какие реальные последствия это будет иметь для российской экономики или для имиджа страны — рассказал в интервью агентству "Прайм" замминистр финансов РФ Сергей Сторчак. Беседовала Мила Кузьмич.
— Как можно оценить успешность российского председательства? И что это дало нам, что изменилось за этот год для России?
— Это все-таки два разных вопроса. Итоги легко определить. А ответить в доступной форме на вопрос: что "двадцатка" дала России — нелегко. Все-таки это достаточно деликатная тема, особенно для тех, кто внутри процесса.
Наверное, мы продемонстрировали партнерам, что Россия может быть лидером не только в вопросах безопасности. Там лидерство тесно связано с наследием бывшего Советского Союза, с его авторитетом, с его военной мощью.
За этот год мы продемонстрировали, что на нас можно положиться как на организатора в вопросах развития рыночных экономик, в вопросах развития капитализма на современном этапе. Это уже совершенно другая функция, особенно если вспомнить и наше образование, и глубину развития рыночной экономики в самой Российской Федерации.
— А были сомнения в том, что мы справимся?
— Скепсис был большой. Россию выбрали председателем двадцатки на 2013 год, когда очередь из других кандидатов стояла. Понятно, что нас выбрали из-за нашего политического веса, политического веса нашего президента. И это был очень большой аванс.
Нам каким-то образом удалось этот аванс отработать и думаю, переходя к результатам, можно сказать о том, что добавленная стоимость, связанная с деятельностью "двадцатки" как клуба, как форума, состоялась. Ее можно в какой — то степени оценить, если вспомнить о теме уклонения от налогов, о начале процесса борьбы с размыванием налогооблагаемой базы.
Эта же добавленная стоимость прямо связана с темой развития рынка облигационных займов в местных валютах. Мы собственным примером показали и доказали, что облигационный рынок в местной валюте может играть очень большую роль, какую он реально играет у нас для покрытия дефицита государственного бюджета.
Мы показали, что решить эту задачу быстро и эффективно можно, если опираться на лучший мировой опыт, лучшую мировую практику. Во время нашего председательства этот лучший мировой опыт был сформулирован, обобщен, систематизирован в виде диагностического продукта.
РЕЙТИНГИ И ПРОЦЕНТЫ
— Все же мы по-прежнему отстаем от других стран — и в развитии институтов, и по рейтингам всевозможным. Можно ли говорить о том, что за этот год изменилось отношение к России?
— Мы все хорошо понимаем, что институты рыночной экономики у нас пока отстают — отсюда относительно невысокие места в разного рода рейтингах. Но сейчас мы сумели эту слабость нашего состояния каким-то образом подкрепить.
Вот, вы наверное, обратили внимание, что по агентствам прошла информация со ссылкой на зампреда Сергея Швецова (зампреда ЦБ РФ — ред.) о том, что уже весной, в апреле-мае 2014 года Россия наконец-то станет членом IOSCO (Международная организация комиссий по ценным бумагам). Я думаю, этот факт является прямым следствием реформ финрегулирования, которые сказались на нас с одной стороны, и с другой стороны — что мы эти реформы поддержали в год своего председательства. Мы создали хорошую платформу для работы министров и управляющих ЦБ в Москве. Не так давно, если вы помните, в Москве состоялось пленарное заседание Совета финансовой стабильности.
— А можно оценить эффект этого председательства напрямую, в деньгах — в инвестициях, например?
— Наверное, если сесть и порассуждать, о том, что доля нерезидентов на рынке ГКО и ОФЗ прыгнула с 4% до 25%…
— Мы же пустили на свой рынок в этом году иностранные депозитарии — разве не в этом причина?
— Мы их пустили, но при этом мы создали условия, чтобы инвесторы захотели прийти. Можно пускать, но если нет условий — они не придут. Это, конечно, не прямые инвестиции. Но те денежные средства, которые были получены в результате эмиссий облигаций корпоративных — послужили целям долгосрочных прямых инвестиций, или нет? Я думаю, если соответствующий анализ сделать, окажется, что выпуск этого инструмента дал возможность многим компаниям расширить производство, создать рабочие места. Вот вам и ответ.
ПРАВО ПЕРЕДУМАТЬ
— Вопросы, которыми занимается "двадцатка" — в особенности по борьбе с уходом от налогов, невозможно решать поодиночке, страны должны договариваться. Но насколько сильны эти договоренности, не может ли так случиться, что через какое-то время после саммита кто-то скажет: все, мы передумали, дальше без нас?
— Совершенно очевидно, что национальные интересы превалируют. Было бы странно, если бы собирались заместители министров или министры и решали вопросы повестки дня, не оглядываясь на национальные интересы. Исключать того, что при каких-то обстоятельствах принимаемые обязательства не будут выполняться, я бы не стал.
Это процесс, это жизнь, плюс внутри каждой юрисдикции периодически выборы происходят, приходят к власти новые люди, которые могут немного по-другому оценивать обязательства, которые принимаются на этом форуме. Никаких инструментов связанных с принятием мер санкционного характера внутри "двадцатки" нет.
— И не будет?
— И не будет. Никто не уступит и части национального суверенитета. Это невозможно. Но постоянный диалог, взаимодействие, учет опыта коллег, как коллеги решают схожие проблемы, схожие темы — вот основа, здесь главное.
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ
— Были какие-то неожиданные, новые темы у нас? Которые были заявлены Россией, поддержаны и теперь получат продолжение?
— В год нашего председательства на первое место всплыли темы реформы национальных рынков труда. Мы сами были не очень готовы, по крайней мере по линии финансовых ведомств, что это получит такой мощный импульс.
Развитые экономики на какое-то время про рынок труда подзабыли, исходя из тех темпов роста, которые шли в нулевые годы. И эти темпы, судя по всему, давали возможность проводить социальную политику, направленную на то, чтобы не столько бороться с безработицей путем создания рабочих мест, а просто поддерживать людей социальными пособиями.
Социальное пособие развивалось, а система переподготовки кадров, отвечающих новым реалиям, оказалась несколько в стороне от стержня национальных политик. Сейчас маятник качнулся. Все дружно стали заявлять о реформе рынка труда.
— Это означает, что социальная составляющая будет потихоньку уходить?
— Не думаю. Просто это две стороны одной медали. Понятно, что люди предпочтут получать хорошую заработную плату, чем небольшое социальное пособие и ничего не делать. Скорее всего, нет. Но это такой любопытный нюанс нашего председательства — он совершился, и я думаю, что вокруг этого еще будет много чего происходить.
НАЛОГОВЫЕ НЮАНСЫ
— А налоговая тема как будет продолжена? Какие дальнейшие шаги?
— У меня подозрение, что налоговая тема получит нюансированное развитие. Как происходит в БРИКСе: отдельно поработали представители таможенных служб, и представители налоговых служб, насколько помню, отдельно запускают свой процесс.
Мне кажется, что с учетом значимости и политической воли лидеров навести порядок, изменить ситуацию, сложившуюся за последние 100 лет, все идет к тому, что в процессе министров финансов может появиться отдельный подпроцесс, связанный с работой специалистов в сфере налогов.
— Слишком узкая тема?
— Сейчас план работы, который был принят и по которым она развертывается, носит политический характер. Он понятен министрам, потому что затрагиваются общие вопросы, но дальше их дискуссия и подготовка решений будет уходить все глубже, в детали, а для этого нужны специалисты, работающие в сфере налогообложения.
Уже несколько раз были такие призывы внутри процесса — звучали на уровне заместителей министров. Поскольку мы пытаемся согласовать тексты итоговых заявлений, посвященных, в том числе налогообложению, коллеги вынуждены контактировать и согласовывать формулировки со специалистами по налогообложению. Понятно, что никто не хочет рисковать.
Это не случится, конечно, прямо сейчас. У нас по 15 направлениям плана предусматривается имплементация в срок от 8 до 24 месяцев. Это время пройдет — будем смотреть, что там делается.
СОЛНЦЕ СИРИИ
— Многие иностранные коллеги обращали внимание на то, что этот клуб — "двадцатка" носит экономический характер, но на саммите в Санкт-Петербурге доминировали политические вопросы. Вы согласны с этим? Так и должно быть?
— На самом деле все не так. Это вы со стороны ситуацию видели. И вы — журналисты — выхватываете жаренные каштаны из огня. А если смотреть внутри на то, как работают лидеры — то большая часть дискуссии была связана именно с вопросами глобальной экономики, и на них реально масса времени была потрачена.
Но поскольку это уже накатанные темы, нет острых вопросов как, например, необходимость урегулирования долговой проблемы Греции, сирийский вопрос стал как яркое солнце, глядя на которое невозможно разглядеть другие, даже более близкие вам вещи. Ситуация связанная с Сирией все затмила, поэтому появились странные публикации в зарубежной прессе — мол, если бы не сирийская тема, то у российского председательства ничего за плечами не было бы. Но это не так.
