Борис Фоломеев, за 30 с лишним лет службы прошедший путь от контролера до главы управления ГУИН Новосибирской области, рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Татьяне Косачевой, как менялась система исполнения наказания в регионе, чем сегодняшние заключенные отличаются от "советских" и зачем в СИЗО №1 организовали ферму, а в колониях – пекарни и другие коммерческие предприятия.
Коллегия министерства охраны общественного порядка РСФСР 31 октября 1963 года приняла решение о создании следственных изоляторов (СИЗО), как нового вида учреждений уголовно-исполнительной системы. Эта дата впоследствии и стала основой для учреждения профессионального праздника — Дня работников СИЗО и тюрем.
Борис Фоломеев пришел на должность контролера в 1962 году. Постепенно поднимался по служебной лестнице и в 1974-м был назначен начальником СИЗО-1. В 1985 году стал начальником всего Управления исправительных трудовых учреждений областного УВД (сегодня – ГУФСИН). С этого поста ушел на пенсию в 1996 году.
— Эмоции были жуткие, они и до конца оставались. Я ведь тогда не видел другой жизни, не понимал, что есть оборотная сторона. Дай бог, чтобы никто ее не видел.
Человек, который в первый раз заходит в СИЗО, первое впечатление это два "чаканья" – первое открываешь дверь – "чак" и второе – "чак". Это сейчас на дверях электрозамки. Тогда были ключи: ключом открывали, закрывали.
- А как вообще вышло, что стали работать в СИЗО?
— Не подумайте, что я мечтал там работать. Я вообще не знал, что такая система существует. Попал в эту систему по комсомольской путевке в 1962 году.
Я сперва поступил в Богодуховское авиационное училище, но только курс там проучился, и нас расформировали. Потом пошел на завод работать и решил, что все же высшее образование должно быть. Хотел поступить в пединститут на физмат.
В институте мне сказали, что нужна путевка, тогда возьмут. Пришел тогда в райком комсомола, там мы поговорили и мне предложили идти в Управление мест заключения УВД области (нынешний ГУФСИН).
— Я в душе сторонился происходящего. Я просто шел туда на работу и все. А вот были сотрудники, на кого эта работа повлияла. Большей частью ломка шла в течение пяти лет. Хотя как тут привыкнуть? Издевательства, оскорбления от заключенных…
Приходишь, и тебя закрывают на восемь часов. С собой на пост разрешалось брать только ручку, бумагу и носовой платок. Не сбежал потому, что с коллегами повезло. Отношения были отличные. Когда я пришел контролером, примерно 70% сотрудников были фронтовики, 30 – разведчики. Многому научили.
- Чему именно?
— Наблюдательности, бдительности, умению с людьми общаться. За несколько сот метров могу определить, сидел человек или нет. Раньше было проще. Бывшие зэки ходили разодетые, как картинки, все яркое, блестящее нацепят. Возможно, потому что в камерах серость, одинаковое все. А тут человек вырывается, у него возможности появляются, и он старается выделиться.
— Наручники. В то время их не применяли только к несовершеннолетним и женщинам. Для них была так называемая вязка. Специальным пояском руки связывали. Дубинок не было, ничего вместо них не было. Дубинки появились в СИЗО очень поздно, но ими разрешено было пользоваться только специальному вооруженному наряду. Хотя контролеры в основном фронтовики были, особо буйных они и так повязать могли.
- Сейчас много говорят о перенаполняемости СИЗО, раньше как было?
— Перенаполянемость была дикая. Как решали? Плотней садили (смеется). Было всего три корпуса (в СИЗО-1). Тогда в этих трех корпусах содержалось 4,5 тысячи человек. Это ужас. Поэтому, будучи на посту начальника СИЗО, и занимался строительством. Построил еще четыре корпуса. Плюс эти три капитально отремонтировал.
— Попытки тоже были. Но раньше никто средства не давал на строительство тюрем. Корпус до 400 тысяч рублей советскими деньгами обходился. Где я деньги брал? Зарабатывал! При СИЗО были учебно-производственные мастерские. Деньги, которые платили за произведенный заключенными товар, шли на строительство.
Заключенные не могли быть рабочей силой. До самого министра доходило, чем мы тут занимаемся. Но он глаза закрывал, понимал, что деньги шли на строительство.
- А какой товар производили заключенные?
— Ящики колотили, штамповка была, деревообработка. Для военных заводов. Но больше всего зарабатывали на винных ящиках. Заказы были от виноводочных заводов, магазинов.
- И много за смену заключенные зарабатывали?
У нас водитель был в хозобслуге, осужденный, расконвойный. Я еще лейтенантом был. Так вот он мне говорил, что пять дней работы для него — за день, а суббота и воскресенье – за три.
- Говорят, что перед началом строительства банно-прачечного комбината Вы объездили колонии, чтобы учесть все недочеты…
— В банно-прачечном комплексе были душевые, прожарка. Все вещи прожаривали. Для этого строили прожарочные камеры, в которых поддерживалась определенная температура, пар.
В силу необходимости — да, я ездил по всем СИЗО и со специалистами говорил. Это уже на посту начальника Управления исправительных трудовых учреждений УВД области.
Знаете, я знал скорость перемещения вши, а также, что на нее действует, что не действует. Я про одну вошь могу часами рассказывать. У меня отчим был врач, который часто вспоминал, как они в 1930-х годах боролись с этими паразитами. Так что у нас в отстроенном комбинате все было на современном уровне.
- До вас в колониях хлеб не пекли. Как появилась эта идея?
— Основали цех в детской колонии в 1995-м году. Запустили его в тот момент, когда не было денег в СИЗО. Я не платил за хлеб. Пообещали прекратить его поставку. Тогда я начал этот вопрос изучать и увидел, что 48% я плачу за доставку хлеба. И понял, что хлеб может быть дешевле.
Директору я предложил "свою" цену, по которой мы могли бы у него закупать продукцию. Тот согласился. Сначала пекли хлеб централизовано, в детской колонии, на все учреждения. Потом все увидели, что это очень прибыльное и выгодное дело.
Теперь в СИЗО хлеб централизованно не делают. В каждой колонии свой пекут. Где-то 800 килограмм, где тонна на день уходит на одно учреждение.
- А идея открыть на территории СИЗО ферму..?
— Поголовье держали, скорее из кадровых соображений. В те времена купить мясо было тяжело. Приходилось для сотрудников выращивать. Начинали ферму с трех поросят. Покупали в совхозах, а потом разводить начинали. Содержали в СИЗО до 900 с лишним поросят и 100 голов крупнорогатого скота. Зато каждый сотрудник получал в месяц по 10 килограммов мяса. Заключенных кормили мясом государственным.
- Перепелиный цех как появился?
— Открыли мы его тоже в 1995-м году. Искали тогда свободную нишу на рынке. Думали, какую бы продукцию производить, чтобы прибыль получить, дополнительный заработок. Решили перепелов продавать. Тогда у меня связи были с сельхозакадемией.
Мясо птицы коптили. Было просто объеденье! Продавали. Как на рынках, так и своим сотрудникам.
Кстати, сейчас в восьмой колонии мясную продукцию делают замечательную, такой продукции нет нигде. Я одному товарищу колбасу привез оттуда, спрашиваю, мол, как, так он говорит, что это не колбаса, а мясо. Я думаю, это лучшее доказательство, что вся местная продукция не только безопасная, но и вкусная.
- В изоляторах проще, чем в колониях? Какой там социум?
- Внукам о своей работе часто рассказываете?
— А что рассказывать о дне общества? Категория людей там совсем другая. Им об этом знать не стоит. Хотя зачем что-то рассказывать, показывать… Мы же сейчас и так эту "вторую" сторону жизни наблюдать можем. Вот она, у нас под ногами. Что там жизнь по понятиям, что здесь стала. Зона свое взяла. Мне в этом вопросе, конечно, проще. Я же подготовленный.
