Юрий Гнедин, заместитель директора Главной астрономической обсерватории РАН, доктор физико-математических наук: "Некие плановые научные работы в соответствии с законом также будут утверждаться этим агентством при правительстве. А это уже самое прямое вмешательство в научную деятельность. Я думаю, что все идет к сокращению фундаментальной науки. Ей нанесен серьезный удар, и это наступление будет продолжаться дальше".
Александр Асеев, председатель СО РАН академик: "Генеральная концепция закона состояла в том, чтобы отделить научное сообщество от институтов с их имуществом и задачами. Это как было в законе, так и осталось. Все остальное носит косметический характер… Эта концепция железно проведена, несмотря на наши протесты, конференции, собрания и флеш-мобы наших молодых (сотрудников)".
Владимир Сычев, руководитель группы "Новости науки" РИА Новости: " Конечно, этот документ не выглядит совершенным, и многие детали реформы пока прописаны нечетко. С другой стороны, нельзя было ожидать, что окончательный вариант законопроекта устроит все стороны".
Владимир Захаров, завсектором математической физики Физического института имени Лебедева: "Я боюсь, что придут люди, с которыми невозможен диалог. С любым академиком, даже с самым плохим, хотя таких разложившихся не так много, можно говорить. Но как говорить с человеком, который просто не понимает ученых?".
Владимир Фортов, президент РАН: "Если закон будет принят, то мы должны закон выполнять. Иначе быть не может. Сейчас вся сила этого процесса перешла к законодателю, и законодатель вправе принимать те решения, которые считает необходимым. Сейчас дело за законодателем".
Всеволод Багно, член-корреспондент РАН, директор Пушкинского Дома: "С одной стороны, я рад за наших коллег из региональных отделений, которые отстояли свою независимость. Что эта борьба у них увенчалась успехом. С другой — что касается наших институтов, — это, конечно, разрушительно. Чиновники, многие из которых — недоучившиеся аспиранты, не могут по-настоящему управлять наукой, потому что они в ней плохо понимают".
Лев Зеленый, вице-президент РАН: "Этот закон для академии неприемлем. Мы согласились на то, что имуществом академии будет управлять другое ведомство, это не самое умное решение, но за имущество мы не держимся. Но научные исследования, научную политику (отдавать) в руки чиновничьего бюрократического аппарата… Даже если он не будет подчинен министерству, если это будет отдельный орган".
Владимир Жириновский, депутат Госдумы, лидер ЛДПР (в интервью "ЪFM"): "То, с чем не согласны ученые, это все-таки создание агентства. Но это им для облегчения: снять с них нагрузку на ремонт, строительство, переезды, оборудование, закупки. Это же тяжелейшая работа. У нас у самих управление делами президента все делает, там все санатории, квартиры, поликлиники, транспорт. Зачем иметь все свое? У Госдумы нет, у правительства нет, у многих федеральных структур нет, у ЦИК нет. Все делает одно управление. В этом смысле им надо радоваться, что у них "гору сняли с плеч".
Вячеслав Никонов, депутат от "Единой России", председатель думского комитета по образованию (в интервью "ЪFM"): "Надо сказать, что все поправки, которые были приняты в закон, все без исключения были приняты по просьбе Академии наук. Не было ни одной поправки, которая бы ухудшала положение".
Илья Варламов, блогер: "Честно сказать, я не очень понимаю, чем плоха реформа РАН. По моим ощущениям никто кроме самих ученых не понимает, что вообще предлагают сделать. Насколько я понял, основной конфликт вокруг имущества Академии, которым теперь будет управлять какое-то внешнее агентство. Ну ок, теперь сдавать площади института под автосервис будет не директор института, а чиновник из внешнего агентства. Ну и что? Как это отразится на науке? Я, как потребитель отечественной науки, вообще не очень понимаю, что там у них происходит. Я знаю про американскую науку, я знаю про европейскую науку, я знаю про ЦЕРН, и Большой адронный коллайдер, в котором поймали бозон Хиггса. Но что происходит в Российской науке мне совершенно неизвестно. Первые ассоциации, которые у меня возникают при разговорах о российской науке — это Сколково, низкие зарплаты, уезжающие за границу ученые, падающие спутники и дорогой ресторан на крыше РАН. Чем мне, как потребителю российской науки, грозит реформа РАН? Что изменится лично для меня и миллионов простых людей, которые ждут лекарства от рака и других болезней, которые ждут российские технологии в электронике, которые ждут полеты в космос и обещанных нанороботов. Почему я должен быть против реформы? Разве может быть еще хуже?".
Что говорили рядовые научные сотрудники о грядущих изменениях в РАН, читайте в обзорном материале "Тот, кто управляет активами, постепенно начинает управлять учеными".
