2 сентября исполняется 105 лет со дня рождения одного из пионеров ракетно-космической техники в нашей стране, основоположника отечественного жидкостного ракетного двигателестроения Валентина Глушко. О том, каким человеком и профессионалом он был, об отношениях с коллегами, о его проекте-детище "Энергия-Буран" вспоминает в интервью РИА Новости начальник отдела термогазодинамики и теплообмена, заместитель начальника Научно-исследовательского центра "НПО Энергомаш имени академика В.П. Глушко", доктор физико-математических наук, профессор Леонид Стернин. Беседовал Алексей Песляк.
— Леонид Евгеньевич, расскажите, как вы оказались в "Энергомаше" и как вы познакомились с Глушко?
— Я пришел работать на предприятие, где главным конструктором был В.П. Глушко, 15 мая 1952 года по распределению после окончания физико-технического факультета МГУ. (Сейчас Московский физико-технический институт – МФТИ). В соответствии со специализацией по диплому на предприятии я занимаюсь газовой динамикой. У Глушко изначально для создания ракетных двигателей была необходимость заниматься и газовой динамикой, и термодинамикой; этим двум наукам он себя посвящал полностью на фоне его работ по основной конструкторской деятельности.
Я с ним лично познакомился летом 1952 года, когда возникла проблема, связанная с турбинами для одного из двигателей. Турбина этого двигателя была хорошо отработана на стенде, но когда ее поставили в двигательный кожух, её КПД неожиданно оказался в два раза ниже нормы. Ко мне обратился конструктор и попросил подсчитать (были подозрения, что при сборке лопатки турбины поставили задом наперед), насколько должен упасть КПД, если лопатка стоит задом наперёд. Я провёл газодинамические расчеты, и оказалось, что КПД падает ровно в два раза. Все сразу же поверили, что причина найдена.
После этого мы пошли к Глушко, и я его впервые увидел. Это был молодой человек лет 40, очень красивый. (У нас всегда считалось, что самый красивый мужчина в конструкторском бюро — это Глушко! Ко всему, он всегда хорошо, со вкусом одевался). Я увидел его в конце стола и не поверил, что это главный конструктор. Я думал, что это какой-то артист, не хватало только бабочки.
Меня посадили около него, потому что я должен был делать доклад о своих результатах. Я начал рассказывать, что проверял гипотезу о том, что лопатки турбины поставлены задом наперед, и вот такие получились потери. Он посмотрел на меня, потом на начальника бригады двигателистов и остановил мой доклад. Потом спросил у начальника бригады: "А разве у вас там "ёлочка" симметричная?" Тот ответил, что несимметричная. (Несимметричность "ёлочки" означала, что лопатку нельзя поставить неправильно). Выяснилось, что я зря проделал эту работу.
Глушко высказал предположение, посмотрев чертежи, что в турбине образуется вихрь, повышающий давление в кожухе, и дал рекомендацию, как изменить конструкцию, чтобы его не было. Тут же позвонили на стенд, провели испытание и установили, что в кожухе действительно давление повышенное, т.е. гипотеза Глушко подтвердилась; так проблема была моментально решена. Кожух переделали, и турбина заработала нормально. На меня эта встреча с Глушко оказала очень большое влияние, потому что я в сути явления не разобрался и сделал ненужную работу. Этот урок был для меня очень полезен технически. И еще я понял, что нами руководит очень умный человек, который понимает суть вопроса, разбирается в газодинамике, с которым приятно иметь дело и у которого есть чему поучиться.
— Был ли какой-либо эпизод из жизни или рабочий момент с его участием, который вам особенно запомнился?
— Таких эпизодов при моей работе с Глушко было много. Вот, например, один из них. Где-то в середине 50-х годов Глушко созвал совещание, посвященное разработке нового двигателя. Там я предложил испробовать новый метод построения оптимальных контуров сопел – с угловым входом, что позволило бы заметно улучшить массогабаритные характеристики камер жидкостных ракетных двигателей и увеличить их удельный импульс. В те годы эта идея только зарождалась.
Глушко вначале воспринял это в штыки. Все конструкторы тут же его поддержали. Я с ними не согласился, долго спорил, в итоге Глушко предложил отложить это обсуждение. К вечеру меня к нему вызвали ещё раз. Он спросил, почему я так уверенно выступаю и предлагаю по-другому делать сопла, которые до этого всегда делались гладкими в околокритической области. Я объяснил, что это нововведение даёт определенный выигрыш, и пояснил почему. Глушко мне сказал, что это интересно и добавил: "Похоже, вы правы. Давайте сделаем так: проведем испытания".
Испытания провели и получили заметный выигрыш. С тех пор все двигатели стали делать с такими оптимально профилированными соплами, полученными на базе решения вариационной задачи. Этот случай, по-видимому, расположил Глушко ко мне. После этого он меня по многим вопросам начал вызывать одного, мы стали довольно тесно сотрудничать. В 1968 году возникла идея издавать "Сборник научных трудов предприятия". Мне предложили быть заместителем Глушко по изданию сборника. И я до сих пор являюсь заместителем главного редактора. Сборник имеет красивую предложенную Глушко обложку и тщательно рецензируется. Объём 300–400 страниц. Издаётся примерно раз в год. В этом году выпускается юбилейный, 30-й номер сборника…
Глушко очень много читал иностранных научных журналов, он с детства знал английский, немецкий, французский языки. Некоторые книжки и публикации, которые он писал, издавались на четырех языках.
— Каким он был человеком? Были ли у вас с ним конфликты?
— Глушко был достаточно строгим человеком, но и у меня с ним был как-то конфликт, связанный с изданием сборника трудов предприятия. Было "Положение о редколлегии", которое я не считал важным для дела и не прочитал его внимательно. В этом документе оказалось несколько орфографических ошибок. Глушко их заметил и очень на меня рассердился. Недели две мы не встречались. Потом он отошёл и работа продолжилась. Так он меня "наказал". Но у меня о нем сохранились самые теплые впечатления.
Он создал уникальный почти тысячетонный двигатель РД-170, который используется до сих пор. Это его личное достижение, потому что он его создал, несмотря на противодействие некоторых власть имущих лиц. В целом под его руководством были разработаны и использовались более 50 ЖРД различных тяг и назначений, в том числе двигатели для легендарной семёрки.
Я не зря вспомнил свой небольшой конфликт с ним. Он многих, даже ведущих людей, обижал тем, что буквально выгонял из кабинета, если они делали грамматические ошибки. У него был такой "пунктик". Он требовал полной грамотности! Любой документ должен быть грамотным во всех отношениях! После того памятного эпизода со сборником я все документы тщательно проверял, и больше Глушко по части грамотности ко мне претензий не имел.
Он был очень строгим и требовал хорошего исполнения своих обязанностей от всех, кто с ним работал — от его замов до младших инженеров.
Кроме того, у него существовал какой-то барьер — он никого к себе близко не подпускал. Единственный случай, когда я видел, что он полностью расслабился, это празднование защиты моей докторской диссертации в ресторане. Я пригласил Глушко, его жену и еще 70 человек с предприятия. Он был замечательным тамадой. Глушко был настолько остроумным, интересным, прекрасно вел вечер, "сыпал" анекдотами… Мне потом говорили, что если бы он был таким на работе, то работать было бы в пять раз легче.
Зато когда я пришел к нему на следующий день и сказал, как здорово он вчера выступал, он сделал каменное лицо и три дня со мной не разговаривал – не вызывал. Вот такой это был человек.
Глушко дарил мне многие свои книги, выходившие в свет, с подписями и поздравительные открытки к праздникам. За несколько месяцев до кончины, в июле 1988 года Глушко прислал мне на 50-летие из больничного санатория свою фотографию с трогательной подписью.
— Не секрет, что многие сегодняшние разработки "Энергомаша" основаны на идеях Глушко.
— Да, например, он сделал четырехкамерный двигатель, а мы сейчас по заказу американцев сделали двухкамерный двигатель по той же схеме. Там, конечно, есть изменения, но, по сути, это половинка того двигателя, который разработал Глушко. Все наши нынешние работы — это продолжение его идей. Не было бы его идей, неизвестно, чем бы мы сейчас занимались.
— Знают ли что-нибудь о Глушко молодые специалисты, которые сейчас работают на предприятии?
— То, что наше предприятие носит его имя, имеет для всех большое значение. На каждом бланке "Энергомаша" написано, что это НПО имени Глушко, и каждый молодой человек, работающий здесь, рано или поздно задаётся вопросом, кто такой Глушко. Я думаю, что молодежь это понимает, не зная своих идеологов, трудно жить и работать.
— Расскажите об одной из его главных разработок — проекте "Энергия-Буран", который он реализовал уже будучи главным конструктором НПО "Энергия".
— На ракете "Энергия" были установлены двигатели РД-170, разработанные Глушко. У него была идея создать обитаемую базу на границе видимой и невидимой стороны Луны. Он планировал отправлять туда экипажи с помощью ракеты "Энергия". Глушко предполагал, что экипаж мог составлять три-четыре человека. Когда проект "Энергия-Буран" был законсервирован в начале 90-х годов прошлого столетия, не успев толком начаться, это было очень обидно.
— В РКК "Энергия" сейчас идут разговоры о создании сверхтяжелой ракеты-носителя наподобие "Энергии". На ваш взгляд, это возможно?
— Глушко тоже говорил о создании сверхтяжелой ракеты с помощью ещё более мощных двигателей. Конечно, все возможно — было бы желание и деньги, потому что обитаемая станция на Луне должна быть рано или поздно. И очень важно, кто первый "захватит" это место. Кроме того, на новой ракете можно использовать те же двигатели, что были и на "Энергии".
— Академик Борис Черток (соратник Сергея Королёва – ред.) в своей книге "Ракеты и люди" приводит интересную цитату Алексея Исаева (советский инженер-двигателист, один из создателей ракетно-космической техники в Советском Союзе, его именем названо Конструкторское бюро химического машиностроения — ред.) про Глушко: "Глушко работает, не щадя сил, но мечтает о славе, даже посмертной. Королёв тоже не щадил сил, но ему нужна была слава при жизни". Так ли это было на самом деле?
— Каждый человек, особенно заслуженные люди, мечтают о славе. Он хотел, чтобы что-то о нем сохранилось. Известно, что Глушко поставили памятник в Одессе при жизни. Было такое постановление, что дважды Герои Советского Союза или Соцтруда должны отмечаться государством: им надо ставить памятники на родине при жизни. Поэтому Глушко, получив дважды звание Героя Соцтруда, имел право на родине, в Одессе, которую он очень любил, иметь свой памятник. Этот факт не говорит о том, что он хотел себя увековечить, а просто заслуженно получил то, что ему полагалось.
После его смерти (Глушко умер в 1989 году, в возрасте 80 лет от атеросклероза – ред.) мы смогли сделать памятники и мемориальную доску на Новодевичьем кладбище, где он похоронен, и в других местах. Вообще, он хотел, чтобы его прах захоронили в космосе. Пока что такие полеты не проводятся. Но, возможно, наши потомки возьмут часть его праха и захоронят там, где он пожелал.
В заключение мне хочется сказать, что такие люди, как Глушко, рождаются крайне редко. Он был талантлив всесторонне и всесторонне грамотен.
