Зло тоже бывает великим. И Петр I был для России именно таким злом. Публицист, писатель Борис Башилов в своей книге "Робеспьер на троне. Петр I и исторические результаты совершенной им революции" рассказывает о том, что этот царь, живший в 18 веке и добивавшийся абсолютизма, ничем не отличался от большевиков, которые варварски уничтожили страну, веками создаваемую до них.
Получив престол и страну, Петр первым делом решил переделать их на европейский манер. Б. Башилов пишет, что попытка царя пересадить в Россию чуждую ей духовно форму государства и чуждую форму культуры наглядно доказывает губительность механического заимствования. Петр стал насаждать чуждые порядки, даже не попытавшись понять, что русский народ велик именно потому, что обладает большим культурным своеобразием. Он был уверен, что русские – это животные, о чем сам не раз говорил.
Россия в те времена считалась хранительницей православия, преемницей Византии. Идея Москвы – Третьего Рима хорошо демонстрирует уровень национального самосознания. "До-петровская Россия была деятельна и крепка, хотя и медленно слагалась политически; она выработала себе единство и готовилась закрепить свои окраины; про себя же понимала, что несет внутри себя драгоценность, которой нет нигде больше – православие, что она – хранительница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Христова образа, затемнившегося во всех других верах и во всех других народах", – пишет Башилов. Тогда русские считали (и сейчас мы понимаем, что не без причины), что любое близкое общение с Европой может дурно повлиять на русский ум, русскую идею, исказить православие и уничтожить Россию.
В 1700 году Петром I была начата церковная реформа по типу европейского протестантизма.
Он подчинил православную церковь государству, устранил патриаршество, дабы из патриарха не вырос какой-нибудь "папа", который смог бы оспорить власть монарха. До этого русское государство носило религиозный облик, церковь была опорой русского государства. Петр же уничтожил создаваемые в течение веков результаты национального строительства. Недаром его называли антихристом и дьяволом, он надругался над православной верой и благочестием своего народа так, как до него не делал ни один государь ни в одной стране (а после него – до 1917 года, пожалуй…).
Петр создал всешутейший, сумасброднейший и всепьянейший собор князя Иоаникиты, Патриарха Пресбургского, Яузского и всего Кокуя из пьяниц и хулиганья, раздал им неприличные прозвища, сделал ларец для хранения бокалов в виде переплета Евангелия. Башилов приводит слова Ключевского: "Это была неприличнейшая пародия церковной иерархии и церковного богослужения, казавшаяся набожным людям пагубой души, как бы вероотступлением, противление коему — путь к венцу мученическому".
Известно, что Петр устраивал эти вакханалии Всешутейшего Собора во время казней стрельцов, казней по делу о мнимом заговоре царевича Алексея… Башилов проводит параллель: "Чем этот антирелигиозный маскарад, проводимый царем Петром лучше таких же дурацких религиозных карнавалов, устраиваемых в религиозные праздники комсомольцами, наряжавшихся, как и Петр, патриархами и священниками. Не есть ли эти комсомольские карнавалы простое подражание всешутейшему собору Петра, почитаемого большевиками ревнителем западной культуры. То, что Петр попирал народные традиции во имя будущего блага народа – не есть оправдание. Тогда надо оправдывать и большевиков, которые уверяют, что они тоже надругались над всем, что дорого сердцу народа во имя прекрасного будущего".
Но это лишь малая толика того, что Петр проделывал с Русской православной церковью. "В истории Константинопольской Церкви, после турецкого завоевания, мы не находим ни одного периода такого разгрома епископата и такой бесцеремонности в отношении церковного имущества, как это было проявлено Петром Первым", – приводит Башилов слова А. П. Лебедева.
Петр постановил строить церкви с острыми шпилями по европейскому образцу, а не с куполами, звонить в колокола по-другому, писать иконы не на досках, а на холсте, приказал разрушать часовни, запретил "мощей не являть и чудес не выдумывать", жечь свечи перед иконами вне церкви, нищих велел ловить, бить и отправлять на каторгу, нарушил тайну исповеди и приказал священникам сообщать в Преображенский приказ обо всех, кто признается на исповеди о недоброжелательном отношении к его замыслам (тут Башилов указывает, что это прообраз НКВД)…
Поскольку протестантство обходилось без черного духовенства, Петр решил покончить с монашеством в России и постановил "отныне впредь никого не постригать, а на убылые места определять отставных солдат". Кроме того, Петр издал указ, согласно которому мужские монастыри должны были быть превращены в военные госпитали, монахи – в санитаров, а женские монастыри – в швейные, ткацкие мастерские и мастерские кружев. Ему пришло в голову сделать монастыри местами благотворительности и общественного призрения, поэтому туда посылались подкидыши, сироты, преступники, сумасшедшие, увечные солдаты, и постепенно они превращались в богадельни, лазареты и воспитательные дома.
В результате сужения Петром I деятельности духовенства, пишет Башилов, после-петровская эпоха характерна "сильным огрубением народных нравов". В течение всей истории монастыри были оазисами веры и образования, однако они пугали Петра своей закрытостью и воздействием, которое они оказывали на верующих русских людей. Как и большевики, Петр полагал, что духовенство должно оказывать только то влияние на народ, которое ему разрешает государство.
Так Петр Великий расправлялся с православием, которое действительно было оплотом нации, государства, государственности и залогом нашего постепенного и своеобразного развития. Это ли не разорение страны? Не обкрадывание русского народа? Не воплощенное зло?
Напишите свой комментарий, предварительно прочитав правила обсуждения.
Орфография и пунктуация автора сохранены
