ЦХИНВАЛ (Южная Осетия), 26 авг – РИА Новости, Дмитрий Виноградов.
Пять лет назад Россия признала независимость Южной Осетии. Именно на нашу страну и легло бремя послевоенного восстановления нового государства. За это время Россией сюда были закачаны огромные средства – судя по заявлениям официальных лиц, более 34 млрд рублей. Но в независимой республике следы этих денег еще надо поискать. С этим косвенно согласился в интервью РИА Новости и нынешний президент Южной Осетии Леонид Тибилов, отметив, что, по идее, “в течение пяти лет республика могла была быть возрождена и восстановлена”. И добавил: “В этой части и появляются вопросы”.
Девятиэтажка после апокалипсиса
На южной окраине Цхинвала находится база российских миротворцев – 135-го мотострелкового батальона 58-й армии. Совсем рядом, буквально в двухстах метрах – грузинское село Земо-Никози и граница с Грузией, которую в Южной Осетии считают государственной. Здесь – одна из тех точек на карте, где пять лет назад начались боевые действия: грузины из установок "Град" обстреляли базу миротворцев.
База осталась, но ее бывшую казарму решили сохранить в разбомбленном виде – как напоминание об агрессии. На первом этаже – венки и мемориал четверым погибшим в те дни миротворцам. Здесь отчетливо понимаешь: если Грузия и Южная Осетия когда-то и помирятся, то случится это еще очень не скоро. Слишком жива память о тех событиях, слишком велик взаимный счет.
Только это не мемориал. Эти дома до сих пор обитаемы, хотя южноосетинские власти уже несколько лет обещают их расселить. А если решение расселять принято, то вроде бы и нет никакого смысла их восстанавливать.
Захожу в одну из девятиэтажек. Лифт не работает. В подъезде между пролетами свисают электрические кабели – так здесь восстановили электроснабжение. В одной из квартир живет 20-летний Хох Габараев. Со своей семьей он жил тут и до войны.
"Хорошо помню те дни. Стрельба началась, когда мы с друзьями бегали по двору, играли в прятки, – рассказывает Хох, показывая свое сюрреалистическое, словно из фильма-антиутопии о постапокалиптическом мире, обиталище. – Когда стало понятно, что началось что-то серьезное, побежали в подвал. Там и сидели четыре дня безвылазно, ели какие-то соленья из банок, которые там хранились".
Хох приводит меня к друзьям-соседям – двум братьям примерно его же возраста. Один после событий пятилетней давности лишился речи. "Папа, папа, паф-паф", – нечленораздельными слогами и жестами что-то объясняет он. Хох "переводит": отца его соседей грузины убили в первые минуты войны. Высунулся в окно посмотреть, что происходит на улице, и оказался "снят" грузинским снайпером.
Теперь братья живут вдвоем – на инвалидную пенсию одного из них. Второй вполне здоров, да вот только найти работу не может. Российские подрядчики, которые до сих пор восстанавливают Цхинвал, привозят работников с собой – здесь можно встретить уроженцев Средней Азии, тогда как местные мучаются без работы.
Впрочем, дома хлопот тоже хватает. Братья своими силами сделали ремонт. Находясь внутри их квартиры, даже не поймешь, насколько в аварийном состоянии дом, тем более что государство на российские деньги поставило новые оконные рамы. Впрочем, выдает ванная – она вся уставлена тазиками с водой, ведрами и черпаками. Водоснабжения в этой девятиэтажке нет, и братьям приходится носить воду из колонки.
Конечно, далеко не все жилье Цхинвала в таком состоянии, как улица Октябрьская. Нас, группу московских журналистов, привозят в новый микрорайон Московский, названный так в честь правительства Москвы, на деньги которого построили эти новые двухэтажные коттеджи. Микрорайон состоит из двух улиц – улицы Путина и улицы Медведева.
Про эти шикарно выглядящие коттеджи в городе ходит много слухов – якобы они достались только высокопоставленным чиновникам и их родственникам. Впрочем, чтобы убедиться, что это не так, достаточно зайти в первый попавшийся.
Перед одним из них поливает цветы 52-летняя Заира Кутаева. В ее доме живет шесть человек – она с мужем, двое их сыновей, жена сына и 6-летний внук. Все мужчины в семье по профессии военные – с другой работой в республике дефицит.
До войны семья Кутаевых ютилась в однокомнатной квартире. Во время боевых действий оконную раму вышибло снарядом, дыру пришлось заделать целлофаном. Впрочем, вскоре им дали этот коттедж в микрорайоне Московском, а отремонтированную квартиру передали еще кому-то из нуждающихся.
На фоне красивых коттеджей интервью московским журналистам раздает мэр Цхинвала – молодой и импозантный Алан Алборов, назначенный на эту должность в марте 2013 года. Он признает: в столице республики еще около 1300 человек нуждается в улучшении жилищных условий.
Объяснение тому, почему восстановление идет так медленно, у мэра простое: в республику после войны пришли гигантские деньги из России, но из-за объемов этого внезапно свалившегося счастья и из-за послевоенного бардака "какая-то часть денег пошла не на то, на что надо".
"Если человек не умеет обращаться с одним рублем, а тут пришел такой поток, справится ли он?" – задает риторический вопрос чиновник.
"Некоторые работы были проведены не очень качественно. Эти деньги потеряны", – признает мэр. Например, сейчас в Цхинвале приходится заново переделывать дороги – многие из них выглядят так, как будто грузинские бомбежки закончились только что. На самом деле за пять лет их, конечно, восстанавливали, и неоднократно, но каждый раз это делалось с нарушением технологий.
"Представьте, что вы чиновник, который заведует ремонтом дорог. К вам приходит хозяин фирмы-подрядчика, с которым вы вместе воевали против грузин. Есть фирма, нет фирмы, хорошая она или неопытная – неважно. Отказать вы ему не можете – вместе же воевали. Потом он выполняет свою работу плохо, но наказать вы его снова не можете", – приоткрывает Алан Алборов секреты того, как в Южной Осетии шли послевоенные восстановительные работы.
"Процентов 30 мы точно исправляем заново. Например, надо полностью менять водопроводные сети Цхинвала. И нам трудно объяснить российской стороне, что нам опять нужны деньги на то, что мы уже вроде бы восстановили", – констатирует мэр.
Примерно так же выглядели работы по восстановлению сельского хозяйства, рассказывает Алборов, который раньше занимал должность первого замглавы администрации Ленингорского района – одного из сельских районов республики. "600 миллионов дали на сельское хозяйство. А результат – ноль. Кто виноват? Дали человеку миллион на некий проект в сельском хозяйстве, он вместо этого купил джип и уехал. Кто виноват?" – рассуждает мэр.
На просчеты прежнего руководства республики кивает и президент Южной Осетии Леонид Тибилов, который занимает эту должность с апреля 2012 года. Его пресс-конференция для прибывших в Цхинвал журналистов проходила в самом лучшем зале – в местной библиотеке.
Как рассказывает Тибилов, в послевоенной спешке восстановительные работы велись зачастую без проектно-сметной документации. "Например, решили восстановить бассейн. Кто-то подумал, что это можно сделать за 50 миллионов. Ну раз 50 миллионов, то вот 50 миллионов (подрядчику. – РИА Новости)", – описывает Тибилов местные порядки.
Сколько на самом деле было потрачено денег на каждый конкретный "бассейн", сейчас пытается разобраться генеральная прокуратура Южной Осетии совместно с российскими генпрокураторой и Счетной палатой, от которых в республику откомандированы целые делегации.
По словам Тибилова, уже 12 уголовных дел находятся на рассмотрении Верховного суда РФ, 32 уголовных дела направлены в генпрокуратуру России. Еще 70 уголовных дел, фигурантами которых "стали многие бывшие ответственные должностные лица, в том числе некоторые министры, в частности замминистра строительства Южной Осетии", заведены генпрокуратурой самой республики.
По итогам этих проверок, говорит Тибилов, уже девять бывших чиновников из Южной Осетии, в том числе министры и их заместители, объявлены в международный розыск по подозрению в хищении средств, выделенных на восстановление Южной Осетии.
"Все те, кто провинился перед народом Южной Осетии, понесут наказание", – обещает президент. Те, кто находился у власти до него, хранят молчание и расследования российских и южноосетинских силовиков не комментируют.
"Больше утверждать проекты и выделять средствы по контрактам, где даже суммы не прописаны, никто не будет", – обещает посол России в Южной Осетии Дмитрий Медоев, не объясняя, правда, почему порядок в финансировании нельзя было навести раньше.
Следы инвестиций
После войны предполагалось, что российские деньги будут вкладываться не только в восстановление инфраструктуры и жилья, но и в промышленность республики – сейчас 4,2 из 4,7 млрд рублей ее бюджета составляют трансферы из российского бюджета, и снизить эту долю можно, только развивая местное производство. Иначе, говорят скептики, говорить о независимости Южной Осетии трудно.
Впрочем, следы восстановления и потраченных миллиардов в республике все-таки есть – надо только как следует поискать. Нас привозят на швейную фабрику в Цхинвале. Когда-то, в советское время, это было процветающее производство. После развала Союза и грузино-осетинской войны фабрика остановилась – нам показывают фотографии стен здания со следами попадания танковых снарядов и пуль. Помещения фабрики на этих фото заставлены неработающими и сгоревшими швейными машинками советского времени.
Сейчас все преобразилось. Трехэтажное здание отремонтировали за государственный счет, нашли инвестора – крупную швейную фирму из Петербурга "БТК-групп". Ее директор по производству Наталья Гибнер с гордостью показывает новые японские швейные машины, уже установленные в свежепокрашенном цеху.
"Здесь будет работать 150 швей, а в перспективе наберем 300-400", – обещает она. Сейчас приехавшие из Петербурга опытные сотрудницы "БТК-групп" обучают будущих швей из числа местных. "С кадрами не очень, шить не умеют, – признает Гибнер. – Те, кто работал здесь до 90-х, давно на пенсии, а потом было не до того, чтобы кого-то учить шить на машинках. Но девушки тут толковые, работать хотят – так что учатся быстро".
Второй завод, бетонных конструкций, что на окраине Цхинвала, такого оптимистичного впечатления пока не производит. Нас встречает его директор, который рассказывает, что в строительство завода уже вложено 90 млн рублей.
Однако следов этих инвестиций не заметно. В огромном пустом ангаре, который зимой отапливаться не будет, стоят несколько грузовиков и погрузчиков. В углу, правда, обнаружилась линия по производству формованных камней. А рядом – залежи уже готовой тротуарной плитки и бордюрного камня. Вот пока и весь завод.
Отвечая на наши немые вопросы, директор спешит заверить, что в завод будет инвестировано еще около 90 млн рублей, будут построены еще несколько производственных линий, и вот тогда-то он и заработает в полную силу. Подразумевая, видимо, что на этот раз деньги пойдут “на то, на что надо”.
Российские официальные лица, словно поверив оптимизму новых руководителей независимой республики, заявляют, что темпы восстановления Южной Осетии будут сохранены.
