Банковский служащий среднего звена с легкой благородной сединой галантно распахнул дверь своей квартиры, небрежно метнул на кресло темные очки в золоченой оправе, сбросил пиджак и ловко вывернулся из петли галстука. Жестом фокусника он извлек откуда-то казачью фуражку, одним махом пристроив ее на затылок, снял со стены шашку – и, присвистывая, лихо нарубил на кухонной доске ровными кольцами батон колбасы, выпрыгнувший из солидного черной кожи кейса.
Обмылки нам не нужны. Хотя гораздо приятней, когда к тебе обращаются миссис, мэм, леди и даже янг леди — да, и так тоже. Американские мужчины в возрасте щедры на комплименты и не избалованы. Хотя манеры их покажутся более сдержанными в сравнении с тем праздничным фейерверком, которым русский ухажер пытается оглушить обхаживаемую даму при первых встречах.
Можно не сомневаться, что русскоязычный визави в Нью-Йорке в конце ужина не предложит разделить счет пополам. Скорее, наоборот: он предложит после трапезы проследовать в бар и постарается купить букет цветов, причем, довольно увесистый, который вам придется таскать целый вечер. По пути он будет обшаривать глазами проходящих мимо незнакомок и отпускать реплики. Пессимисты — "фу, какая жи-ирная и еще радуется". Оптимисты — "ого, какая хорошенькая".
Не обращайте внимания – то ли он не догадывается, что его спутнице неприятно ни то ни другое, то ли ему на это наплевать. Надо быть готовой к тому, что брачующийся русский американец постарается загрузить вечер рассказами о трудностях жизненного пути – бремени мортгеджа (ипотеки) или несоразмерной ренты, эгоизма детей и падения нравов общества, в котором никто не протянет руку помощи. Это гораздо утомительнее американского "но проблем", "кип смайлинг" и "хэппи энд", вполне достаточных для приятного свидания на Манхэттене.
"Наш" кавалер ищет сочувствия, описывая, как она его не понимала, пока он искал себя и ностальгировал по родине. Он поведает о том, как в конце концов бессердечная рационалистка вытолкнула его из своей жизни. Как рабочая пчела — трутня, дабы не переводить на него скопленный на зиму мед, представляю я, мысленно принимая сторону их бывших жен.
Русский американец с русскоязычных сайтов знакомств, бросивший якорь на Брайтон-бич или в иных местах массового скопления соотечественников, являет собой именно такой тип самца с перекушенными крылышками, который уже не может взлететь, но еще ползает и жужжит. Хорохорится. Американки для него — "коровы", европейки — "брунгильды", японки кривоноги, утешают они сами себя. Но мы-то знаем, что этот мачо в Америке не пользуется спросом даже в пределах собственной диаспоры, и уж абсолютно неконкурентоспособен за ее пределами. Не потому, чтобы он лицом не вышел, или статью, и дело не в деньгах, как думают они сами. Дело в том, что даже те из них, кто покинули родину непримиримыми борцами за права и свободы, в собственной "ячейке общества" непременно пытаются воссоздать авторитарную модель, ненавистную им в макромасштабах, и очень удобную в личной жизни. Модель семьи, канувшую в прошлое в Америке по меньшей мере полвека назад.
Натасканные на все виды толерантности, настоящие нью-йоркские мужчины старой закалки следуют принципам равноправного партнерства, они сами любят кулинарить, на дружеских вечеринках первыми хватаются за грязные тарелки, они привычно делят со своей работающей дамой сердца домашние обязанности, если живут под одной крышей, и явно не торопятся связывать себя узами гименея. Они вообще не торопятся, в отличие от русского американца, который считает, что оплаченный им ужин проложил путь прямиком в спальню. И делает оскорбленный вид, когда план не срабатывает.
— Оскорбляется он в Нью-Йорке, это еще улучшенный экспортный вариант. В Москве подходит в баре, просит номер телефона, если не даешь — грязно оскорбляет тебя, — сообщает последнюю информацию девушка, только что вернувшая из отпуска, проведенного в России.
— Возьмите нашего Колюньку! Золотой, не пьет, — уговаривали меня в одном из православных монастырей, желая пристроить в хорошие руки соплеменника, прибившегося к хозяйству без желания монашествовать. Колюнька, с виду статный красавец-мужчина лет под пятьдесят, явно творческой профессии, с интеллигентными манерами, но без определенного места жительства, искал пути легализации в США простейшим способом — через брак.
Ответ, что я не американка и никак не могу поднять статус нелегала Колюньки, вызвал разочарование в сватах. Но ненадолго.
— Так, может, возьмите его просто так?..
В России этого красавца, разбившего не одно сердце, пожалуй, оторвали бы с руками. А в Америке он не у дел, хоть ты в монастырь подавайся.
Что-то все-таки не то происходит с российским мужиком — демографический казус его так подпортил, что ли? Может, потому в Англии и водятся джентльмены, что там на десять девчонок по статистике четырнадцать ребят? А в Канаде — и вообще шестнадцать? В России же, по последними данным ЦРУ, мужчин на 16% меньше, чем женщин. Прогноз, правда, утешительный: рождается их все-таки на 5% больше, и по мере роста благосостояния, улучшения здравоохранения и отказа от вредных привычек, они имеют шансы дожить до брачного возраста с незначительными потерями. Изменение демографической пропорции может полностью перекроить культуру гендерных отношений в России, полагают наши "западные недруги".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
