Между законом, между новым правилом, новым запретом и действительностью существует зазор, расстояние, поэтому всегда удивительно, когда жизнь вдруг поддается и меняется, подчиняясь какой-то там букве. Конечно, я слышала об антитабачном законе, но когда я спустилась в подвал Российской государственной библиотеки, знаменитой Ленинки, и увидела закрытую курилку, это показалось невероятным, невозможным, немыслимым.
Это ведь была не просто комнатка рядом с туалетом, в которой курят. Это был гайд-парк. Афинская агора. Дом культуры с историей и традициями.
Там были свои завсегдатаи: гардеробщик Николай, милиционер Василий, который ждал, когда его жена-библиотекарь закончит смену, читатель Валера, который вот уже двадцать лет пишет докторскую про упрочнение рельсов, и его друг по прозвищу Гитлер.
Там лысенький дяденька в шевиотовом пиджаке рассуждал о религиозно-духовной сфере и ее то ли присоединении, то ли отсоединении от государства, а рядом жался худосочный любитель словарей, который сразу же предлагал студенткам духовный экстаз.
Это был настоящий греческий полис или новгородское вече, где каждый мог высказаться, рассказать о своей диссертации, только что основанном философском учении, снизошедшем на него откровении. Не знаю, как насчет мужа, но фриковатого собеседника там можно было найти запросто.
"Нам сказали, чтобы мы бросали курить. Мы сами на улицу бегаем", — опасливо сказал охранник, который был похож на Семерку из "Алисы в Стране чудес". Ту, что виновато красила розы в красный цвет.
Я решила дойти до факультета журналистики, и только на входе вспомнила, что легендарную журфаковскую курилку разогнали еще в 2007 году. Сейчас там чистые стены, выкрашенные фиолетовой рябью, блестящий кафель и по-больничному неприятная чистота.
Как рассказывают старшие товарищи, в 1990-х курили прямо на первом этаже факультета, у главной лестницы, не стесняясь. В начале 2000-х под курилку отвели проход к туалетам на втором этаже. За арочный вход и те страсти, которые там кипели, курилку прозвали Санта-Барбарой.
Шум, гвалт, гогот, визги, теснота и дым. Вдоль стен тянулись две скамьи, но большинство студентов стояло. Людей набивалось столько, что те, кто хотел попасть в туалет, с трудом протискивались через дым и толпу.
В журфаковской курилке обычно обсуждали что-то неприличное, тайное. Когда проходил преподаватель, шум затихал, говорили "здравствуйте", а потом хохот и крики нарастали с новой силой.
Многие эту курилку ненавидели, потому что было невозможно дойти до туалета, не пропахнув сигаретным дымом.
Этот тяжелый дым вываливался из курилки и расползался на весь этаж, подкрадывался к дверям деканата и очень раздражал преподавателей.
Однажды, в день рождения декана Ясена Николаевича Засурского и к годовщине подписания Киотского протокола, Глеб и его друзья придумали акцию "Ясен-день: день без дыма". В тот день всех попросили курить на улице, и видимость на втором этаже, наконец, стала лучше.
Даша считает, что наша курилка была "отдельным саморегулирующимся миром на стыке женского и мужского туалетов, там проводили время все — курящие и некурящие, там рассматривали друг друга вблизи, мерялись телефонами, там было почетно постоять рядом с нужной компанией, и вообще, курилка способствовала близком контакту — поскольку проход узкий, то протискиваться приходилось мимо кого угодно".
"В курилке можно было устроиться на работу, — вспоминает Антон. — Там между делом всегда обсуждалась работа и то, где, у кого и какие есть вакансии".
Настя призналась, что если бы не курилка на журфаке, она бы никогда не начала курить: "Там всегда происходило что-то важное, там моя подруга выбросила в мусорку учебник по миржуру после сдачи Хруля, там мы к пересдачам готовились".
Там Андрей дожидался свою девушку между парами и целовался с ней на глазах у всех ее одногруппниц. Именно там строились планы по завоеванию соседних галактик и строительству медиакорпораций.
А на первом этаже, за лестницей, существовала секретная курилка. "Там курили фрики, изгои общества: толстые офицеры с военной кафедры, гопники, ботаники, дурнушки, неформалы, сотрудники радиокафедры, — говорит Игорь. — И эта теневая курилка составляла как бы молчаливую, но угрюмую и неотвратимую оппозицию истеблишменту, центральной курилке на втором этаже, где курили мальчики в джинсах DG и розовых рубашках".
Получается, что с исчезновением курилок публичное пространство города, где можно свободно общаться, знакомиться, узнавать новости, уменьшилось еще сильнее.
Больше нет тех московских дворов, в которых дедушки играли в домино и шахматы, нет мужчин с газетами на бульварных скамейках, теперь нет и курилок. Но, кажется, этого еще никто не понял.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
