Запретительный уклон законодательных актов делается все круче. Он теперь как трасса скоростного спуска.
Под угрозой уголовного преследования и серьезных карательных мер нам запретили благоприятно высказываться на публике о людях нетрадиционной сексуальной ориентации, скоро будут привлекать к ответственности за курение в не отведенных для этого занятия местах. За нецензурную брань — само собой. За пропаганду нетрадиционного секса еще не сажают, и даже не штрафуют, но какие-то разговоры на сей счет ведутся.
Не разговоры, а законопроект, запрещающий россиянам жениться более трех раз за одну жизнь, лежит на столе Елены Мизулиной. Его только что прислали воронежские законодатели.
Дело настоящего — История.
Ее обустройством энергично занялись политики, политологи, публицисты и шоумены. На законодательном уровне обороной Истории от внешних и внутренних либералов занялась госпожа Яровая, заявив: "Мы не допустим переписывания истории".
В переводе на общедоступный русский язык сей пассаж означает следующее: о действиях антигитлеровской коалиции надо говорить как о покойнике — либо хорошо, либо ничего.
Сторонникам этой запретительной инициативы невозможно втолковать, что и покойники рано или поздно начинают свидетельствовать, а иным живым — еще и сниться.
Ничего не говорить о бессмысленно испепеленном союзниками городе Дрездене, о насильно депортированных союзниками советских военнопленных прямой дорогой в советские гулаги, об освобожденных и изнасилованных союзниками немецких женщинах и т.д, не получится. Ну, потому что память человеческую никогда еще не удавалось закатать в бетон. Хотя попыток было немало.
Словно желая нас остеречь от новых усилий, увещевают: "Ведь это дела давно минувших дней, и копаться в них — все равно, что вспоминать, как сорок лет назад купил дачу, сравнивать цену покупки с существовавшими тогда на рынке ценами и натужно соображать, не переплатил ли. Но даже если переплатил, что с того? Что-нибудь можно изменить? Нет. Тогда зачем все это сотрясение воздуха? Пользуйся приобретением и получай удовольствие! Тебе добыли свободу — цени ее, а не считай, как местечковый гешефтмахер, какой ценой, и нельзя ли было подешевле".
Это с нами говорят по-хорошему. Если не поймем, то вот нам штраф 300 000 рублей и срок на 5 лет.
Павших один раз убили, теперь предлагают убить второй раз, но на законных основаниях.
***
Как обычно, запретители не забыли оглянуться на Запад. Есть же, мол, в уголовных кодексах стран нормы, предусматривающие наказания за отрицание Холокоста. Или геноцида…
Тогда, если уж так захотелось подражать развитым демократиям, то логично было бы считать преступлением отрицание сталинских репрессий. В том числе и в отношении к командной верхушке вооруженных сил одной из держав антигитлеровской коалиции. И разработать на сей счет суровый закон.
Скойбеда будет осторожнее, а вот можно ли теперь будет переиздавать солженицынский "Архипелаг ГУЛАГ", — большой вопрос.
Слова относительно "искусственного создания доказательств обвинения", видимо, и предполагают разборки с художественной практикой.
Например, с сериалом "Штрафбат", который только что был показан по "России", несмотря на "искусственное создание доказательств обвинения".
Не клеветой ли на триумф советского оружия выглядит сцена в михалковской "Цитадели", где штрафники идут на штурм нацистской крепости с черенками от лопат?..
Можно ли теперь будет переиздавать роман того же Гроссмана "Жизнь и судьба"? И к тому же показывать его экранизацию по ТВ?..
И что прикажет делать госпожа Яровая с "В круге первом" Солженицына, где явно героизируется предательство одного из дипломатов?
***
С историографами еще можно что-то сделать… Они служивые люди. Их можно поощрить пряником сладким. Пригрозить кнутом. Их можно призвать к порядку. А что поделаешь с беллетристами? Они находятся на более длинном поводке. Могут позволить себе писать в стол, в интернет, "в заграницу"…
Их устами и заговорят покойники. И расскажут они о себе и о том, как воевала антигитлеровская коалиция не совсем за то, что хотели бы чиновники от образования внушить новым поколениям граждан РФ.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
