Оно таки обиделось. Мы его хотели убить, а оно обиделось. Потому, видимо, так часто у нас случаются "безумные чаепития", подобные тому, что описал Кэррол Льюис в "Алисе". Наше Время буксует.
Уже две недели мы чаевничаем по поводу скандала, что разразился в медиапространстве.
Скандал носит нечаянный характер, да мотивы его основательные. Политик неаккуратно сравнил СМЕРШ с Гестапо. Журналистка агрессивно выразила сожаление, что не изо всех бабушек нынешних российских либералов нацисты успели наделать абажуры. В результате один отмазывается от клейма "враг народа". Другая — от репутации антисемитки.
Еще неделю назад я в своей колонке осторожно намекнул, что мы стоим на пороге полномасштабной гражданской войны в холодной фазе. Но почитав газеты, послушав радио и посмотрев несколько ток-шоу, понял, что мы переступили этот порог, и что это широко признанный факт.
С течением времени, Бог даст, ее острота притупится, ее кличи смолкнут, ее лозунги полиняют, ее медиагерои вернутся к мирной жизни, но все равно осадок-то останется.
В осадке, в частности, мы обнаружим то, что сейчас булькает на поверхности дискуссии, и в чем не могут признаться иные противники либералов, — антисемитизм.
Особенно трогательным мне показался вскрик патрона журналистки: "Слушайте, как я могу быть антисемитом? У меня половина руководства газеты, а я сам подбираю кадры, у меня половина газеты, извините, определенной национальности".
Извиняем?..
***
Перед войной кто-то из журналистов спросил Хемингуэя: "А в Америке фашисты есть? Есть, — ответил писатель. — Только они еще об этом не догадываются". То же самое можно сказать про иных антисемитов.
Возможно, о своей неприязни к "лицам определенной национальности" Ульяна Скойбеда до последнего времени не догадывалась. Просто это до поры до времени пылилось в подвале сознания. И нужен был какой-то толчок или эксцесс, чтобы злая неприязнь к инородцам вырвалась наружу.
Так бывает.
Так случается и с очень положительными людьми. Чеховский Николай Иванов, женившись на Саре Абрамсон, дал ей свою фамилию, дал другое имя — Анна. Разлюбив ее, в домашних ссорах называл ее девичьим именем. В состоянии истерики крикнул умирающей жене: "Замолчи, жидовка!".
А кто бы его до этого смел заподозрить в таком позорном инстинкте, как антисемитизм?
Да, если бы кто и посмел, так у него было стопроцентное алиби — женат на еврейке.
Но перед инстинктом логика слишком часто пасует.
Что касается Скойбеды, то она спасовала не в первый раз. Ей тут же припомнили атаку на русскоязычную гражданку Израиля, писательницу Дину Рубину. "Почему русскому языку нас учит гражданка Израиля Дина Рубина?", — задалась вопросом журналистка… При этом заметила, что не имеет в виду национальность, что ее смущает иностранное гражданство учителя. Она бы и не против была, чтобы нас учил русскому языку гражданин Берл Лазар.
Гражданке Скойбеде как бы невдомек, что при всем почтении к главному раввину России, русский язык он знает несколько хуже известной писательницы. Получилось, что ей важнее "шашечки", чем "ехать".
Но тот приступ государственного патриотизма в ущерб русскому языку, как сегодня выяснилось — цветочки. Ягодками стали абажуры.
Не знаю, что хуже: инстинктивный антисемитизм или антисемитизм рациональный? Хуже, пожалуй, инстинктивный, помноженный на рациональный. Когда они заодно, тогда становятся грозной силой на службе коричневой чумы.
Пример же здорового патриотизма Скойбеде и ее сторонникам преподала молодая режиссер Дарья Белова, только что победившая в Каннах в конкурсе короткометражного фильма. Она была рада награде; царапнуло ее только то, что "что в России ее восприняли как режиссера с "российским происхождением".
На это она сообщила всем заинтересованным патриотам: "Я не "режиссер российского происхождения", а российский режиссер, просто учусь в Берлинской киношколе… Я с удовольствием работала бы и в России, и в Германии, и во Франции. Один из выводов, к которому я пришла, учась в Германии — что границ нет. И это очень здорово!"
И это действительно здорово, поскольку "ехать" всегда важнее "шашечек".
***
Тем временем Скойбеда и ее шеф стерли себе языки, по собственному признанию, извиняясь за нехорошие слова, но не за те чувства, что сидят у них в подкорке. Они, наверное, думают, что пройдет время, и этот скандальный эпизод забудется, потеряется в потоке информации, а пиар останется. Они не понимают, что слова "скойбейда" и "абажур, сделанный из кожи человека" стали понятиями одного синонимического ряда.
Теперь всегда будут говорить "абажур" и подразумевать "скойбеду". И наоборот: говорить "скойбеда" и вспоминать об "абажуре" специальной выделки. Понятия срослись. Понятия стали сиамскими близнецами. Эта перспектива, думаю, покруче любого другого наказания.
Время, стало быть, глубоко обиделось. И правильно сделало, что обиделось.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
