Американский кинодокументалист, лауреат престижных международных премий Джон Алперт известен по всему миру как репортер, который может получить доступ к самым необщительным мировым лидерам. Он был единственным западным репортером, допущенным к Саддаму Хусейну, и единственным, кто взял интервью у Фиделя Кастро во время его пребывания в США. На этой неделе Алперт прибыл во Владивосток, где провел мастер-классы для студентов. В интервью корреспонденту РИА Новости Алексею Демину Джон Алперт рассказал об особенностях общения с известными людьми и поделился творческими планами.
- Джон, кто из героев ваших документальных лент или людей, у которых вы брали интервью, произвел на вас наибольшее впечатление?
— Когда я был ребенком, хотел стать ковбоем, но у меня не было лошади, не было коровы. Поэтому, когда я впервые встретил настоящего ковбоя, он произвел на меня очень большое впечатление. Тем более что тогда все телевизионные программы и все фильмы были о ковбоях, а передо мной был настоящий ковбой, не актер, не Джон Уэйн.
Это был человек, который встает в четыре часа утра и работает очень много. Я снимал его на протяжении 24 лет и сделал документальный фильм о его жизни, в котором показал, насколько она трудна и интересна. Это было одно из самых сильных мои впечатлений от героя, ведь я провел с ним так много времени.
- С кем из тех, у кого вы брали интервью, была наиболее откровенная и наиболее тяжелая беседа?
— Человек, с которым было сложнее всего, – Саддам Хуссейн. Абсолютно не открытый, не дружелюбный, очень тяжелый персонаж для интервью. Это было настоящим испытанием. Не могу судить, насколько интервью получилось, потому что он был очень надменным и напористым и в то же время очень закрытым. Я не люблю таких людей.
А вот интервью с Фиделем Кастро было весьма интересным и веселым. Он любит, когда ему бросают вызов: на него напирают, а он отвечает. Мне казалось, что чем безумнее были мои вопросы, тем больше они ему нравились. Думаю, что я задавал ему вопросы, которые он никогда до этого не слышал, и Фидель получал удовольствие от этого.
- Есть ли у вас фирменные секреты, которые помогают разговорить самых молчаливых собеседников: может быть неожиданные вопросы или что-то еще?
— Иногда важно не начинать съемку сразу же, особенно когда это касается различных щекотливых ситуаций. Даже когда человек говорит или делает что-то, что ты очень хочешь снять, нужно уметь остановить себя. Потому что люди хотят, чтобы их ценили не только как объект интервью, а как личность. И если ты не начинаешь снимать сразу, они воспринимают это как знак уважения.
- Какие явления и проблемы современной общественной или политической жизни занимают вас сейчас, о чем бы хотели снять следующий фильм?
— Много того, о чем хотелось бы снять фильм. Но одно из самых важных направлений – это показать зрителям, что такое война. Также мы снимаем фильмы о несправедливых экономических ситуациях. Один из последних, который мы снимали в Нью-Йорке, — о людях, которые потеряли работу, потому что все предприятия переведены за рубеж. Эти люди вынуждены собирать бутылки и банки, чтобы выжить. Я никогда не думал, что буду снимать об этом в Нью-Йорке.
Также мы делаем фильм, который, возможно, будет неоднозначно воспринят здесь. Он посвящен равноправию людей нетрадиционной сексуальной ориентации на Кубе. В начале кубинской революции, когда главной задачей было воспитание хороших коммунистов, они провозгласили, что гомосексуализм — это признак буржуазного декаданса и стали помещать геев в концентрационные лагеря.
Ирония в том, что шесть лет назад Мария Ланкастро, племянница Фиделя Кастро и дочка Рауля Кастро, достигла большого успеха в борьбе за права людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Признаюсь, что в прошлом гомофобия была свойственна и мне. Но я выступаю за равные права
для всех, независимо от цвета кожи, сексуальных предпочтений, национальности, и мне кажется, что с возрастом я становлюсь умнее. Каждый заслуживает счастья.
- Вы ведете активную преподавательскую деятельность, в том числе и в России. Чувствуется ли разница между современной западной и российской журналистикой, в чем она состоит?
— Я не наивен и понимаю, что в любой части мира журналисты находятся под определенным давлением. Но я убежден, что трудолюбивый и честный журналист
способен сделать любое общество лучше.
Я интернационалист, к тому же у меня на 100% русские корни, и мне нравится вдохновлять журналистов здесь, чтобы они делали свою работу, помогали улучшить общество.
Я очень честен по поводу проблем в США. Я не скрываю, как тяжело иногда нам приходится. Но я уверен, что Америка хочет стать страной лучше, чем сейчас.
Если для себя этого хочет Россия или любая другая страна, то в наших интересах воспитать профессиональных и честных журналистов. Поэтому моя работа – это капля, которая наполняет ведро с водой.
- Джон, вы — документалист, а значит, умеете подмечать вещи, которые незаметны на первый взгляд. Вы уже заметили что-то особенное во Владивостоке?
— Еще нет, хотя мне кажется, во Владивостоке есть что-то интригующее. Здесь чувствуется определенный конфликт между человеком и природой, который делает это место очень необычным. Думаю, здесь много материала для документального кино. За эти дни я много времени провел со студентами в аудиториях и не успел "принюхаться", чтобы понять, где зарыты кости. Надеюсь, все еще впереди.
