От энергичного Дмитрия Сибирцева, вступившего в должность директора московского театра "Новая опера" в октябре прошлого года, с самого начала ожидали серьезных шагов. Он декларировал горячее желание реформировать театр, что невозможно без принципиальных кадровых решений. Таковые последовали спустя полгода после назначения: Сибирцев изменил положение о художественно-творческой коллегии, лишив председательского кресла и должности замдиректора по творческим вопросам главного хормейстера, вдову основателя театра Наталью Попович, которая в течение десяти лет на этом посту фактически возглавляла "Новую оперу". Театр расстался и с Игорем Колобовым-Тесля, зятем Попович, а ее дочь Марфа Колобова-Тесля, занимавшая должность заведующей литературной частью, написала заявление об уходе по собственному желанию. В итоге внутренний конфликт главы театра с семьей его основателя перерос в громкий публичный скандал. О необходимости жестких мер, о переменах – наступивших и грядущих, а также о ближайших планах "Новой оперы" Дмитрий Сибирцев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Елена Чишковская.
- Дмитрий, вы начали реформировать "Новую оперу", но обязательно ли было ущемлять в правах Наталью Попович, которая стояла у истоков театра и худо-бедно, но держала его на плаву в течение многих лет?
— Когда я пришел в театр, были определены те вещи, которые хотелось бы сделать в ближайшее время. Естественно, за полгода все успеть невозможно, но кое-что все же получилось. Это и запуск Зеркального фойе, и поддержка уже намеченных ранее постановок, и налаживание контакта со звездами первой величины, которых очень хотелось бы видеть в театре, но с которыми нужно договариваться заранее. Для этого был создан полноценный международный отдел, появился пиар-отдел и многое другое. Но для того, чтобы все это работало как часы, в театре должно существовать четкое разделение функций и определенная вертикаль. Я — директор театра, меня назначил департамент культуры. Если департамент недоволен моей работой, то через какое-то время произойдет расставание. Но пока этого не произошло, я имею право требовать от каждого работника выполнения тех задач, которые ставлю я. В "Новой опере" же есть такое понятие как "исторически сложилось". Фактически это значит, что люди могут делать все, что угодно, и им ничего за это не будет.
- А можно конкретный пример?
— За полгода я упредил серьезный отток средств из театра. Уникальная ситуация: театр стал больше тратить на гастролеров, на закупку инструментов, а денег при этом не стало меньше, наоборот — прибавилось. Потому что появился нормальный отдел снабжения, который ищет самые выгодные с коммерческой точки зрения варианты, а не заключает договора с некими дружественными фирмами. Такое в театре было, я это упразднил, и тут же выяснилось, что это противоречит тому, как "исторически сложилось".
- Давайте вернемся к Попович. Что из методов, "исторически сложившихся" во время ее художественного руководства театром, вас не устроило?
— Во-первых, полное неуважение к людям, которые выходят на сцену. Этого я не приемлю. Как только я слышу крики и вопли, которые обладающий властью человек начинает испускать при своих сотрудниках, меня это настораживает. Во-вторых, абсолютное неприятие того, что может меняться репертуарная политика. В-третьих, привычка определенных лиц считать театр своей собственностью. Как только я начал менять имидж театра, это вызвало бурю негодования: "Как вы можете ломать существующий в театре стиль?!". Да, я ломаю. Потому что сейчас "Новая опера" в плане известности в городе не дорабатывает. Посмотрите на наш сайт в интернете, который по идее должен привлекать зрителей. Он похож на сайт института мясомолочной промышленности, где все герои висят на доске почета с одинаково напряженными лицами. Такого быть не должно.
- И вы решились на серьезный шаг — обновление художественно-творческой коллегии, которую многие годы возглавляла Наталья Попович в статусе, по сути, худрука труппы?
— В соответствии с уставом театра я изменил состав и положение о коллегии. На самом деле люди, которые в ней работали, и дальше будут работать. В нее по-прежнему входят все наши дирижеры, главный художник, директор театра и главный хормейстер, то есть Наталья Попович. Изменилось позиционирование каждого человека. Основатель театра был дирижером, и нет никакой проблемы в том, что художественно-творческой коллегией будет руководить нынешний главный дирижер Ян Латам-Кениг. Он будет определять музыкальную политику театра, у него будет два голоса в коллегии. У остальных – по одному.
- Вы же понимаете, что объявили войну?
— А театр и не бывает без конфликтов. Более того, огромное количество склок было спровоцировано как раз политикой прошлого художественного руководства. Здесь существовала система стравливания людей, когда один солист мог быть лишен роли, а другой, наоборот, обласкан. Если бы это было "ООО" и в нем был бы директор или художественный руководитель, который сам бы зарабатывал деньги и выдавал их артистам, нет проблем. Но театр – не частная лавочка. У него есть учредитель, который платит деньги. Борясь со мной, люди борются с департаментом культуры, который платит им зарплату. Их главный аргумент – "мы так привыкли". Я не могу с этим мириться. В театре нет должности худрука, и уж тем более нет таких должностей как "дочка Колобова" и "зять Колобова". Есть заведующий литературной частью и заместитель директора. И они должны выполнять свои обязанности.
- Что же, они их не выполняли?
— Что касается Марфы Евгеньевны, то когда избалованный ребенок считает, что ему все дозволено и уверен, что является полноправным хозяином театра, то надо его, фигурально выражаясь, поставить в угол. Наша заведующая литературной частью просто не понимала, что она даже по своей должности была обязана очень многим людям в театре подчиняться. После того как я провел совещание, на котором сообщил, что главные решения будут приниматься в директорском кабинете, ко мне пришла Марфа и сказала дословно следующее: "Мы вас сюда поставили, мы вас отсюда и уберем". После этого разговора и Наталья Григорьевна перестала сюда приходить. Я прекрасно понимаю, какое положение Попович занимает в театре. Ни разу не было, чтобы я вызвал ее, — мы всегда созванивались, договаривались о встрече, когда хотела она. Так начался открытый конфликт.
- В результате вы уволили зятя Попович.
— Я пытался с ним работать. Он был заместителем директора по общим вопросам, то есть заместителем ни по чему. Это была некая выдуманная должность, чтобы человек мог получать деньги. Сначала я попытался завалить его работой. С чем-то он справлялся, где-то проявлял не очень серьезную грамотность. Но когда возникла конфликтная ситуация, он вообще перестал делать что-либо. Тогда я просто упразднил его должность.
- Наталья Попович на изменения в художественной коллегии отреагировала высказываниями в прессе, заявив, что будет бороться за театр.
— Да, она написала, что считает эту коллегию неправомочной, отправила несколько писем в департамент культуры. Я не исключаю и того, что она откажется посещать собрания коллегии, хотя мне бы этого не хотелось, потому что она человек очень опытный. Но с другой стороны, у нее есть определенная ностальгия по тому, что было. Знаете, бывают провинциальные театры со столичными замашками, а бывают столичные театры с провинциальным уклоном. Я хочу, чтобы мы были по-настоящему столичным театром. Поэтому коллегия будет собираться и решать текущие вопросы. Я ввел в ее состав приглашенных специалистов, которые не обязаны посещать каждое заседание. Это Алла Сигалова, историк оперы Михаил Мугинштейн, баритон Борис Стаценко, художник Павел Каплевич. Их замечания будут носить рекомендательный характер. Люди со стороны всегда могут посмотреть на происходящее в театре свежим взглядом и дать ценные советы.
- А чем вас не устраивала репертуарная политика — вроде бы зрители довольны, зал стабильно заполняется.
— Простой пример. Наш главный дирижер Ян Латам-Кениг предложил исполнить Тринадцатую симфонию Шостаковича и "Песни странствующего подмастерья" Малера. Прекрасная программа, но – не продаваемая. Постоянная публика театра привыкла, что ей все время дают "развлекаловку" – оперные дивертисменты, которые похожи один на другой. Люди в одних и тех же костюмах, с одними и теми же номерами перетекают из одного спектакля в другой. И это выдается за новинки. Мне говорят: "Ни в коем случае не ставьте серьезных опер, народ не будет ходить". Но мы ведь должны воспитывать зрителей.
- Ваши противники упрекнут вас в том, что вы посягаете на святое – на наследие Колобова.
— Сохранение наследия Евгения Колобова — одна из моих задач. У нас есть спектакли, которые были поставлены при Колобове, а есть спектакли, которые имеют его музыкальную редакцию. В последнем случае спектакль, обветшавший в силу времени, нужно обновить и сделать привлекательным для публики. А по поводу тех опер, которые шли при Колобове, могу сказать, что сегодня не идет больше половины того, что он сделал. Причем, это именно те названия, которые абсолютно соответствуют словосочетанию "Новая опера": "Искатели жемчуга", "Валли", "Мария Стюарт", "Гамлет". Интересные, редкие оперы. Но чтобы их восстановить, нужны серьезные затраты. Сделать очередной дивертисмент гораздо проще. Отказавшись от этой практики, мы, возможно, на первое время потеряем какую-то часть зрителей. Но мы должны привести театр в то состояние, когда публика будет приходить сюда потому, что здесь идет то, чего в других театрах нет. Мы должны сделать наш театр модным.
- На май в "Новой опере" намечена премьера "Тристана и Изольды" Вагнера – далеко не дивертисмент. Верите, что труппа "поднимет" такую серьезную работу?
— Когда я пришел на пост директора и услышал про "Тристана", то, зная состав труппы, которая ориентирована на другой репертуар, схватился за голову. Эта премьера была утверждена до моего прихода, и, конечно, это безумно сложно. Но я поражаюсь работоспособности многих наших артистов, которые, не взирая на то, что участвуют в текущем репертуаре, учат партии, работают со всей отдачей. Помню, 2 января я пришел в театр и увидел Вениамина Егорова, который назначен на роль Тристана. У него был урок, он занимался. Я порадовался тому, насколько профессионально человек относится к своему делу. Это то, что я уважаю и собираюсь культивировать в театре. Я сказал ему, что если все будет нормально, если он освоит этот материал, то первый спектакль будет петь именно он, хотя гастролеров к премьере нам придется подключить. В любом случае спектакль выйдет, и я надеюсь, все будет очень достойно. Ян Латам-Кениг большой специалист в музыке Вагнера, он считает, что театр справится. Ну и самое главное, что интерес зрителей уже очень велик. Два первых спектакля практически полностью проданы, несмотря на начинающийся дачный сезон. А значит, "Тристан" привлекает публику.
