В Петербурге продолжает работу скандальная выставка Icons куратора Марата Гельмана. Пятый этаж креативного пространства "Ткачи", где расположилась экспозиция, был заполнен людьми в течение всего уикенда. Глеб Борисов поговорил с участником выставки, художником Георгием Острецовым о самоцензуре и "иконе как прототипе комикса".
Насколько радикальной Вам, как участнику события, представляется выставка Icons?
Надо сказать, что достаточно серьезное самоцензурирование было со стороны самого Марата. Это соответствовало той социальной задаче, которая была им самим поставлена. Так как Icons публичный проект, он постарался создать как можно меньше возможностей, чтобы оскорбить зрителя. Достаточно было названия и скандального шлейфа, чтобы привлечь внимание, само же содержание отошло на второй план. В итоге, как вы видите, здесь собралось больше журналистов, чем профессионалов. Эта выставка не о современном искусстве, а о социальных проблемах. Это была задача Марата, с которой он прекрасно справился.
В чем заключалась социальная задача - вызвать в обществе дискуссию?
Да, показать, что современные художники, рассуждая о религиозных вопросах, находятся в состоянии свободы. Рассказать, что думает о религии современный человек и какое публичное высказывание может на эту тему сделать. Приучить публику к тому, что на искусство не обязательно смотреть из-за церковной ограды.
Какой концепт у Icons как выставки? Здесь как будто просто всего понемножку на заданную тему…
Ну да, это получился такой фестиваль. Я бы сказал, что выставка построена по советскому принципу - таков дух времени. Для нашей эпохи характерно самоуничтожение личности, смягчение острых углов, все серо, безлико. В таком обществе по определению не происходит ничего яркого, интересного. И в этом смысле выставка Марата отражает происходящее. Icons отвечают поставленным задачам, отвечает духу времени, социальному запросу, интересу зрителя. Обычная публика, не погруженная ни в глубины сакральной мистики, ни в художественную жизнь, сможет, выйдя отсюда, задуматься. И хотя тут для интриги написано «до 18 вход запрещен», сюда можно ходить хоть с детьми. Человек сам ловится на расставленные маркетологические ловушки, но оскорблен содержанием выставки он не буде, а уйдет удовлетворенным. В целом, выставка не интересна ни художникам, ни священникам, но может быть интересна простому зрителю
В каких отношениях с иконой, с традицией иконографии находится Ваша работа "Апокалипсис", в которой очевидно используется эстетика комикса?
Постепенно иконография преобразовалась в такую библию для профанного сознания: рассказ в картинках. В этом смысле житие святого сродни комиксу, когда вся жизнь представлена в виде раскадровки. Естественно эта традиция истории в картинках претерпела развитие, это и лубок, и плакаты "Окон РОСТа"… На Западе в 50-е годы из нее вырос комикс, а у нас остановились на карикатуре, так как всегда искали идеологических и эстетических врагов. Что касается техники, то я старался приблизиться к венецианской фреске: делал бетон с добавлением терракотовой краски, затем покрывал голубой краской, а в финале зашкуривал, чтобы получить фактуру чуть осыпающейся фрески. Как будто это часть росписи некого храма.
Насколько я понимаю, на Icons выставлена только часть Вашей работы, с чем это связано?
Здесь показана только часть триптиха, который был посвящен "ветхому человеку", то есть Адаму. Это автобиографический комикс, история взлета и падения художника, человека.В выставленной здесь работе Ветхий человек погибает, пожираемый насекомыми. Первой погибает Ева, завершая пророческий цикл конца мира. Это происходит на фоне Башен-близнцов условного Нью-Йорка, как знака Нового Вавилона, и моря в котором когда-то погибли египтяне, а теперь поглотит Ветхого человека, чтобы тот снова мог переродиться.
Остальные части триптиха были посвящены Моисею в пустыне и истории воскресения. Герои картин были полностью голые, пусть и нарисованы не натуралистично, а условно. Но так как в этих двух частях присутствовало обнаженное тело, Марат (Гельман) сам решил цензурировать выставку, чтобы избежать лишних нареканий.
