Артем Терехин – молодой театральный режиссер. Начинал актером в столичных театрах, в 2011 году перебрался в Красноярск, а через некоторое время в поселок Мотыгино. Там он возглавил уникальный в некотором роде театр. Корреспондент РИА Новости Антон Андреев в Международный день театра выяснил, чем привлекла режиссера провинциальная жизнь и есть ли что-то общее у деревенского театра с городскими.
- Артем, так как вас занесло в Мотыгино?
— В 2011 году я приехал в Красноярск (в Театр юного зрителя – прим.ред.) и просто влюбился в людей в этом городе, потому что в Москве, например, не принято ходить друг к другу в гости, все встречаются где-то в кафе. Это европейский такой образ жизни, который мне почему-то не нравился. А тут все ходили друг к другу в гости, очень теплые отношения. Я остался здесь только из-за людей, конкретно из-за отдельных персонажей.
Но однажды так сложилась в моей жизни, что я из ТЮЗа ушел и какое-то время сидел без работы, перебивался постановками. Есть такой человек, который играет очень большую роль в жизни периферийных театров, делает лаборатории, курирует режиссеров, драматургов. Это Олег Лоевский из Екатеринбурга. Узнав, что я сижу без работы, он сообщил, что в Мотыгинский театр нужен худрук. А я просто слышал об этом театре очень много, когда жил в Москве, знал, что есть вот такой уникальный театр вообще где-то на отшибе в тайге, куда очень трудно добраться. И я согласился, видимо, по буддистским каким-то соображениям, чтобы уединиться, стать отшельником и заняться собой. И не прогадал – коллектив там потрясающий, настоящие энтузиасты.
- Насколько Мотыгино изолировано от "Большой земли"?
— Чтобы добраться до поселка из Красноярска, нужно преодолеть 550 километров. Кажется, не так далеко, но иногда дорога может занять более 20 часов. Например, летом, если ехать автобусом, нужно пересечь три реки на паромах или на «Хиусе» (судно на воздушной подушке): сначала Енисей, потом реку Тасеева (левый приток Ангары), а затем саму Ангару.
- Как в такой глуши вообще появился театр?
— В декабре этого года исполнится ровно 20 лет со дня его основания. В 1993 году полулюбительский театр появился благодаря профессиональному режиссеру Анатолию Быкову, который отдал своему детищу больше 15 лет, но в один из дней все-таки не вынес тягот таежного быта и уехал на "Большую землю". Театр размещается в бывшем клубе "Геолог" — одноэтажном деревянном "теремке". В зале всего 70 мест, но зато, по нашим подсчетам, к нам регулярно ходит каждый десятый житель поселка.
Театр очень специфический, потому что не репертуарный. Ставишь спектакль, он идет раз десять, а потом снимается, потому что зритель закончился. И мы начинаем ставить новый. Это такая немножко меерхольдовская система получается, что мне очень сильно нравится. Единственный спектакль, который показывается год, – "Осенняя скука", и то мы его в основном только возим. Выезжать стараемся еще и потому, что артистам просто необходимо смотреть другие спектакли. Нельзя находиться в вакууме.
- Получается вырваться из вакуума?
— По крайней мере, у меня лично — да. Помимо работы в Мотыгино, за прошлый год умудрился первым в стране поставить две современные пьесы в Красноярском ТЮЗе и в новосибирском театре "Старый дом". Это "Как я стал" успешного молодого драматурга Ярославы Пулинович и "Беруши" Олжаса Жанайдарова.
- Тогда зачем вам Мотыгино? Почему нельзя было ставить все, что вы ставите, в Москве?
— Можно ставить хоть в Москве, хоть в Нью-Йорке, хоть на Луне, дело же не в этом. Для меня очень важно было решить свои внутренние какие-то проблемы – человеческие, профессиональные. Когда ты для себя понимаешь такой театр, как Мотыгинский, когда у тебя получается его осознать, сформулировать, собрать в кучу и сделать то, что тебе хочется, – ну, это невероятная жизненная школа. А я охотник до школы, мне нравится ставить над собой какие-то эксперименты, которые потом дают дивиденды.
Во-первых, я родился не в России, а в Казахстане, потом жил в Москве, а это не Россия, там не возникает вопрос, есть ли жизнь за МКАДом? Это отдельное еврорусское государство, которое живет совершенно по своим законам, а Россия как таковая, мне была неизвестна, закрыта для меня. Да, переезд в Мотыгино – это дауншифтинг с целью развития. Я вкладываю здесь сил в два-три раза больше, чем я вкладывал в Москве. Но это нормально, это тренинг для человека, ищущего истину какую-то.
- Почему искать истину проще в тайге, чем в Москве?
— Здесь ты начинаешь изучать человека как личность, потому что нет никаких "стразиков", которые тебя отвлекают, и ты видишь людей такими, какие они есть. Они в меньшей степени, чем люди, живущие в больших городах, притворяются и чего-то из себя строят. И это даже в плане режиссерской профессии просто необходимо. Можно, конечно, закидать себя книжками Ницше или там Фрейда, что я и делал, но ответов я там не нашел. Поэтому начинаешь искать ответы уже в жизни. Мотыгино — это маленькая модель большого мира, где все проще и гораздо понятней. И когда ты переносишь эту модель на более крупные города, ты уже начинаешь лучше вникать в ситуации, которые происходят там.
Если сравнивать Мотыгино и Москву, то, конечно же, периодически в таежном малолюдье случаются различные депрессии, "одиночества". Общения не хватает даже виртуального – интернет в поселке есть, но очень медленный. Приходится по ночам ждать до пяти часов утра, пока все заснут и перестанут "выедать" нестабильный трафик. Тяжело воспринимать и 40-градусные морозы, которые в Мотыгине просто норма.
- Как решаете проблему реквизита для постановок. Сами все делаете?
— Бюджет спектакля "Осенняя скука" — 1,5 тысячи рублей. Коллеги, которым я об этом рассказываю, просто не верят. А было как — заглянул на склад, посмотрел, что есть, и придумал решение спектакля. В небольшом реквизиторском цеху сам строгал декорации, раскрашивал их. Это дикая романтика. Ни в каком другом театре режиссер не придет в цех и не начнет там красить и стругать. А тут есть такая возможность – учишься и понимаешь, как элементарные вещи сделаны изнутри.
Отсутствие денег заставляют работать фантазию, и это очень полезно. Я нахожусь в постоянном умственном тренинге и что-то выдумываю. Зато потом я приезжаю в Новосибирск и ставлю там невысокобюджетный спектакль. И это следствие того, что у меня было Мотыгино. Потому что сейчас я уверенно могу заявить, что умею ставить спектакли без большого бюджета, и это очень важно.
Я вообще думаю, что надо возить в Мотыгино выпускников столичных театральных вузов. Это возвращение к истокам, к площадному театру, когда был коврик и два артиста. Тут начинаешь понимать, как надо работать с артистами. Потому что они твой единственный инструмент, единственные, кто может выдавать какие-то эмоции, ты не можешь артистов ни за чем спрятать. В итоге ты начинаешь работать с человеком, с артистом, и тут возникает какое-то чудо, которое и есть театр. Именно за этим я поехал, и именно поэтому я не жалею об этом. Артист, у которого нет специального театрального образования, начинает расцветать, и ты понимаешь, что это не только твоя работа, а итог совместных усилий.
- Мотыгинский зритель вас понимает?
— Зрителям здесь нужно, чтобы они выходили из театра с тем ощущением, с каким верующие выходят из церкви. С ощущением того, что все в жизни может быть хорошо. Мне это нравится, потому что благодаря этому я четко понимаю функцию театра. А в большом городе я не всегда мог понять: для чего? Прекрасные артисты, спектакли, куча денег потрачена, все здорово, но не могу я понять, для чего это? А тут есть театр, который лечит души, как маленькая церквушка, здесь все интимно и по-настоящему.
Лично в меня осознание того, что существует Мотыгинский театр, вселяет такую уверенность, такие нереальные, животные иногда силы… Потому что, ну если там театр выживает, то извините… А если нам еще и помогать, как это уже происходит, то мы вообще начнем горы сворачивать – маленькие, но горы.
Справка:
Артем Терехин родился 1984 году в казахстанском Целинограде (современная Астана). Окончил там актерский курс Академии искусств, полтора года отучился в ГИТИСе, затем перешел на курсы Романа Виктюка. Основал с друзьями "Театр на Яузе", работал музыкантом-артистом в театре "На Таганке" у Любимова, участвовал в проектах "Студии театрального искусства" Сергея Женовача. В 2011 году переехал в Красноярск, получив приглашение поработать в местном Театре юного зрителя. Здесь в качестве режиссера Терехин поставил свой первый спектакль "Калеки с острова Инишман" по пьесе ирландского драматурга Мартина Макдонаха. Спектакль вошел в постоянный репертуар театра.
