Подготовила Белла Адцеева
Гэри Олдмен – британец, которого в Голливуде называют актером номер один, едва ли не главный злодей и безумец кино, празднует 55-летие. Актеры нового поколения считают его образцом для подражания, а зрители за роли графа Дракулы и негодяя Нормана Стэнсфилда возвели в ранг культового. Что думает об этом сам Олдмен и его коллеги по Голливуду, читайте в материале Weekend РИА Новости.
Гэри Олдмен о детстве:
"Я был ребенком из семьи рабочего класса, вырос на улице Нью Кросс - отвратительной дыре. Моя мать из ирландской семьи. Они с отцом встретились в Кардиффе, во время войны. Моя мама работала там, а отец был моряком. Он бросил нас, когда мне было шесть или семь лет, он был алкоголиком. Я не был зол на него, и я искренне говорил: "Послушай, ты сделал то, что сделал, но все в порядке. Я все равно люблю тебя". У меня было две сестры, но они вышли замуж и разъехались. Я был одинок и чувствовал себя счастливым, когда играл со своими игрушками, изобретая разные характеры. Забавно, не так ли?".
"Когда я рос, насилие всегда было где-то рядом, на периферии. Дело в том, что мужья моих старших сестер... Я бы, конечно, не назвал их злодеями. И уж тем более я бы не назвал их гангстерами. Но они были ребята довольно отталкивающие. Такие люди - плоть от плоти питейной культуры. Для них ты становился мужчиной только в том случае, когда лет в 14-15 приходил в паб и начинал пить пиво, играть в дартс, рассказывать сексистские и расистские анекдоты, отпускать гомофобские замечания и все такое прочее…
…Ты должен быть пацаном из бара. Я старался играть эту роль, потому что на меня давило окружение, я хотел встроиться".
"Лет в 13 я был буквально одержим классикой, одержим Шопеном, одержим игрой на фортепиано. Я тогда нашел где-то на чердаке пластинку Либераче, и понеслось. Я скупал целые полки книг о Шопене. Сейчас мне кажется, что еще тогда я не столько делал что-то, сколько изображал, что делаю. Я играл человека, который умеет играть на пианино. Потом я безумно увлекся боксом и Мухаммедом Али, он тогда как раз дрался с Джо Фрейзером. И я пошел заниматься боксом. Дрался я отвратительно. Но если бы вы посмотрели на меня в зале, вы бы сказали: "Да, этот пацан родился в перчатках". Я идеально воспроизводил все движения, колотил грушу, проводил филигранный бой с тенью, скакал через скакалку… Просто в то время такая у меня была страсть. Ой, а теперь я вот это попробую".
О Голливуде и актерстве:
"Если вы выбрали эту профессию, в вас должно быть что-то такое… надо уметь откапывать в себе материал и вытаскивать его. Я сравниваю это с шейкером - вы работаете над ролью, собираете все ощущения и встряхиваете их. Я думаю, так многие работают. Это странно, но когда втягиваешся - это получается".
"Я все время читаю об "умалишенном" или о "гении", о "переменчивом", "злобном", "сумасшедшем", "безумном" Олдмене. Наверное, дело в том, что люди напрямую ассоциируют меня с персонажами, которых я играю. У меня и правда есть способность к смене личин — хоть во сне могу переключаться. В актерской игре для меня нет ничего трудного. И любой актер, который говорит вам, что он становится тем персонажем, которого играет, либо лжец, либо диагностированный шизофреник".
"Не думаю, что в Голливуде вообще понимают, что со мной делать. Когда речь заходит о романтических комедиях, мое имя наверняка оказывается в самом конце списка".
"У меня в жизни были моменты депрессии. Благо, актерство и игра в кино стали для меня своего рода терапией. Это своего рода экзорцизм…
…Кино помогает мне бороться со своими демонами".
"Перемены – это жизненная необходимость для любого уважающего себя актера. Если ты раз за разом играешь главные роли, то, в конце концов, есть вероятность того, что когда-нибудь ты попросту иссякнешь".
"Каждого, кто скажет вам, что актер должен стать тем человеком, которого он играет, можете смело посылать куда подальше".
О проблемах с алкоголем:
"Две бутылки водки в день, то есть я пил что угодно, все, что попадало в руки, что мог достать, но предпочитал водку. Я поливал ею хлопья, у меня опухли и перестали гнуться суставы. Бывало, я сижу у себя дома на Беверли Хилз, а ко мне собирается приехать Дуглас, я говорю ему: "Слушай купи мне по дороге бутылку водки", он отвечает: "Нет,тогда я не приеду" или "…я не буду покупать водку". "Что-ж, попрошу кого-нибудь другого", - говорю я".
"Когда я снимался в "Алой букве", тогда меня действительно стала беспокоить моя зависимость. У меня был монолог, я стоял на эшафоте и обращался к горожанам. Я не мог вспомнить текст, как будто в глаза не видел его, и тут я запаниковал. К концу дня мне вставили в ухо микрофончик, кто-то читал текст, мне писали таблички, как полному идиоту. Это отрезвило меня".
О моде:
"Вот что мне нравится в возвращении в Европу, в частности, в Лондон: вы видите людей одетых в соответствии с их индивидуальными вкусами, а не в длинных бомжеватых шортах. К счастью, даже мои юные сыновья – американцы по происхождению - начинают вырабатывать свой вкус. Бывало, когда они приходили ко мне домой, одетые в рэперском стиле, я им говорил: "Только через мой труп!"".
Об отцовстве:
"Получилось так, что я стал отцом-одиночкой…
…Мне надо было решить, каким отцом я хочу быть - которого никогда нет дома или таким, который всегда где-то поблизости? Я выбрал второе и потому стал меньше работать. А роли Сириуса Блэка в "Гарри Поттере" и Гордона в новом "Бэтмене", отнимая немного времени, позволили мне безбедно жить с детьми. Таскать их за собой на съемочные площадки, на несколько недель помещая в разные школы, - по-моему, бесчеловечно. Дети должны иметь дом, друзей, социальную жизнь. Сейчас сыновья приблизились к тому возрасту, когда я могу позволить себе реже бывать дома. Я снова начал активно сниматься, хотя именно детей считаю главным своим достижением".
Коллеги о Гэри Олдмене:
Люк Бессон, режиссер: "Гэри, я думаю, один из пяти лучших актёров в мире. Вы не можете ему не верить. Я был на съёмочной площадке, а он был в костюме Зорга, и мы болтали о шекспировской классике — "Гамлете". Он говорит: "Да, я играл Гамлета десять лет назад в Лондоне", на что я ему отвечаю: "Но как же ты выучил все три часа Гамлета?". Он говорит, что это было не настолько тяжело. Я продолжаю: "Но десять лет спустя ты помнишь хоть несколько строк?.. Если я скажу: Акт 2. Сцена 3…", и он начинает читать Шекспира. В костюме Зорга посреди космического корабля".
Крейг Маклин, журналист: "Вот он, Гэри Олдмен, блистательно изображающий скинхедов, панков, вампиров, убийц, копов-психопатов, сутенёров-психопатов, психопатов-психопатов".
Энтони Хопкинс, актер: "Он актер, одержимый какой-то своей страстью, и за этим интересно наблюдать. У него много талантов, в нем бушует огонь творчества, и я видел это, когда он отчаянно пытался срежиссировать свою роль, так как не получал от режиссера того, что ему было нужно, репетиции проходили трудно. Коппола не давал ему развернуться, и Гэри решил бросить Френсису Копполе вызов (На съемках "Дракулы" - прим. ред.). Я сам скандалист, и знал, чем это может кончиться, и я сказал ему: "Брось Гэри, брось". Он бунтарь, в нем много разрушительного, даже безумного - для большого актера это необходимо".
Мэл Гибсон, актер: "Гэри – словно Мистер Картофельная голова (американская игрушка, аксессуары к которой в произвольном порядке можно прикреплять к телу – прим.ред.). Он будто обладает такой же способностью перевоплощаться в кого угодно".
Дэниел Рэдклифф, актер: "Меня восхищает универсальность и широчайший диапазон ролей и то, что они все ему удались. И вы знаете, я думаю, что я способен на подобное. Я просто буду и дальше работать с талантливыми людьми и надеюсь, что мне удастся сделать аналогичную карьеру".
Том Харди, актер: "Олдман - величайший актёр из когда-либо живших".
