Армения на прошлой неделе оказалась в центре внимания не только в связи с президентскими выборами, но и в силу того, что Ереван инициировал ряд мероприятий на евразийском направлении. Здесь прошел круглый стол на тему «Евразийский союз: перспективы для Армении», в рамках которого состоялось обсуждение возможностей создания Евразийского образовательного пространства. Свой взгляд на этот проект выразил в интервью РИА Новости министр образования и науки Армении Армен Ашотян. Беседовали Элла Таранова и Галина Давидян.
— У вас есть убеждение, что интеграция в области евразийского образования может создать если не альтернативу образовательному проекту ЕС, известному как Болонский процесс, то принести реальную пользу участникам евразийского объединения?
— В Армении действительно одно время доминировало представление о том, что подходы Болонского процесса являются определяющими и для нашего национального образования. Однако в последние годы мы поменяли эту установку. Оказывается, то, что полезно для Европейского сообщества, не всегда эффективно работает в странах, подобных Армении. Хотя на ближайшие три года Армения избрана секретарем Болонского процесса, будет координатором реформ на территории европейского высшего образовательного пространства. А в 2015 году у нас пройдет саммит министров стран-участниц Болонского процесса.
Но мы активны не только с европейскими партнерами. В прошлом году в Армении был проведен второй съезд учителей СНГ и заседание Комитета министров образования и науки стран Содружества. Там были вынуждены констатировать, что мы реже встречаемся друг с другом в таком формате, нежели в Брюсселе, Страсбурге, или Париже.
Мы, конечно, за любые интеграционные проекты. В том числе за взаимодействие в образовательной сфере — глупо отказываться от того фундамента, который скреплял нас с советских времен.
Правда, что такое евразийское образовательное пространство, мало кто сегодня представляет. Хуже того, очень опасно, если образовательное пространство будет восприниматься лишь как производное от политической компоненты Евразийского союза. Делать «теги» словом «евразийский» на любые сферы деятельности — медвежья услуга раскрутке евразийского проекта. Надо начинать с конкретной повестки дня. Тем более что единые образовательные принципы как никогда актуальны. Вызовом стали общие экономические нужды, трудовая миграция. Признание дипломов, совместимость образовательных стандартов, вне всяких сомнений, облегчает перемещение потоков людей и капитала на территории СНГ.
— Но давайте обратимся к субъекту вашей деятельности — студенчеству. Это ведь поколение, родившееся после СССР. Не секрет, что во многих постсоветских странах молодежь плохо знает русский язык. Не получится ли так, что точка невозврата наступит прежде, чем созреют евразийские образовательные проекты?
— Хороший вопрос, даже не столь образовательный, сколько политический. Впрочем, образование и есть очень важный политический инструмент. Надеюсь, время для действий у нас еще не потеряно. До сих пор, встречаясь за рубежом, мы с коллегами из СНГ говорим по-русски.
В Армении русский преподается как обязательный со второго класса. Но невозможно надеяться, что так будет всегда.
Сегодняшним молодым необходима мотивация для изучения чего бы то ни было. Если они будут уверены, что владение таким инструментом, как русский язык, приведет их к успешной карьере, росту личного благосостояния, к тому, что они всегда будут востребованы на рынке труда, создавать искусственных административно-политических императивов не нужно.
Россия — наш основной партнер в экономической сфере. В Армении огромное количество российских компаний, большой российский капитал. Россия лидирует на нашем рынке труда по сравнению с другими странами — у нас самая большая трудовая миграция в Россию.
Думаю, у России очевидные преимущества, чтобы мотивировать армянскую молодежь к изучению русского языка. Одновременно есть политическое желание со стороны армянского руководства содействовать тому, чтобы население республики в полной мере владело русским. Правительство создает российским коллегам определенные условия, в том числе оказывая помощь в деятельности российских образовательных центров на территории Армении. Но, согласитесь, армянское государство не должно инвестировать в школы с иностранным языком обучения.
Давно задумано открытие русской гимназии в Армении, мы усиленно работаем над тем, чтобы это произошло как можно раньше. Армянская сторона готова предоставить здание, территорию. Проект соглашения направлен в Москву. Мы с надеждой ждем ответа российской стороны.
Ни для кого не секрет, что идет сильнейшая конкуренция между так называемыми центрами влияния, особенно на молодежь. Нельзя сбрасывать со счетов наличие в большинстве наших стран так называемого западного сектора, с крупными деньгами и вполне определенными геополитическими интересами. Прямо на наших глазах идет неприкрытая цивилизационная агрессия, когда транслируются чужеродные идеи, намеренно стираются старые привязанности.
— Евразийское объединение, возможно, позволит сохранить те ценности, на которых во многом держатся российско-армянские отношения, как, впрочем, и отношения других стран постсоветского региона. Но как сделать этот проект взаимопритягательным?
— Без конкретного содержания, без долгосрочного стратегического планирования проекта, а лишь с одним названием «евразийский», выходить на большие национальные аудитории очень опасно. Всем понятно, что сегодня заставить людей что-то просто полюбить, невозможно. Это то же самое, что проводить предвыборную политическую компанию — требуются особые технологии и серьезные вливания.
В армянском обществе, к примеру, часть интеллектуальной и экономической элиты ориентирована на евразийскую интеграцию. Но чтобы большинство «дозрело» до этой идеи, нужно показать армянам их собственные интересы. Где они? В первую очередь, это экономика и безопасность. Армения ориентируется на Россию не только из-за экономических или цивилизационных соображений, у нас общая повестка дня в региональной политике, у нас военно-политический союз в рамках ОДКБ. А это аксиома: никакой проект не предполагает более тесного партнерства, чем сотрудничество в области безопасности. Подтверждением тому является договор о нахождении российской военной базы в Армении до 2046 года. То есть, мы за интеграцию в самом широком смысле.
Но, будем откровенны: процессы интеграции требуют серьезного финансирования. Ведь всем очевидна разница в уровне жизни в России и Армении или в России и Таджикистане. Если же только артикулировать евразийство как идею, которую можно обсудить за чашкой чая или за круглым столом, рассчитывать на динамичное продвижение проекта не стоит.
— В этом смысле интеграция в образовании выглядит более оптимистично, чем в какой-то другой области. Ведь для евразийского образовательного пространства нет необходимости иметь общие границы. Лучше, если их вообще не будет…
— Но и этому процессу требуются конкретные дела и ощутимые результаты. В качестве пилотного проекта мог бы быть предложен новый статус для Российско-Армянского Славянского университета — одного из ведущих вузов Армении. Мы очень хотим, чтобы РАУ превратился в национальный исследовательский университет России. Это будет первый экстратерриториальный российский вуз с подобным статусом, который даст возможность развиваться университету дальше, откроет научную перспективу благодаря дополнительным финансовым средствам. В данном случае мы откровенно нажимаем на политику. Ведь в Армении уже есть конкурентные университеты, к примеру, американский, который вышел на уровень бакалавриатуры, прошел американскую аккредитацию.
Вопрос о РАУ — вопрос политики. Вводить его в процедурное русло значит не понимать современных международных вызовов, в том числе в образовательной сфере. Политическое решение вопроса позволит наше предложение сделать прорывным российско-армянским образовательным проектом. И его можно смело рассматривать как реальный шаг к общему евразийскому образовательному пространству.
Россия, без сомнения, является краеугольным камнем любых интеграционных проектов на территории бывшего Советского Союза. Через Россию Армения выходит на республики Центральной Азии, на Белоруссию и Украину. То есть, если мы накапливаем более высокий уровень контактов с Российской Федерацией на образовательном или научном уровне, не так уж важно, во что впоследствии трансформируется накопленный потенциал — в евразийское пространство, в усиление двустороннего сотрудничества, в формат СНГ или ОДКБ, где, возможно, вскоре появится новый компонент по военно-стратегическим исследованиям.
