ЦДК DOC: С чего началась история фильма "Анатомия любви"?
Наталья Кадырова: Пять лет назад я увидела кадры, которые меня просто потрясли – это то, как на зоне новорожденных детей передают через окно матерям, словно хлебные булки. Я была так поражена, что тут же стала искать деньги и возможность снять этот фильм. Больше всего меня интересовал Нижний Тагил – там находится самая большая женская колония, где сидят три тысячи женщин. Там же – самый большой дом ребенка на сто мест. Также меня интересовал Явас – это поселок в Мордовии, где существует колония, в которой впервые организовали совместное проживание матерей и детей.
ЦДК DOC: В вашей съемочной группе были мужчины?
Н.К.: Когда мы поехали в первую экспедицию, у нас в группе были две женщины, а остальные – мужчины. Мы быстро поняли, что это неправильно, и должна быть женская команда, потому что дети боялись мужчин. Когда оператор зашел в детский отдел, они как начнут все кричать, плакать, было очень сложно их успокоить. Они ведь не видят мужчин – только мужчин в форме. То есть для них все люди – это женщины.
ЦДК DOC: Поменялось ли ваше отношение к мамам на зоне за тот год, что вы снимали этот фильм?
Н.К.: Мое отношение к этим женщинам менялось очень сильно. Первое чувство было любопытство, второе – это определенное сочувствие, а в какой-то момент я поймала себя на том, что они мне очень не нравятся. Потому что в большинстве своем это люди с потребительским отношением к жизни.
ЦДК DOC: Значит, не случайна тюремная поговорка "мамки – не матери"? Почему, на ваш взгляд, за столько лет в нашей тюрьме не появилось больше мест, где осужденные матери могут совместно проживать со своими детьми? Ведь одна колония – это почти ничего.
Н.К.: ФСИНовцы говорят в один голос одну и ту же фразу: эти женщины сами не хотят жить со своими детьми. Это правда. Во всей этой истории никто не думает о детях. Эту ситуацию рассматривают как поощрение или наказание сидящим женщинам. А дети здесь оказываются какой-то разменной монетой.
ЦДК DOC: Что происходит после того, как ребенку исполняется 3 года, и по закону он больше не может оставаться на зоне с матерью?
Н.К.: Если есть какие-то родственники, которые готовы забрать ребенка, его, конечно, отдают родственникам. Если нет, ребенка сдают в детский дом. Раньше после освобождения мать должна была приехать в детский дом за ребенком, сейчас эту процедуру упростили донельзя: когда мать освобождается, детей забирают из детского дома, привозят к матери в тюрьму и отдают прямо у порога – вот, дескать, выходи с этим ребенком и заботься о нем. Но проходит какое-то время, и ребенок оказывается снова в детском доме опять же. И дело тут даже не в преступном прошлом матери, а в том, что у нее нет другой альтернативы. Есть уже целые династии тех, кто родился в тюрьме, их дети там родились, и следующие их дети тоже там родятся. Такой замкнутый круг. Их никто не любил, и они сами никакой любви не испытали.
ЦДК DOC: После съемок фильма "Анатомия любви" вы окончательно разочаровались в своих героинях или все-таки поняли их?
Н.К.: С одной стороны, да, эти женщины отказываются жить со своими детьми, и это ужасно. С другой стороны, они к этому не привыкли. У них нет материнского опыта, у них вообще нет никакого опыта в принципе: они не знают, как это – заботиться о ком-то, относиться с уважением к кому-то. Но если бы они жили вместе, то у какой-то части этих детей был бы шанс на материнскую любовь. В принципе, весь этот фильм об этом.
Записала Виталина Горелова.
