В этом году ученые из Арктического и антарктического научно-исследовательского института Росгидромета (ААНИИ) пробились в подледниковое озеро Восток в Антарктиде, высадили дрейфующую станцию СП-40, приняли в строй новое научно-экспедиционное судно "Академик Трешников". О перспективах работ на двух полюсах Земли и о том, найдется ли льдина для следующей станции в Арктике, корреспонденту РИА Новости Анне Юдиной рассказал доктор географических наук, директор ААНИИ Иван Фролов.
"Болевые" точки
Читайте также: Дрейфующие станции в Арктике заменит автоматика – ААНИИ >>
-Иван Евгеньевич, правда ли, что с долгожданным детищем Росгидромета и Российской антарктической экспедиции – судном "Академик Трешников" (АТ) – до сих пор не решены определенные технические проблемы?
-Сдача судна должна была произойти в апреле этого года, однако Адмиралтейским верфям вместе с финской компанией "Вяртсиля" не удалось наладить двигатели АТ так, как они должны работать. В основном, недоработки касаются программного обеспечения.
Когда судно не так давно отправилось на третьи по счету ходовые испытания в Финский залив, все было вроде бы нормально, все обрадовались, а через день завелись – и опять начались какие-то сбои. Мы же не можем идти в Антарктиду в одиночном плавании при таких условиях. Однако Адмиралтейские верфи и "Вяртсиля" обещают доделать все недочеты к 31 января 2013 года. Они посадят целую группу специалистов на судно, и те сначала пойдут до Бремерхафена, а потом и до Монтевидео, в процессе рейса отлаживая работу механизмов и систем. На самом деле, это оптимальный вариант – наладить работу нового корабля в процессе работы. Это же экспериментальный рейс.
Мы ждем, готовимся, закупаем все в полной мере, чтобы судно вышло 21-го декабря, как планировалось изначально. Выйдет оно или нет? На сегодняшний день пока еще не решено, надеемся, что Российский морской регистр судоходства передаст нам документы на судно и разрешит плавание. В любом случае, 16 декабря он уйдет с верфей, и 17-го мы его поставим под погрузку. Повезет он с собой немного, так что успеем управиться.
-А если "Трешников" все-таки выйдет, и что-то случится в плавании? Предусматривается какая-то спасательная операция, аварийная группа?
-Все это продумано уже неоднократно. Во-первых, есть гарантия производителя, Адмиралтейских верфей, и там все прописано – и бригады, и запчасти они должны присылать в ближайший порт. Во-вторых, будут бригады, которые будут в разных режимах работать и устранять возникшие недостатки.
- Счетная палата РФ выявила нарушения на 8 миллиардов рублей при проверке Росгидромета. В частности, аудиторы внезапно обнаружили "отсутствие эффективного контроля" со стороны института за постройкой судна. Возникли вопросы и по закупкам.
-Счетная палата... Мы с ней говорим на разном языке. Аудиторы говорят, что Росгидромет и ААНИИ неэффективно использовали вышеназванную сумму. Это означает, что деньги были потрачены с некоторыми нарушениями. Если говорить конкретно о "Трешникове", то мы все-таки надеемся, что с ним как раз все будет в порядке. На постройку было выделено 6 миллиардов, был заключен контракт с верфями. Хочу отметить важный момент – через институт эти деньги не проходили. А Росгидромет все выделенные из федерального бюджета средства перечислил на верфь. Другое дело, что что-то у верфей не срослось. Кроме того, "Вяртсиля" на "Трешников" поставила какую-то новую, ранее не испытанную систему.
Еще одна тонкость – 94-й Федеральный закон "О размещении заказов..." мы исполняем на территории России, и он определяет регламент взаимодействия с поставщиками только на территории нашей страны. Если же ведется работа с зарубежными коллегами, то это уже не регламентируется. И мы не можем заставить наших партнеров и коллег проводить тендеры за рубежом, поскольку они там живут по законам своего государства. Вопрос, на мой взгляд, касается несовершенства законодательной базы в плане закупок. Многие вещи требуют расшифровки, и мы в этой связи уже обратились в Федеральную антимонопольную службу (ФАС) с просьбой разъяснить нашу ситуацию и попросили показать, как надо. Потому что Счетная палата обязана лишь посмотреть и указать на недочеты, а разъяснением всех "тонких" моментов должна заниматься ФАС.
-Как проверяется эффективность действий института?
-Мы каждый год планируем все и расписываем буквально до пары валенок – лекарства, обеспечение одеждой, продуктами питания, топливом; защищаем и утверждаем эту смету и описываем свои действия – пойти в рейс, обойти все станции в Антарктиде, обеспечить станции… Деньги никуда не уходят, есть конкретный результат. И все данные о закупках были представлены Счетной палате.
Что касается тендеров – да, не провели мы тендера, допустим, на закупку топлива в Кейптауне. Агент сообщает – есть несколько цен, какую взять? Конечно, минимальную. Мы уверены в том, что наши агенты работали хорошо. Но считается, что в работе без тендеров есть коррупционные риски. Но ведь нам дают деньги – и мы стопроцентно все выполняем. Как еще измерять эффективность?
Мы, разумеется, как-то будем выходить из положения путем запросов в ФАС, договоренностью с агентами... У ААНИИ очень специфическая деятельность. И эта ситуация с "отсутствием эффективного контроля" показала несовершенство законодательства. Закон надо поправлять – потому что не нарушая его, мы бы не смогли сделать многих вещей, и экспедиции были бы сорваны.
-Власти Шпицбергена заморозили строительство антенн спутниковой связи для нужд вашего центра из-за отсутствия экологической экспертизы. Будет ли все-таки антенна построена? Есть ли какие-нибудь новости по этому проекту?
-Бог знает в чем обвинили в связи с этой историей. Росгидромет поручил нам организовать работы по созданию инфраструктуры российского научного центра на Шпицбергене. Мы, естественно, обратились в "Арктикуголь" – это единственное юридическое лицо, которое там может оперировать в соответствии с международными законами. Они почему-то не стали согласовывать с Норвегией строительство, его условия. С нами согласовали, а с ними – нет. Мы и начали строить.
Там сейчас все уже урегулировано, и разрешение на строительство получено, и фундаменты для антенн давно стоят – все будет работать. У норвежцев сейчас претензий к нам нет. Там дорогу сейчас доделывают, а в следующем году, когда снег сойдет, примемся за установку антенн.
Миллиард на логистику
-Расскажите, пожалуйста, чем занимаются петербургские ученые на обоих полюсах планеты. Вот, например, все продолжают следить за озером Восток в Антарктиде. Удастся добыть реликтовую воду в этом сезоне?
-Да, сейчас там уже начнется бурение. В скважину из озера на высоту 600 метров вышла вода и замерзла. Проходка бурового снаряда - метр-два в сутки, так что за этот сезон, может, и не удастся пройти, трудно сейчас сказать наверняка. Но эта вода, безусловно, представляет интерес для науки.
Оборудования, пробоотборников еще нет. Инструментарий еще только разрабатывается, пока только технология проникновения обдумывается. А непосредственно отбор проб – думаю, через пару лет где-то. Возможно, удастся и со дна взять пробы – это будет значительным достижением в науке.
-Денег хватает на такие ключевые, первопроходческие работы?
-В общем-то, хватает. Финансирование работ по "Востоку" идет в рамках ФЦП "Антарктика". И мы получаем ежегодно порядка миллиарда с лишним рублей на работу Российской антарктической экспедиции (РАЭ) и Высокоширотной арктической экспедиции (ВАЭ).
Особенность в том, что наука состоит из логистического обеспечения, приборов и, собственно, научно-исследовательских тем и трудов. Миллиард нам дают на организацию экспедиций в Арктику и Антарктику – на дизельное топливо, на заказ атомного ледокола для Арктики, но не для науки как таковой. Например, на Антарктиду дают огромные деньги – на реконструкцию, обеспечение станций, а на сами научные исследования выделяется около 10% от общего финансирования подпрограммы "Антарктика".
-Продолжится ли традиция высадки дрейфующих научно-исследовательских станций "Северный полюс"? Сейчас в Арктическом бассейне работает СП-40, но будет ли в следующем году 41-я станция?
-Я бы не высаживал. Это опасно. Просто для того чтобы геополитикой заниматься? Геополитика – это важно, но давайте сделаем перерыв два-три года. Был перерыв 12 лет – ничего не случилось. Тем более дрейф льдины идет в сторону Канады – полярников очень далеко и сложно завозить на льдину и снимать с нее. Атомный ледокол для нужд экспедиции стоит очень дорого. А денег-то не добавляют.
Кроме того, подходящие льды должны быть многолетние, три метра толщиной – а сейчас многолетний лед идет 1,8 метра, да и то он ближе к Канаде. А у наших берегов вообще нет подходящих льдов, и они будут дальше вытаивать. Полагаю, что в этом вопросе Артур Николаевич Чилингаров, горячий сторонник высадки дрейфующих станций, согласится с моими доводами. Сейчас мы готовим обоснование возможности организации СП на следующий год, рассматриваем все варианты. Может быть, станцию будем высаживать на берег, у мыса Баранова (у архипелага Северная Земля – ред.). А вообще, платформы надо строить.
-И когда же примете решение?
-Предложу поставить этот вопрос на обсуждение коллегии Росгидромета в первом квартале будущего года. Подходящий лед сейчас есть почти у Северного полюса, но в этом случае с трудом найденная льдина уже через 5-7 месяцев выскочит в пролив Фрама, начнет разрушаться, и станцию надо будет эвакуировать.
Думаю, что еще будем искать. Мы же все время ищем подходящие льдины из космоса, по спутниковым снимкам. Но ниоткуда они не появятся. Я за то, чтобы папанинские традиции продолжались, но с учетом технологий 21 века.
Платформа вместо льдины
-В ходе форума "Арктика: настоящее и будущее" Вы говорили, что в ближайшие 10 лет климат в Арктике особенно меняться не будет.
-Дело в том, что у океана и льда огромная инерция. Для того чтобы появились многолетние льды, они должны пять-семь лет нарастать. То есть минимум десять лет понадобится для восстановления прежних льдов, даже если климат войдет в норму. Но лет десять точно будет примерно так, как сейчас.
-Строительство платформы будете обсуждать в следующем году?
- В прошлом году все согласились – Совбез, Морская коллегия, поручения были даны. На уровне Минфина затормозили, сказали, что в стране тяжелое финансовое положение. Надеюсь на обсуждение этого вопроса в Росгидромете в первом квартале 2013 года.
-Сколько, хотя бы приблизительно, будет стоить такая платформа?
-От конфигурации зависит, от трех до шести миллиардов рублей. Это должно быть что-то вроде ледокола, с необходимыми обводами корпуса, самодвижущееся. У нее будет два двигателя, платформа сможет дойти по чистой воде в период ледообразования; стать; вокруг нее образуются однолетние льды, и она будет дрейфовать вместе с ними. Рядом можно лагерь разбивать, особо чистые эксперименты проводить на льду. При этом люди будут в безопасности, в нормальных условиях, у них будет запас всего вне зависимости от торошения или разломов. Лет 25 такая платформа ходить сможет.
-Какое время потребуется на постройку?
-От принятия решения, думаю, три года.
Впереди планеты всей
-Дефицита кадров не испытываете?
-Мы их лет пять уже готовим. Ежегодно набираем по 12-15 студентов, из них по 3-4 человека у нас остаются, так что пошла тенденция обновления. Женщин почему-то больше. Видимо, мужчины в банки идут работать, а женщинам больше интересна экология, география – они более тонкие натуры.
-Много в мире таких же гигантов науки, как ААНИИ?
-А мы не гиганты, мы единственный комплексный институт в России. В Германии есть институт полярных и морских исследований имени Альфреда Вегенера, они занимаются Арктикой и Антарктикой, у них есть научно-исследовательское судно "Поларштерн", у них процессы более устойчивые – могут планировать свою работу на несколько лет вперед. Вот сейчас, может быть примут новую ФЦП, тогда и мы сможем до 2015 года что-то планировать. А то меня коллеги из-за рубежа все время спрашивают – а что вы будете делать в следующем году? Не отвечать же, что сколько денег дадут – столько и будем делать. Поэтому в этом плане я чувствую себя неловко.
Есть в Китае институт, который занимается Антарктикой, и в Арктике, на Шпицбергене работает. В США есть несколько больших институтов, которые занимаются океанографическими работами, экспедиционной деятельностью, есть Антарктическая экспедиция США. Словом, у разных стран по-разному построено, но есть аналоги – центральные институты, которые занимаются и Арктикой, и Антарктикой. Десяток институтов в мире наберется.
-Сколько экспедиций в Арктику проводите каждый год?
-Каждый год у нас порядка 20 экспедиций в Арктике, и число их потихоньку увеличивается – в основном, за счет внебюджетных средств. Мы заключаем договора и с нашими, и с иностранными компаниями – на тот же Варандей, в Баренцевом и Карском море специальные экспедиции для Роснефти. Для Exxon-Mobile – проект "Сахалин-1", для Sakhalin Energy – "Сахалин-2". Есть совместная лаборатория и экспедиция с немцами, совместная экспедиция с американцами будет – это, кстати, научные программы, не связанные с обеспечением компаний.
-Китайцы нас действительно обгоняют в Арктике? Ведь их "Снежный дракон" переделанный, кстати, из российского судна, дошел в этом году только до 83-го градуса северной широты.
-Ну, это не так важно. В настоящее время деньги решают многое. Я не говорю, что мы проигрываем. Просто у нас есть сфера своих интересов, ни одна из держав, даже арктических, не проводит столько экспедиций, сколько мы сейчас. С другой стороны, приборную базу мы вынуждены приобретать в различных зарубежных странах. Есть предложения наладить свое производство, но оно встречается с определенными трудностями – это коммерчески неинтересно, поэтому денег со стороны не достанешь, а бюджет говорит, что мы лучше купим зарубежные аналоги. Но ведь ГЛОНАСС сделали российский – вместо GPS. Постоянно испытываем его на дрейфующих станциях, и он не хуже работает.
-Нет ли у вас желания отправиться в какой-нибудь рейс в следующем году?
- Во-первых, часто ездить дела не позволяют, но я, уже будучи директором, был в четырех или пяти достаточно больших рейсах – и в Антарктиду, и в Арктику. В 2000 году я обошел все станции в Антарктиде на "Академике Федорове". На нем же в 2005 году мы достигли Северного полюса без сопровождения ледокола. Поэтому я не сказал бы, что все время здесь сижу.
А в будущем, если "Трешников" пойдет... Я бы и сейчас хотел на испытаниях поприсутствовать. Не знаю, чем черт не шутит, если все будет нормально, я в Монтевидео подлечу и в экспериментах поучаствую. Но это как получится.
