Сергей Петухов, обозреватель РИА Новости.
В понедельник президент Владимир Путин встретился в Кремле с членами нового состава Совета по правам человека. По итогам интернет-голосования в СПЧ вошли 62 человека, и 63-й – правозащитник Александр Брод, ранее объявлявший голодовку из-за того, что он туда не попал, – будет в него кооптирован по предложению главы государства.
Одни эксперты считают, что расширение состава Совета за счет непрофессионалов в области правозащиты снизит эффективность его работы. Другие, напротив, уверены, что как раз расширенный СПЧ будет полнее отражать спектр общественных настроений. Но в одном мнения экспертов сходятся. Они считают, что новый СПЧ полностью соответствует "Положению о Совете", утвержденном указом президента РФ 1 февраля 2011 года. В этом документе полномочия СПЧ четко ограничены его консультативной функцией, и подчеркивается, что Совет образован для содействия главе государства.
"При нынешнем составе СПЧ его консультации не могут и не будут нести политическую окрашенность, а сам он не станет и не может стать ни оппозиционной организацией, ни каким-либо придатком, продолжением президентской власти", – говорит заместитель директора Центра политической конъюнктуры Алексей Зудин.
Новый состав СПЧ при президенте РФ. Фотолента >>
О новых правилах работы рассказал членам СПЧ и сам президент: "Я сделаю все, чтобы не обижаться ни на что из того, что услышу от вас, но и вы, пожалуйста, не обижайтесь".
Кремлевская консультация
"При формировании Совета учтены требования времени. Совет по правам человека все-таки консультативный. Цель его – содействовать президенту как гаранту Конституции гарантировать соблюдение прав человека в стране. И дискуссия на первом же заседании в Кремле в понедельник показала, что Совет получился достаточно репрезентативным для этого", – считает председатель правления Фонда развития гражданского общества Константин Костин.
По его словам, председатель СПЧ по своему статусу – госчиновник, который по определению не может быть оппозиционен действующей власти. Соответственно, и власть относится к Совету как к союзнику.
"Пример такого взаимодействия все видели. Президент обещал подумать насчет неудачной формулировки о госизмене. И конфликтная ситуация с правозащитником Александром Бродом была услышана президентом и решена", – говорит Константин Костин.
"Я бы вообще не говорил о появлении новой силы на политическом поле в лице СПЧ. Чем он ближе к своей естественной функции, тем лучше. Это всего лишь один из консультативных органов при президенте, чтобы своими экспертными мнениями помогать главе государства принимать те или иные решения. Понятно, что такие консультации не могут быть политически окрашены, как это не раз бывало при прежних составах СПЧ", – говорит Алексей Зудин.
Он тоже считает, что вчерашнее заседание Совета в Кремле показало, что "это работающий орган", среди членов которого есть понимание, что их функция – "высказывать свое мнение, не пытаясь при этом подменять собой президента".
"Если раньше членов СПЧ отбирал президент или его аппарат, то теперь сам принцип отбора членов Совета путем интернет-голосования подразумевает, что они не смогут выступать с консолидированной позицией. В Совет всегда будет две группы: согласных и несогласных, – и баланс мнений таким образом будет соблюден", – считает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.
Кроме того, по его словам, по причине многочисленности Совета снизится аппаратный вес каждого из его членов, за исключением членов президиума СПЧ.
"Если раньше президент встречался со всеми членами совета как с равными, то теперь появятся избранные, которые будут иметь к нему доступ, и остальные. Конечно, говорят о периодических ротациях президиума, но сути дела это не меняет", – уверен Алексей Макаркин.
Внесистемная правозащита
"У меня нет никаких претензий, например, к Леониду Парфенову, но вряд ли он сможет работать в СПЧ так же эффективно, как Светлана Ганнушкина. Ведь для него это не главное дело его жизни, а для нее – главное. Ирина Хакамада – прекрасный человек, но она сейчас, кажется, писатель, а не профессиональный правозащитник. И это лучшие из ньюкамеров, впервые пришедших в СПЧ, а ведь туда пришли и другие люди. Разбавление Совета непрофессионалами явно не улучшит качество его работы, даже если это будут консультации", – говорит политолог Дмитрий Орешкин, добровольно вышедший весной этого года из состава СПЧ.
По его словам, у СПЧ всегда были исходно ограниченные полномочия.
"Мы подготовили подробнейшие доклады по делам Ходорковского и Магнитского, но они оказались не нужны власти. Максимум, что мы смогли сделать, – это добиться помилования правозащитника Мохнаткина, обвиненного в том, что он на митинге разбил нос милиционеру. У СПЧ очень узкий коридор полномочий", – говорит Орешкин.
По словам Эллы Панфиловой, которая возглавляла СПЧ с 2002-го по июль 2010 года, в прежнем составе Совета "было больше дела и меньше самопиара".
Она рассказывает, что 5-6 раз в год она лично встречалась с президентом, не считая его присутствия на общих собраниях СПЧ.
"Обычно наши встречи с президентом длились от получаса до часа. Общий их результат за все восемь лет моей работы в СПЧ я бы определила как 50 на 50. Но при любом исходе разговор всегда был предельно откровенным. Не хотелось бы давать оценок, просто скажу, что больше понимания у меня было с Путиным", – вспоминает Элла Панфилова.
"В результате, за восемь лет из СПЧ мне удалось создать не встроенную в систему оппозиционную площадку", – считает она.
Коллективизация прав человека
"В США Совет по правам человека при президенте выглядел бы глупо. Там человек идет в суд, и суд защищает его конституционные права. Из этого следует, что само существование такой организации, как СПЧ, в России есть косвенное признание того, что эти права в нашей стране не соблюдаются", – считает Дмитрий Орешкин.
Константин Костин не согласен с этим: "В разных странах работа с "третьим сектором", в который входят НКО, устроена по-разному. Например, в США есть специальный помощник президента по работе с третьим сектором. Сейчас один из таких помощников – Майкл Макфол – посол США в России. Во Франции – это общественная палата, в Великобритании – правительственный департамент третьего сектора. Но с общественными правозащитными организациями государство стремится взаимодействовать везде и, более того, финансирует их".
"Но, конечно, лучше, что СПЧ все-таки есть, чем если бы его не было вообще. Причем лучше в первую очередь для главы государства. Это мы видели вчера на примере закона о госизмене. Путин как бы даже удивился, мол, специалисты вроде смотрели законопроект, да что-то там просмотрели, и обещал подумать. Такая организация, как СПЧ, оставляет власти свободу для маневра", – уверен Дмитрий Орешкин.
Совету по правам человека при президенте России в будущем году исполнится 20 лет. Не все, наверное, уже и помнят, что начинался он как Комиссия по правам человека во главе правозащитником Сергеем Ковалевым и в 1993-95 годах и защищал права людей в основном в одном отдельного взятом субъекте Федерации – в Чечне.
В январе 1996 года Сергей Ковалев в открытом письме на имя Бориса Ельцина заявил о своей отставке с поста председателя Комиссии. На его место был назначен специалист в области международного публичного права Владимир Карташкин, который народу ничем не запомнился, вероятно, не потому, что был плохой специалист, а потому, что время было специфическое. Свои права тогда каждый защищал как мог.
В сменившие это суровое время "тучные нулевые" сменился и глава СПЧ. Правозащитным лицом этой эпохи стала Элла Панфилова. Но прошло и это время, и новому времени потребовались новые герои. Теперь это коллектив избранных по интернету.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
