Белла Адцеева
Мода в Советском Союзе – тема, занимающая многих исследователей и историков костюма, и не меньший интерес вызывающая у обычных женщин, хранящих вырезки и выкройки из советских модных журналов. Но если во второй половине ХХ века и можно было говорить о новых фасонах и тенденциях моды, то в послереволюционные 1910-е-1920-е годы люди в основном носили ту одежду, которую могли себе позволить. Однако, как это часто бывало, даже в тяжелые годы разрухи и безработицы женщины старались хорошо выглядеть, пуская в ход разные ухищрения.
Символы времени и курс на Запад
Октябрьская социалистическая революция, ставшая переломным моментом в истории страны, не могла не отразиться и на моде, которая после 1917 года изменилась кардинально. В советском государстве не было места роскошным нарядам, которые шили для себя представители дворянского класса и буржуазии царской России. В Стране Советов каждый гражданин был строителем нового общества, и думать о моде ему не пристало: главной задачей промышленной отрасли было объявлено создание удобного костюма для работников, желательно, подходящего и женщинам, и мужчинам.
Мода 1920-х годов на Западе: тренч, купальник и маленькое черное платье >>
После революции, Первой мировой и гражданской войн мужское население в стране сократилось, а женщины были вынуждены освоить традиционно мужские профессии – теперь они шли на флот, в милицию, в армию, а также занимались тяжелым физическим трудом. Все это повлияло и на фасоны одежды – девушки носили модели "унисекс" и заимствовали из мужского гардероба обувь, головные уборы, рубашки и брюки. В моду вошли сшитые во время Первой мировой войны для авиационных батальонов кожаные куртки, которые и мужчины, и женщины носили с кожаными фуражками; не менее популярными стали подпоясанные ремнем гимнастерки. Мужчины надевали их с брюками, женщины — с прямыми юбками из сукна. Модными были платья из холста, блузки из ситца и матерчатые куртки. С любой одеждой девушки повязывали красную косынку – еще один символ времени, — которая теперь завязывалась не под подбородком, а на затылке. Послереволюционная мода подчеркивала равноправие мужчин и женщин, в равной степени участвовавших в построении нового мира.
Советская мода 1920-х годов формировалась в условиях жесткой нехватки ткани, поэтому одной из главных задач швейной промышленности стало создание единой для всех моды. "Взамен всех видов платья устанавливалась единообразная форма верхней русской рубашки и для мужчин и для женщин. С такой же точностью был установлен фасон женской юбки. Какие-либо отделки, складки, строчки и манжеты категорически воспрещались", — писал заведующий производственным отделом Москвошвея.
Власти послереволюционной России твердо решили избавиться от всякого наследия прошлого и от элементов России царской, в том числе всего, что касалось стиля одежды. Несмотря на это, над универсальным костюмом для советского гражданина работники швейных фабрик трудились не один год. Производителям одежды была поставлена задача: создать костюмы для пролетариата, которые должны быть не слишком узкими и приспособленными для работы. Так как других ограничений у художников не было, при работе над новой прозодеждой они пустили в ход фантазию и ушли в конструктивизм. Новые модели отличал геометричный крой и такие же рисунки на ткани. Сшитая в мастерских одежда была чем-то принципиально новым, однако привлекла внимание простых граждан, а не обеспеченных дам, по-прежнему предпочитавших одеваться согласно дореволюционной моде. Отсюда и главный парадокс моды тех лет: работая над одеждой для рабочих, художники экспериментировали и пробовали новые ткани и рисунки, а обшивая партийную элиту, шили по старинке, исключая всякие нововведения.
В начале 1920-х годов отчетливо чувствовалось влияние западных фасонов на советскую моду. В частности, это было связано с повсеместной отменой корсета и нововведениями парижского кутюрье Поля Пуаре. Особенно прижилось в Советском Союзе платье-рубашка с низкой талией, не подчеркивающее фигуру, а, напротив, скрывающее линию талии, бедер и груди. Такой фасон был популярен все десятилетие, со временем менялась лишь длина юбки, постепенно поднимавшаяся выше колена.
В 1921 году, когда при НЭПе стал возможен частный бизнес, в страну попали не только заграничные журналы, но и привезенная с запада одежда. Столичные модницы сразу взяли на вооружение веяния мировой моды. В буржуазной среде женщины снова стали носить муфты, меховые воротники и шляпы-котелки. Мужчины тоже следовали моде – популярными были фетровые шляпы и боты, костюмы из коверкота и фраки. Однако все это относилось лишь к узкому кругу обеспеченных людей, в то время как большинство граждан одевалось по-другому: прямые длинные юбки и туфли на ремешке для девушек, косоворотки, брезентовые штаны и парусиновые туфли для мужчин.
В период НЭПа особенно сильно чувствовалось желание людей веселиться и "прожигать" жизнь – женщины пристально следили за всеми новинками и особенно за парижскими вечерними нарядами. Популярный за границей образ женщины-вамп, укутанной мехами и украшенной бриллиантами, в Советском Союзе адаптировали актрисы, блиставшие с экранов ослепительными туалетами и драгоценностями, недоступными пролетариату. Советские мастерицы пытались копировать одежду, привезенную из других стран, однако индивидуальные модели и одежда на заказ также была доступна очень ограниченной части населения.
Конструктивизм и парижские фасоны ушли в прошлое в конце 1920-х, а точнее, в 1928 году, когда политика НЭПа была свернута. Власти больше не намерены были терпеть проникновение западных мод на улицы советских городов, и сделали все возможное, чтобы граждане выглядели одинаково. Фабрики отшивали грубые пальто и платья простого кроя, а последних художников-приверженцев конструктивизма подвергали жесткой критике. Александр Перелицын и Вера Муницына, возглавлявшие художественный совет организации "Союзхлопкосбыт", были одними из последних модельеров, пытавшихся в 1920-е годы привнести в фасоны и крой одежды что-то новое. "Это очень "левые" ребята. Всякий рисунок — художественный, но простой, без выкрутас, они называют контрреволюционным… И все, что носим с вами… — все это сплошная контрреволюция. Кучка халтурщиков и пошляков, прикрываясь псевдореволюционной фразой, пачкала материю… Здесь была устроена своеобразная ситцевая трибуна, где получили возможность выступать чуждые нам люди, профанируя, вульгаризируя наше социалистическое строительство", — говорилось в одном из фельетонов в газете "Правда", окончательно определившем судьбу советского конструктивизма в моде.
Первые журналы мод и художники-новаторы
Согласно сохранившимся справочникам, в 1923 году в столице работало 204 мастерские, специализировавшиеся на мужской одежде и только 32 женских ателье. Почти все известные мастерские в то время находились в центре: в Столешниковом переулке, на Петровке, Покровке, Тверской и Малой Бронной.
В это же время появились первые советские журналы мод. Издание "Ателье", созданное при первом советском "Ателье мод", согласно редакционному письму, ставило своей целью "деятельное и неутомимое стремление к выявлению всего, что творчески прекрасно, что заслуживает наибольшего внимания в области материальной культуры". Материалы для журнала подготовили самые известные художники и авторы того времени, а на страницах "Ателье", помимо эскизов и статей, можно было увидеть фотографии знаменитых актрис в дорогих нарядах, выполненных, несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, из качественных тканей. В журнале был напечатан эскиз популярного платья-бутона скульптора, художницы и модельера Веры Мухиной. Свое название наряд получил из-за драпированной юбки из белой ткани, напоминавшей лепестки цветка. Образ дополняла широкополая красная шляпа и трость.
Издание имело большой успех у читателей, а тираж его составил две тысячи экземпляров. Однако второй номер журнала уже не вышел. Содержание "Ателье" было раскритиковано журналистами другого издания — "Швейник", а в 1925 году большие изменения произошли и в самом "Ателье мод", работники которого после назначения нового руководства стали шить наряды для знаменитостей и жен чиновников.
Еще один журнал, издававшийся в 1920-х, — "Искусство одеваться", первый номер которого вышел в 1928 году и начинался со статьи Анатолия Луначарского "Своевременно ли подумать рабочему об искусстве одеваться?". Среди рубрик журнала — "Полезные советы", "Прошлое костюма", "Курьезы мод". Читателей призывали участвовать в дискуссиях о костюме для советского рабочего, в которых подчеркивалась необходимость создавать свои, а не парижские моды. В журнале "Домашняя портниха", также вышедшем в 1928 году, печатались выкройки и модели одежды с пояснениями. В это десятилетие появилось еще несколько изданий, среди которых "Швейная промышленность", "Модный журнал", "Четыре сезона", "Вестник моды", "Модели сезона", "Женский журнал". Большинство изданий просуществовало недолго, однако некоторые выпускались несколько лет, пользуясь неизменным успехом у читателей.
Одним из самых популярных художников по костюму, чьи эскизы публиковались в журналах, в первые годы советской власти была Надежда Ламанова, получившая признание еще в царской России. Создававшая до революции наряды для царской семьи и бомонда и даже получившая звание "Поставщик Двора Ея Императорского Величества", после 1917 года Ламанова вынуждена была приспособиться к новым условиям – не только сменившемуся курсу в одежде, но и недостатку тканей. Тяжелые обстоятельства модельер смогла обратить в свою пользу: именно с ее легкой руки творческая интеллигенция стала интересоваться кустарными тканями (в начале 1920-х Ламанова экспериментировала с холщовой тканью, полотенцами изо льна, одеялами, шторами). Так, при новой власти, продолжая работать с женами чиновников, она занялась и массовым производством одежды. В условиях послевоенной разрухи шить костюмы приходилось из грубых и дешевых материалов, что требовало от модельеров огромного терпения и изобретательности. По просьбе Ламановой тогдашний министр культуры Александр Луначарский дал добро на создание "Мастерской современного костюма". Также она руководила творческим процессом в первом советском "Ателье мод", где работала бок о бок с другими знаменитыми художницами, и участвовала в подготовке журнала "Ателье". Наряды от Ламановой часто демонстрировала муза Владимира Маяковского и известная модница того времени Лиля Брик.
С "Ателье" сотрудничала и дизайнер Александра Экстер. Ее работы выделялись среди остальных и были легко узнаваемы – Экстер создавала костюмы, руководствуясь принципами кубизма. Одна из самых популярных ее работ – сложный костюм, сконструированный из нескольких материалов и напоминающий кимоно. Эскизы Экстер были напечатаны на обложке "Ателье", а внутри журнала можно было найти ее статью "О конструктивной одежде". "При выборе формы одежды следует считаться с естественными пропорциями фигуры; с помощью правильного конструирования одежды можно добиться ее соответствия формам и размерам тела. Рабочая одежда должна обеспечить свободу движений, поэтому она не может быть зауженной. Одно из главных требований к такому костюму – удобство в работе", — писала дизайнер. Для "Ателье" Экстер разработала варианты прозодежды и модные костюмы с вариациями на историческую тему. Александра Экстер в 1920-х эмигрировала во Францию.
Известная художница Варвара Каринская руководила школой художественной вышивки ARS. Как и Ламановой, ателье ей помог открыть нарком просвещения Луначарский. Позже она организовала салон для столичной элиты Haute Couture, клиентами которого стали представители обеспеченной верхушки и жены нэпманов. Также в этой среде был популярен антикварный салон Каринской – там богатые дамы покупали украшения. Варвара Каринская создала новую технологию вышивки по ткани и аппликации, благодаря которым материал напоминал живописное полотно. В 1928 году художница эмигрировала из Советского Союза, остановившись сначала в Германии, а позже перебравшись в Нью-Йорк, где стала хозяйкой самого популярного ателье. Еще одно признание таланта Каринской – премия "Оскар" за лучшие костюмы к фильму "Жанна д'Арк" 1948 года с Ингрид Бергман в главной роли.
