Вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО) по-прежнему вызывает у предпринимателей бурные дискуссии. О том, что даст российскому сельхозрынку вступление в эту организацию, о том, насколько готовы отечественные сельхозпредприятия к конкурентной борьбе, о необходимых мерах господдержки, рассказал в интервью РИА Новости руководитель крупного томского агрохолдинга "Сибирская аграрная группа" Андрей Тютюшев.
- Как Вы считаете, помогут ли предлагаемые правительством меры снизить негативные последствия от вступления в ВТО?
- Какие бы ограничения ни накладывало на страну вступление в ВТО, государство-участник, если оно заботится о сельском хозяйстве и не хочет допустить падения объемов производства, обладает всеми возможностями это сделать.
Правила ВТО ставят предел прямым дотациям. Ограничено количество средств, которое может быть потрачено непосредственно на единицу продукции, например, на килограмм мяса. Это так называемая "желтая корзина". Максимальный объем поддержки по правилам ВТО не более 9 миллиардов долларов, между тем, что сейчас в России этот показатель 4,5 миллиарда.
Но есть еще и "зеленая корзина" - это опосредованные меры помощи. В частности финансирование строительства коммуникаций, дорог, домов. Это меры не ограничены никем.
Сегодня обсуждают возможные минусы для сельхозпроизводителей от вступления в ВТО. Для свиноводства основной минус – снижение ставок ввозных таможенных пошлин на некоторые виды продукции. Достаточно существенно потеряла у нас защита от экспорта живых животных. До сих пор те квоты, которые распространялись на свинину, они действовали только на мясо. На живых свиней они не действовали. И ввоз живых свиней начал увеличиваться. "Умные" люди стали строить бойни прямо на границе. Была введена таможенная пошлина на один килограмм живого веса. И импорт упал в два раза. Остался ввоз только племенного поголовья. На сегодня эта пошлина почти отменена и составляет всего 5%. По этому каналу может ввозиться достаточно большое количество мяса.
Однако я не считаю, что в этом есть какая то глобальная проблема. Животных транспортировать, возможно, только на 100-150 километров.
Если дорога длиннее, то начинается падеж и животные в весе теряют. Эти потери очень сильно влияют на цену. Время – деньги. На большие расстояния "живой" вес транспортировать не выгодно. Тысяч 100 тонн в год можно таким образом ввести в Россию. В сравнении с тремя миллионами тонн, которые у нас производятся это конечно важно, но не критично.
Правительство имеет все возможности регулировать ввоз любого товара. У нас же Онищенко (главный государственный санитарный врач России) волшебник практически. Европа, например, широко пользуется преимуществами ветеринарного законодательства.
Недостатков от вступления России во Всемирную торговую организацию можно искать много, но надо понимать, ситуация контролируемая и последствия можно регулировать. Все зависит от действий власти, прежде всего федерального правительства.
Но следует оценивать и плюсы от вступления. Как минимум экспорт всего, в том числе продовольствия, становится проще и легче. В каждой стране действуют свои правила, но объективно зерно вывозить проще, мясо вывозить проще. Для нашей страны вывоз мяса пока не очень актуален, мы страна дефицитная по мясу. Но есть ряд субпродуктов, которые в других странах пользуются особым спросом. Допустим лапки куриц, которые китайцы едят в больших количествах, у них это деликатес. Есть уши свиные и прочее. А Китай огромный рынок сбыта.
Единственной преимущество у Запада перед Россией – это огромные объемы помощи сельскому хозяйству, которые они оказывают. Но в Европе ситуация все же усложняется, кризис не утихает, и денег становится не так много. Есть надежда, что это заставит аккуратно относиться к дополнительным мерам поддержки.
- Какие сельхозпредприятия пострадают более всего от вступления в ВТО?
- Ну, это логично, что страдать в первую очередь будут самые слабые. Объективно это так. Кто является у нас самым слабым на сегодняшний день? В птицеводстве, например, слабых предприятий уже практически не осталось. Это быстро развивающаяся отрасль. Там все уже технологически перевооружились. Только у кого менеджмент слабо налажен, у них могут быть определенные проблемы. В курице есть определенный минус – скоро мы можем столкнуться с перепроизводством. Рентабельность не будет достаточно высока, и от менеджмента будет зависеть очень много.
На предприятиях занимающихся разведение крупного рогатого скота ситуация вообще очень сложная. Можно даже назвать ее запущенной.
Крупный рогатый скот – эта та отрасль, которая практически в последние годы не росла. В России в балансе потребления доля свинины выросла, а по производству говядины мы не увеличились вообще. Но во всем мире мясо говядины (хорошее) существенно дороже стоит, чем свинина и мясо птицы. У нас же исконно так было, что свинина и говядина стоит одинаковых денег. Но это в принципе не нормально, потому что себестоимость производства говядины совершенно иная. Если у нас будет мало говядины, и цена вырастет в два раза, то тогда ее будет производить рентабельно. Только тогда его станут производить, и отрасль будет расти.
Это с точки зрения экономической. С точки зрения географической относительно судьбы своей компании я сильно не переживаю, потому что основной объем мяса который мы реализуем, мы реализуем его в охлажденном виде и через рынки. Для населения, которое может себе позволить купить свежие продукты. Подобного мяса Европа сюда привезти не сможет вообще. Во-первых, оно у них дорого, а второе – возить его тоже дорого. Проблемы транспорта, температура хранения и прочее. И обеспечить стабильность поставок, не говоря уж про качество само по себе, просто не реально.
Мясо, которое производится здесь, оно все равно никуда не денется. Оно будет продаваться здесь. Вопрос, по какой цене? А цена, какая будет на это мясо, зависит от цены на зерно, и на энергию и на топливо. И, исходя из рыночной стоимости, конечно, будут формироваться масштабы кризиса. Или не кризиса. Или наоборот процветания сельскохозяйственных предприятий, которые действуют не только за Уралом, но также и в России в целом.
- Нет ли у Вас опасения, что из-за давления конкурентов с Запада снизится рентабельность и инвесторы начнут уходить с рынка?
- Так и будет. Больше этого скажу. На сегодняшний день ситуация такая и наблюдается. Она понятна и объективна, с точки зрения того как на рынок смотрят финансовые структуры. Все очень сильно насторожились.
К новым инвестиционным проектам финансовые институты относятся предельно осторожно. Особенно в сельском хозяйстве. Потому, что они не знают, что происходит. Для примера скажу, у нас по Красноярскому комплексу сегодня вся документация готова. Но нас буквально "кормят завтраками". Но объективно видно, и внутренняя информация такая, все ждут, что в ноябре что-то будет с финансами. Плюс накладывается ситуация непонятная с ВТО, плюс рост цен на зерно. Рисков достаточно много, чтобы принимать какие то долгосрочные решения.
- Готовы ли Вы к конкуренции "на равных" с иностранцами?
- Мы можем конкурировать. Более того, мы абсолютно можем конкурировать по новым производственным комплексам.
В российском свиноводстве 50% предприятий, чисто теоретически могут попасть в достаточно сложную ситуацию. Экономическую и финансовую. Но опять же чаще всего это большие предприятия, и когда они будут умирать – они будут долго умирать. Их будут очень поддерживать, потому что это тысячи рабочих мест.
Могу определенно заявить, что если даже 80% сельхозпредприятий будут умирать, то наша компания в 20% выживших точно будет.
Мы точно готовы. Птицефабрика с первого квартала 2013 года выйдет на полную проектную мощность. А это 40 тысяч тонн мяса птицы в год. Это одна из крупнейших фабрик в России вообще. Именно на одной площадке.
На Урале у нас суперсовременный комплекс, один из крупнейших в России. Производительность порядка 40 тысяч тонн в год. И за Томск я особо не переживаю. Хороший комплекс. Долго проработает.
Восточно-Сибирский – это тоже новый комплекс. Я особо надеюсь на него. Этот комплекс будет очень достойным по экономической эффективности.
- Что нужно сделать, чтобы система страхования в сельском хозяйстве заработала? Большинство не хочет страховаться – говорит, мне ни разу ничего не заплатили.
- Совершенно правильно говорят. Надо сделать таким образом, чтобы все сельские предприятия наладили систему прозрачного бухгалтерского учета. Если этого не произойдет, то страховые компании не будут видеть четко – что, как, куда и зачем… Я бы на их месте никогда ничего не страховал. Это проблема не страховых компаний. Это проблема системы, которая у нас есть в сельском хозяйстве, и поменять эту систему, я скажу, крайне сложная задача. Это нужно, какие-то огромные меры стимулирования выстраивать. Именно для того, чтобы эта система была налажена. Единственный вариант – это применять всякие системы мониторинга высокотехнологичные. "Оцифровывать" поля, технику оборудовать GPS и так далее. Мы, кстати, этим активно занимаемся.
Риск – это штука, которая просчитывается. Все проблемы, даже засуха этого года, просчитываются. И 20 лет назад наверняка что-то подобное было, и 50. Если бы был бухгалтерский учет, нормальная статистика то проследить все критерии, в том числе урожайность для страхователя достаточно легко. И тогда они могли бы страховать эти риски. А сейчас они закладывают такую дельту, на возможность неурожая, что ни одна страховая премия не покроет тех убытков, которые ты понесешь. Я говорю, конечно, про те предложения, которые нам поступали. Может быть, кто-то кому-то предлагает на более интересных условиях.
- Сейчас пока все только предполагают, какие плюсы и минусы будут в экономике от вступления в ВТО, на Ваш взгляд, когда станет ясно чего больше?
- Ну, плюсов от вступления в ВТО у российского сельского хозяйства не будет. Главное чтобы минусов особо не было. Вот это основное. Если оценивать масштаб влияния от вступления на сельское хозяйство, в течение года, конечно, это будет ясно. Конкретно, что и на кого повлияло, ну это конечно долго надо. Лет пять. Да и вообще, колхозники это штука такая. Они выживают всегда, почему-то.
