Я обомлела, увидев трех измученных, закованных в железные цепи женщин, входящих в судебный зал Хьюстона. Кандалы, укорачивающие шаг, сделали их походку шаркающей и семенящей, ладони были прикованы к цепи, охватывающей пояс. Двое с длинными распущенными светлыми волосами, третья, стриженая, в кофточке, отделанной веселым бисером. Почему-то вспомнились средневековые процессы над ведьмами.
Но нет, эти женщины не были колдуньями – перед судьей предстали самые мелкие клерки компании Arc Electronics, оказавшейся в эпицентре "экспортного скандала". Не замешаны в преступлениях на почве насилия. Не шпионки. Не торговали оружием. Не имеют темного прошлого. Не злоупотребляют спиртным…
"Да… Да… Да… Да", – соглашался на следующий день со словами защитников "русских" – тех, кто имеет паспорта США и РФ – молодой агент ФБР, участвовавший в операции. Компания, в которой работали эти три арестантки, обвиняется в нарушении экспортного режима высокотехнологичной электроники в Россию.
"Ведь это моя жена!"
"Вон из зала!", – приказал судебный пристав Денису Тагиеву, мужу Анастасии Дятловой, едва тот сделал приветственный знак своей любимой. Об аресте жены Денис узнал от брата, позвонившего из России. Денис работает "дальнобойщиком" в транспортной компании и перевозит по Америке, в основном, картошку.
Настю забрали, когда он был в рейсе. И она очень переживала, что их кошка осталась дома одна и ее некому покормить. И просила адвоката Алексея Тарасова помочь животному.
Кошка теперь в порядке. А Настя вторую неделю – без зубной щетки и мыла. Денису не дают свидания с женой, а посланные им еще на прошлой неделе деньги из Хьюстона в Хьюстон пока не дошли до арестованной, и она не может купить в тюремном киоске предметы самой первой необходимости.
Денис был единственным ее свидетелем и поручителем, незамысловато и искренне отвечая на слушаниях на вопросы обвинителя. Его позвали из коридора, где он ожидал после того, как был удален из зала приставом с типичной в Техасе бородкой.
Знают друг друга почти с детства – оба из Набережных Челнов. Он даже описал по просьбе прокурора их родной город – "есть большой автозавод, но дела теперь идут неважно". Поженились в России. Думали поднакопить денег, добавить к скромной сумме, вырученной от продажи денисовой однушки в Набережных Челнах, и обзавестись домом. А уже потом родить ребеночка. Вполне по-американски.
"И вы готовы внести все эти деньги в залог, чтобы освободить Дятлову?", – спросил прокурор. "Конечно, это же моя жена!" – удивленно ответил дальнобойщик. Обвинитель трижды в течение опроса Тагиева переспрашивал – так какая все-таки сумма значится на общем счету. И даже назвал цифру наполовину большую, чем уже дважды повторил Денис, ласково уточняя в конце – "Так ведь?". Русский американец терпеливо повторял то, что есть. Всех его сбережений едва ли хватит, чтобы оплатить даже досудебные издержки на адвоката.
Они похожи на шпионов?
Анастасия проработала в компании Arc около года, до этого развешивала одежду по вешалкам в супермаркете, сильно уставала, да и от дома было далековато. А тут вроде как подвернулась удача – работа рядом с домом, русскоязычный коллектив. (Денис из-за языкового барьера смог найти работу только в Колорадо, у русскоговорящего работодателя.) Но вписывалась Дятлова в новый коллектив трудно – дело было новым, не хватало знаний, оставалась по вечерам.
"В их накладных ведь не было написано – "детали для танков", там стояли цифры и непонятные буквы… Посмотрите – она похожа на шпионку?", – вслух рассуждал Денис.
Молодая женщина с застывшим как маска лицом заплакала лишь когда судья огласил решение оставить ее тюрьме. Двух ее коллег решили отпустить домой под залог – у них нашли достаточные связи с США. "Все эти три женщины получали в компании гроши", – сказал мне в коридоре родственник одной из обвиняемых.
Не шпионом и не разведчиком оказался даже глава Arc Александр Фишенко, единственный из арестованных, который фигурирует как "агент правительства России", поскольку в основном именно он вел, судя по материалам обвинения, деловую переписку с клиентами из военных структур.
"Не обвиняется в шпионаже", "не располагаем информацией о том, что он является офицером спецслужб", отвечал рыжеватый агент Хоупт на вопросы адвоката Эрика Рида, попросившего "прояснить ситуацию для общественного мнения" – группа зачастую фигурирует в СМИ как "русские шпионы".
Обвинение начало оглашать свои доводы против Фишенко с того, что при натурализации тот не указал в официальной анкете, что служил в армии. На белый экран судебного зала даже вывели в доказательство его темного прошлого – групповое армейское фото советских призывников с 19-летним рядовым Фишенко по центру.
"Это из социальной сети, типа русского Facebook", – пояснил агент Хоупт. Он участвовал в аресте "русских" – "агенту правительства", например, гуманно позволили отвезти в школу семилетнего сына, надев наручники на обратном пути.
Начинающий карьеру агент также объяснил, почему два года "пасли", не арестовывая всех этих людей, четверо из которых имеют паспорт РФ – "трудно было вникнуть в их сложные экспортные схемы".
Судить обвиняемых русских техасцев будут уже в Нью-Йорке. По оценке прокуроров, объем нелегальных поставок в Россию высокотехнологичной электроники компании, которая официально значилась "производителем светофоров", составил за десять лет 50 миллионов долларов.
В Техасе не забалуешь
"С Техасом не балуй!", – написано на майках в аэропорту Хьюстона. По техасским законам в салун можно въезжать верхом на коне, только в темноте надо к хвосту скакуна непременно подвешивать лампочку – в целях безопасности.
Здесь нельзя стрелять в буйвола со второго этажа отеля, а стоя разрешается выпить не больше трех глотков пива, потом полагается сесть. И замышляющему преступление предписано загодя, за 24 часа, известить свою жертву с указанием причины.
Здесь все по-жесткому. С начала нынешнего года в этом штате казнены с помощью летальной инъекции 1237 человек, в том числе шесть женщин. Если совершаешь третье преступление, полагается пожизненное наказание. И за сопротивление полиции могут впаять 10 лет.
Поэтому я не перечу тому же судебному приставу, который без первого предупреждения сразу выгнал из зала Дениса Тагиева. Техасец с металлическим жетоном на пиджаке сгоняет меня с первой скамьи "на место в углу".
Я не перечу, только по нью-йоркской традиции оповещаю, что я – пресса. В федеральном суде Манхэттена этот довод обычно принимается, нас, журналистов, там могут даже на кресла для присяжных иной раз пустить, если мест в зале не хватает, а присяжных еще не выбрали.
"В дальний угол последнего ряда", – немедленно уточняет свое требование пристав.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
