В международном журналистском жаргоне среди прочего есть такое словечко – non-news. Означает оно следующее: с формальной точки зрения событие может быть и важное. Но на деле особой смысловой нагрузки в нем нет. Именно такие ассоциации вызвало у меня сообщение о появлении в Охотном Ряду нового депутата взамен уволенного из парламента Геннадия Гудкова.
Правильна ли такая реакция? Действительно ли информация о личности нового народного избранника должна вызывать приступ скуки?
Сначала выступлю в роли адвоката дьявола: приведу лежащие на поверхности аргументы в пользу того, что должна. В нашей разлюбезной нижней палате 450 депутатов. Партия власти имеет в ней абсолютное большинство. Даже известный в обществе новый депутат ничего не сможет изменить в этом раскладе. А уж для такого не слишком знакомого публике деятеля, как сменщик Гудкова Александр Тарнавский, это верно вдвойне.
Но вот незадача. В британской палате общин членов еще больше, чем в нашей Государственной Думе – 650. Но информация о личностях депутатов, попадающих в парламент в середине срока, очень часто становится первополосной новостью – даже если речь идет о не очень заметных персонах.
Почему так? Потому, что британцы больше прочих наций увлечены политическими хитросплетениями? Не уверен. Если британцы в этом плане чем-то и отличаются, так это количеством уничижительных афоризмов про политиков.
Бернард Шоу: "Он ничего не знает. Но думает, что знает все. Это ясно указывает на политическую карьеру".
Комик Эрик Айдл: "Про политику было сказано много самых разных вещей. Часть из них – комплиментарного плана. Но большинство – чистая правда".
Гилберт Честертон: "Когда политик находится в оппозиции, он эксперт по путям достижения некой цели. Как только этот же человек приходит к власти, он становится экспертом по препятствиям на пути достижения той же цели".
Писатель Кэтрин Уайтхорн: "Какая жалость, что многие политики – ублюдки не по рождению, а по призванию".
Если так, то почему же британская публика столь внимательно следит за личностями деятелей, о профессии которых она придерживается столь невысокого мнения?
Тысяча извинений за клише, но ответ лежит на поверхности.
В Британии депутаты палаты общин реально избираются. Результаты досрочных выборов в одномандатных избирательных кругах служат индикаторами: в какую сторону клонится общественное мнение в период между всеобщими выборами? Остаются ли прочными позиции правящей партии? Удается ли оппозиции набрать очки?
В России депутаты Государственной Думы сегодня фактически назначаются некими партийными или государственными аппаратчиками.
Руководитель фракции "Единая Россия" в Охотном Ряду Андрей Воробьев выступил с гневной обличительной речью по поводу прихода в парламент депутата Тарнавского. Воробьев считает несправедливым, что в Думу попал не второй номер регионального списка "Справедливой России", а третий.
И это тот редкий случай, когда я могу полностью солидаризоваться с позицией партии власти. Поведение обойденного "второго номера" – экономиста Никиты Кричевского – мне глубоко несимпатично. Ведро помоев, вылитое Кричевским на "Справедливую Россию" после получения известия о решении лидеров партии, может свидетельствовать только об одном: в СР он попал не из идеологических, а из чисто карьерных соображений.
Но при всем при этом у Кричевского есть все основания возмущаться. То, что сделали лидеры "Справедливой России" – эта самая настоящая манипуляция мнением избирателей. Манипуляция, которая обессмысливает само понятие "народный избранник".
Но вот не виновны ли кричащие на всех углах "караул!" представители партии власти в аналогичных, или даже еще более серьезных деяниях?
Будучи на днях в одном очень высоком кабинете, я поинтересовался: почему власть на самом деле так ополчилась на теперь уже бывшего депутата Гудкова? Мне был вывален длинный список претензий к злосчастному оппозиционеру. Список, в котором были, казалось, все возможные причины кроме одной – той самой, что записана в официальном парламентском волчьем билете Геннадия Гудкова.
Можно ли считать такую ситуацию нормальной? Я убежден, что нет. Для того, чтобы откинуть в сторону мнение избирателей и лишить их представителя статуса депутата, нужны предельно веские основания.
В той же Британии, например, считается, что подобных оснований почти нет. В 1974 году бывший министр и депутат парламента Джон Стонхаус инсценировал собственную смерть. Решив начать новую жизнь, Стонхаус оставил свою одежду на пляже во Флориде и отправился вместе с любовницей в Австралию.
Стонхаусу не повезло. Полиция во всем мире тогда усиленно разыскивала обвиняемого в убийстве юной няни своих детей британского аристократа лорда Лукана. И внезапно появившийся в Австралии англичанин с повадками джентльмена вызвал у местной полиции подозрения.
Незадачливого депутата отправили обратно в Британию и отдали под суд. Но даже пребывая в тюрьме, Джон Стонхаус продолжал считаться представителем избирателей округа Северный Уолсолл. От всех предложений добровольно подать в отставку член парламента Стонхаус наотрез отказывался. А сама палата общин исключать жулика из своих рядов не считала нужным.
Я, естественно, не призываю слепо копировать британский опыт. Отмена принципа депутатской неприкосновенности в наших условиях – штука еще более опасная, чем лишение политиков депутатских мандатов под лукавыми предлогами.
Но вот чему у британцев можно поучиться, так это уважению мнения избирателей. Авторитет парламента можно повысить, только отказавшись от назначения и исключения его членов по принципу "этот парень мне нравится, а вот тот – нет". В противном случае изменения в составе Государственной Думы так и будут оставаться non-news.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
