Аркадий Дубнов, "Московские новости", специально для РИА Новости.
Начавшаяся ранним утром 24 июля масштабная спецоперация правительственных войск Таджикистана по установлению контроля над столицей таджикской автономии на Памире напоминает колониальную военную экспедицию метрополии по усмирению строптивых туземцев. Но это только на первый взгляд. Жители занимающего половину территории Таджикистана Горного Бадахшана, считающие себя ариями, люди бедные, но, как и полагается настоящим горцам, - гордые и очень оскорбятся на такое сравнение. И будут правы. Хотя бы потому, что остальной, лежащий в низинах и отделенный от них горными перевалами Таджикистан - вовсе не метрополия. Просто живущим там таджикам достается чуть больше от невыносимо скудного пирога, который выделяется на всю страну. А кусок от него, остающийся на долю памирцев, еще меньше.
Горный Бадахшан - дотационный регион. И был таким всегда. В советские времена - тоже. Но тогда распределение благ и довольствия, так или иначе, определялось в Москве. А сегодня - в Душанбе. А это, как говорится, две большие разницы…
Сказать, что на Памире плохо относятся к центральной власти в Душанбе, это ничего не сказать. В лучшем случае ее не признают, а в худшем - презирают, считая ее несправедливой и коррупционной.
Настоящая власть в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана принадлежит местным авторитетам. Криминальным и одновременно военным. Во времена немирные, - а в Таджикистане в последние двадцать с лишним лет других фактически и не было, - таких авторитетов принято называть полевыми командирами. Именно от них, в первую очередь, зависит обыденная жизнь местного населения, поскольку на власти в Душанбе рассчитывать не приходится. Они дают хоть какой-то заработок, позволяющий выживать. Не стоит гадать, участие в каком бизнесе обеспечивает такое выживание. Наркотранзит, контрабанда сигарет и драгоценных камней из соседнего Афганистана.
Это именно то, в чем обвиняют сегодня власти Душанбе командира Ишкашимского пограничного отряда Толиба Аёмбекова. Заметим, что таджикский поселок Ишкашим соседствует с афганским Ишкашимом, их разделяет пограничная река Пяндж…
А теперь вопрос: как случилось так, что публично объявить о криминальном бизнесе командира-пограничника официальный Душанбе вынужден был только когда понадобился повод для начала спецоперации в Хороге? Ведь, понятно же, что власти были прекрасно осведомлены об этом и раньше…
Все станет на свои места, если добавить, что вторым поводом стал отказ от выдачи Толибом Аёмбековым властям своих подчиненных, подозреваемых в убийстве начальника областного комитета нацбезопасности Таджикистана Абдулло Назарова. 56-летний генерал-майор был убит поздним вечером 21 июля при невыясненных обстоятельствах в нескольких километрах от Хорога. Официальная версия случившегося выглядит странной: якобы его машину остановили два десятка неизвестных людей, когда он возвращался в Хорог из командировки; генерала выволокли и нанесли ему несколько ножевых ранений. Почему сидевшие в машине двое вооруженных телохранителей из таджикской "Альфы" даже не попытались оказать сопротивление, таджикский официоз не объясняет.
Теперь уже бывший командир погранотряда Аёмбеков (после начала операции и гибели одного из его сыновей ему удалось перебраться на афганскую сторону Пянджа) объяснял, почему не станет выдавать своих людей: от властей справедливого расследования все равно не дождешься. И предложил свою версию, мол, генерал был изрядно пьян, оскорблял всех постовых милиционеров, встречавшихся ему по дороге. Когда он вышел из машины из-за столкновения с другой машиной, его никто не узнал, поскольку он был в спортивном костюме с капюшоном. Назаров "стал ругаться и кричать, ребята не вытерпели и напали на него, - утверждал бывший командир-пограничник, - генерал упал на камень и разбил себе голову".
Информированные источники в Душанбе изложили другую версию гибели высокопоставленного таджикского чекиста. Генерал Назаров, хорошо осведомленный о том, чем занимается начальник погранзаставы "в свободное от охраны границы время", по его просьбе выехал в один из районов, чтобы помочь "разрулить" ситуацию с задержанным грузом контрабандных сигарет. Очевидно, не желая, чтобы телохранители стали свидетелями его общения с людьми Аёмбекова, он попросил их остаться в машине. Разговор с контрабандистами, видимо, получился нервный, и когда генерал неосторожно поднял руку на собеседника, получил удар ножом в сердце. Утверждают, что удар нанес брат Аёмбекова…
Если цинично называть вещи своими именами, то, если бы не случилось этого убийства, в качестве повода для начала операции по усмирению автономной(во всех смыслах) ГБАО, в Душанбе должны были его выдумать. Есть свидетельства, что подобная операция начала готовиться там уже несколько недель тому назад.
В горах Памира укрываются, по разным данным, до 300 боевиков уже второго поколения таджикской оппозиции, тех, кто был маленькими детьми во время гражданской войны в Таджикистане в начале девяностых годов прошлого века. Их неустроенность, преследования, которым власть подвергает их отцов, помноженные на привычную для Таджикистана клановую и региональную вражду, сделали их опаснейшим противником правящего в стране семейного режима президента Эмомали Рахмона.
В будущем году, спустя 20 с лишним лет у власти в стране, он вновь собирается баллотироваться на президентских выборах. Политических соперников у Рахмона уже давно нет. Во-первых, потому, что нет в живых. А остальные либо в тюрьме, либо в изгнании. Это во-вторых.
В отсутствие политической конкуренции вооруженная фронда на Памире, если ее не уничтожить, грозит стать перед выборами ядром консолидации всех протестных сил в Таджикистане, а их хватает и за пределами горной части страны. Недовольных рахмоновским режимом становится все больше. Их росту способствуют притеснения, которым власти подвергают умеренных мусульман под предлогом борьбы с религиозным экстремизмом.
Нынешняя силовая операция, возможно, приведет к временному установлению контроля над мятежным Памиром. Но это может оказаться пирровой победой. Фактическое возобновление гражданской войны, полномасштабный эпизод которой можно было наблюдать в Хороге 24 июля, не прибавит авторитета и доверия к официальному Душанбе и, скорее всего, ускорит падение рахмоновского режима в его нынешнем виде.
Сопротивление ему будет усиливаться по мере начинающегося уже вывода западного контингента из Афганистана и ожидающегося в 2014 году ухода президента Карзая со своего поста. Активизация афганских таджиков во главе с губернатором провинции Балх Атта Мухаммад Нуром, стремящегося в президенты Афганистана, чтобы остановить процесс возвращения талибов к власти и вообще доминирования пуштунов в стране, неминуемо приведет к усилению боевиков и в самом Таджикистане. Головной болью это будет грозить, в первую очередь, самому Рахмону.
Спецоперация в Хороге выглядит "достойным" финалом первого двадцатилетия нахождения у руля власти в Таджикистане Эмомали Рахмона, которому в октябре исполнится 60 лет.
В ноябре 1992 года в доме культуры одного совхоза под бывшим тогда Ленинабадом (ныне Худжандом) мне довелось быть свидетелем начала его карьеры. По протекции всесильного в то время уголовника, "таджикского Робин Гуда" Сангака Сафарова, по согласованию с Москвой и Ташкентом, держаться за этот "руль" поставили еще недавно бывшего председателем колхоза, но в условиях начинавшейся тогда гражданской войны в стране, полевого командира, как тогда говорили, - прокоммунистического Народного фронта. Спустя пару недель победители вошли в Душанбе, который контролировался таджикской оппозицией, и началась активная фаза гражданской войны. Всех, кого причислили к оппозиции, - памирцы и тогда были среди них, - вместе с семьями, женщинами и детьми стали бомбить и теснить к афганской границе. Десятки тысяч таджиков погибли, еще десятки тысяч стали беженцами и нашли свою смерть в Афганистане.
Спустя двадцать лет ставший "маститым политиком" Рахмон (в Таджикистане уже давно хорошим тоном в официальных обращениях принято его называть "Чаноби оли", по-таджикски - "Его Величество") действует так, будто он остался полевым командиром.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
