АВИНЬОН, 19 июл - РИА Новости, Анна Банасюкевич. Главный провокатор европейской театральной сцены режиссер Ромео Кастеллуччи показал "Ресторан "Четыре сезона" на Авиньонском фестивале - заключительную часть трилогии "Черная вуаль священника".
До спектакля "Ресторан "Четыре сезона" по Европе возили еще две части цикла - "Проект J. О концепции лика Сына Божьего" и "Черная вуаль священника". По словам Кастеллуччи, все три части цикла, который, возможно, будет иметь продолжение, объединены темой образа, изображения и отказа от изображения. В "Концепции" действие разворачивалось на фоне огромной репродукции картины Антонелло де Мессина, в "Черной вуали священника" речь шла о пасторе, который, без объяснения причин, закрыл свое лицо черной вуалью, вызвав волнения в окружавшем его сообществе.
Авиньонский фестиваль: герои Шекспира и бесстрашные волонтеры >>
Объектом исследования спектакля "Ресторан "Четыре сезона" стала история, случившаяся с известным художником Марком Ротко, заключившим выгодный контракт, но в последний момент отказавшимся отдавать свои полотна, которые должны были украсить интерьеры фешенебельного нью-йоркского ресторана. Для Кастеллуччи этот принципиальный акт - жест не только социальный, связанный с критикой общества потребления, но, в первую очередь, философский, художественный.
Эта трактовка позволила Кастеллуччи найти аналог поступку Ротко в античной мифологии - в качестве литературной основы спектакля режиссер выбрал незаконченную пьесу Гельдерлина "Смерть Эмпедокла".
Эмпедокл - древнегреческий философ, живший в пятом веке до нашей эры. Преследуемый архонтом и главным жрецом, Эмпедокл в конце жизни разочаровался в своих познаниях, принесших ему страдания. Изгнанный из города, он отверг предложение раскаявшихся жителей вернуться обратно и закончил свою жизнь в вулкане Этна, бросившись туда добровольно в надежде, исчезнув, вернуться в лоно природы и стать частью мироздания. Для Кастеллуччи поступок Ротко сродни этому добровольному прыжку в вулкан.
Самого Ротко и его картин нет в спектакле: сцена представляет собой белую комнату, в которой только шведская стенка и обруч. Что-то вроде спортивного зала, который постепенно заполняется девушками в старомодных платьях. Молодые и аккуратные, с красными повязками на рукавах, они похожи то ли на гимназисток, то ли на сестер милосердия. По очереди девушки отрезают себе языки, после чего на сцену выбегают два терьера, торопливо подъедая куски якобы человеческого мяса.
Десять девушек будут читать, разыгрывать текст Гельдерлина, но для Кастеллуччи, спектакли которого ближе к перформансу, чем к драме, текст всегда второстепенен, это лишь верхний слой, скрывающий настоящую глубину.
Если текст трагедии Гельдерлина принять за горизонталь, то вертикалью спектакля становится тема, обозначенная в прелюдии. На фоне закрытого занавеса появляется текст, рассказывающий о наблюдениях, сделанных в 2011 году учеными, изучающими космос. В подробностях здесь рассказывается о черной дыре, о периодических взрывах, о звездном ветре и о записи этого космического шума, который удалось сделать исследователям. Скоро становится понятно, для чего зрителям первых рядов перед спектаклем выдали беруши - настоящая запись звездного ветра звучит из колонок, нарастает, становится совершенно невыносимой. Этот звук, периодически прорывающийся через монотонно произносимый текст, все время как будто прорывает мнимую, нашу человеческую, реальность, напоминая о мощном, неуправляемом хаосе. Этот хаос врывается на сцену в последней части спектакля, когда девушки исчезают со сцены.
В последнем эпизоде трагедии, когда Эмпедокл гибнет в вулкане, девушки, прильнув друг к другу, образуют с помощью рук что-то вроде жерла, сквозь которое пролезает каждая. Упавшую на сцену раздевают другие, и она уходит.
Заключительная часть спектакля - это перформанс, образованный с помощью движения занавеса, движения боковых стенок. Занавес закрывает пустую белую комнату со шведской стенкой и валяющейся на полу одеждой девушек, потом отъезжает вглубь, обнаруживая труп окоченевшей лошади в натуральную величину. После следующей смены занавеса - на сцене только черные шары. Потом белая комната постепенно превращается в черную, теряя свои очертания, на сцене - настоящая Черная дыра, о которой говорилось в начале. На закрытом занавесе - слова молитвы, вернее одна простая мольба - "не покидай меня, я прошу тебя на коленях". Занавес резко раздвигается, и зритель оказывается лицом к лицу с настоящим хаосом - на закрытой от зала прозрачной пленкой сцене штормовой ветер вздымает горы чего-то белого, похожего на перья, потом в эту белую бурю врываются потоки черной земли, поднятой с пола.
С агрессивным грохотом и шумом, воплощенное на сцене космическое безумие длится минут десять, после чего следует серия световых вспышек, обозначающих взрывы. Космический шум сливается с оперной женской арией, и постепенно за заполнившим сцену хаосом появляется человеческий лик - как реминисценция к первой части цикла, к спектаклю "Проект J. О концепции лика Сына Божьего". Голые девушки льнут к губам гигантской картины, и в какой-то момент, из-за их слившихся с изображением фигур, из-за направления света, кажется, что спокойный лик искажается дьявольской гримасой.
Авиньонский фестиваль, который в этом году проходит в 66-й раз, стартовал 7 июля и продлится три недели. Каждый год этот театральный форум собирает лучшие спектакли, созданные в разных уголках Европы. Арт-директором, сформировавшим программу нынешнего фестиваля, стал режиссер Саймон Макберни - основатель знаменитого театра "Комплисите".
В основной программе этого года - целый ряд тех, кого смело можно включить в десятку лучших театральных режиссеров мира. Среди них: Ромео Кастеллуччи, Томас Остермайер, Кристоф Марталер, Жозеф Надж, Кэтти Митчелл, Корнель Мундруцо, Стефан Брауншвейг.
Помимо основной программы, традиционно Авиньонский фестиваль - это и множество дополнительных смотров. В этом году Авиньон представит программу "Двадцать пятый час", позволяющую увидеть персональные проекты актеров, занятых в спектаклях основной программы, а также целый ряд выставок и концертов.
