Музыкант, журналист и коллекционер древнерусского искусства Александр Липницкий, на пару с Петром Мамоновым создавший в начале 80-х легендарную группу "Звуки Му" и собиравший у себя на даче на Николиной горе весь цвет русского рока, празднует 8 июля 60-летие. В честь юбилея Липницкий рассказал РИА Новости о том, как его признали "негодным к музыке", почему его все-таки занесло в рок, что спасло от тюрьмы, а также о круговороте икон в природе, столкновении с чудом и жизни в борьбе за свободу в России. Беседовала Ирина Гордон.
- Много лет вы дружите с самыми значимыми музыкантами нашей страны. А встреча с кем из них стала для вас судьбоносной?
- Я всегда говорил, что это "Аквариум" и это не одна персоналия, а четыре человека, с которыми я подружился в 80-м году - Гребенщиков, Романов, Гаккель, Васильев-Файнштейн, да и Фагот, который теперь играет у нас в "ОтЗвуках Му". Они меня поразили тем, что умудрились жить так достойно в стране, где, как я считал, достойно жить уже невозможно. Не все они остались рок-музыкантами, а наш шоу-бизнес настолько ущербный, что на плаву остаются только авторы песен, лидеры групп - им платят какие-то деньги, у них есть возможность собирать новые составы групп. А простые участники знаменитых ансамблей никаких денег не заработали и влачат ровно такое же существование, как и большинство российских людей, которым под 60 лет - живут в бедности. А Гребенщикову сейчас трудно держать такую большую группу, тем более, что многие музыканты живут не в России. У него вид немножко загнанный, и когда его начинают еще теребить по поводу гражданской позиции, я так понимаю, у него просто уже не хватает сил.
- Ну, у вас же сил хватает?
- Может быть, у него другая позиция. Все-таки он погружен в индийскую духовность многие годы. Может быть, она выражается в идеях Махатмы Ганди непротивления злу насилием. Вот Боря делает свое дело, поет свои замечательные песни и считает, что этого достаточно. Он погружен в свое творчество и старается больше уединяться. И позицию Мамонова, наверное, можно этим объяснить, помимо его глубокого ухода в православную веру. А Миша Борзыкин или Юра Шевчук, наоборот, считают, что им необходимо ходить на демонстрации.
- Как и вам?
- Вообще, если смотреть на историю человечества шире, то только постоянное движение и теребление власти позволяет выправить жизнь в лучшую сторону. В "лучшую" - это я говорю условно, поскольку далеко не все, не всегда, не во все эпохи согласны с тем, что демократия - это лучший вид существования. Скажем, русские выбрали после 1917 года большевистский террор, а голосуя за Путина - стабильность, вертикаль власти и спокойствие, как они считают. Но тем людям, которым видится другой вариант событий и которые считают демократию лучшей формой правления и взаимосуществования нации внутри государства, а саму власть - не более чем выбранными чиновниками, которые должны сменяться по желанию граждан, вот им необходимо теребить власть. У меня были примеры - моими кумирами были Синявский и Даниэль, Солженицын, Войнович, Высоцкий, Галич, Окуджава. Вот люди, которые были для нас ориентиром еще до того даже, как мы создали группу "ОтЗвуки Му".
- Как получилось, что вы ушли в музыку, учитывая блестящие перспективы на журналистском, а то и дипломатическом поприще?
- Действительно, я поступил на факультет журналистики в МГУ, хотел быть журналистом, мог бы стать, условно говоря, каким-нибудь Евгением Киселевым, работать на иновещании. Конечно, такое развитие было возможно, но я быстро понял, что у советского журналиста перо приравнено к штыку, как тогда говорилось, и я даже о заводской футбольной команде, когда начинал спортивным журналистом, не мог писать правду. А уж если о футболе нельзя писать правду, то о более интересующих меня вещах, как политика и искусство, тем более нельзя будет. Поэтому я совсем ушел от официальной стези и так к ней и не приблизился, притом, что на телевидении и радио я в последние годы немало проработал, но все-таки это не центральные телеканалы и не "Радио России".
- И какая кривая вывела на музыку?
- Это, действительно, случайность, потому что к музыке я не имел способностей. Тесты в три-пять лет показывают четко, есть ли у человека ярко выраженные способности к музыке или нет, но при этом на моем примере такого рода тесты демонстрируют свою ущербность. И во многих других примерах, когда люди, лишенные способностей и даже имеющие физические недостатки, как раз добиваются успеха вопреки всему. Скажем, тот же Мамонов сильно заикался, второй мой друг - Артем Троицкий - тоже сильно заикался в юности, но путем работы над собой стал ведущим на радио и телевидении и с успехом может заменить Урганта. Вот и я лет в шесть был признан учителем ЦМШ, которая была в нашем подъезде, негодным к музыке. Мне было тогда очень обидно – я запомнил это, видимо, потому, что к музыке меня тянуло уже тогда. Но после "приговора" и не думал, что когда-нибудь возьму в руки гитару. И взял впервые только в 31 год. Это еще раз доказывает, что "Звуки Му" – очень редкий в истории музыки коллектив, где два его лидера музыкой не занимались – я совсем, а Мамонов эпизодически. В общем, оба пришли в музыку откуда-то совсем сбоку и в зрелом возрасте.
- Зачем двум зрелым людям "без способностей к музыке" понадобилась собственная группа?
- Дело в том, что мы были меломаны. В одной из своих первых, еще подпольных статей, Троицкий написал, что "Аквариум" – это прежде всего изощренные и просвещенные меломаны. А мы с Мамоновым еще с пятого класса школы на Большом Каретном, где и познакомились, были увлечены музыкой, и потом, когда подросли, посещали все концерты – джаз, рок. Это была такая эпоха, которая захлестывала людей музыкой – первая волна рок-н-ролла, еще даже до The Beatles. Кроме музыки, мало что можно даже вспомнить. Хорошо, у меня тогда еще был свой личный бизнес – я занимаюсь иконами вот уже 40 лет. А некоторым моим друзьям из знаменитых групп вообще больше нечего вспомнить. А ведь часто бывает, что человек, хорошо готовящий дома, вдруг открывает свой ресторанчик. У нас с Мамоновым получилась примерно такая же история. Это нормальное явление, когда музыка забирает тебя полностью, и ты уже плывешь по ее течению. А когда твой друг, которого ты знаешь с детства, вдруг написал песни, в которые ты вдруг поверил, ты берешь гитару, даже если тебе 31 год, и учишься на ней играть.
- Как посмотрели на это кардинальное решение ваши близкие?
- Жизнь поменялась очень быстро сама собой, потому что нельзя серьезно заниматься музыкой, не подчинив ей всю остальную жизнь. Она тебя полностью забирает. Она унесла и мою первую жену-красавицу, потому что та не смогла ужиться с этим совершенно новым нахлынувшим миром людей, ей совершенно чуждых. Она была богемной девушкой из семьи крупных военачальников, и все эти оборванные и пьяные ребята из Питера были ей совершенно неинтересны.
- И это вас не остановило?
- Просто, следуя примеру группы "Аквариум", я посчитал, что это более интересная и более достойная жизнь, чем заниматься подпольным антикварным бизнесом, который неизбежно приводил в тюрьму при советской власти. Может быть, именно поэтому я и не сел в тюрьму, как многие мои друзья, а сажали тогда всех подряд. А сейчас те, кто на языке советской власти тогда был спекулянтом, - уважаемые антикварные дилеры.
- Сейчас вы тоже уважаемый коллекционер, а с чего все началось?
- Так получилось, что в 1972 году, когда стали выпускать евреев на постоянное место жительство за границу, им ничего не разрешали вывозить, кроме нескольких икон на члена семьи. Ничего не было более далекого, чем русская икона и иммиграция в Израиль, тем не менее, многие мои друзья уезжали, и я, провожая их, начал подбирать им иконы. И хотя эта практика была быстро запрещена властью, уже пошло-поехало, лиха беда начало - началась активнейшая контрабанда икон. Они стали очень востребованы, таким образом из деревень было вывезено огромное количество икон, которые попали за границу, а сейчас возвращаются обратно, потому что здесь цены выше. Произошел такой круговорот икон в природе. В этом круговороте все находили свое место, я, например, обожал просто сам ездить по самым глухим местам, разговаривать со староверами, выпрашивать или выменивать старые образа с чердаков. Это все продлилось полтора десятилетия, но когда в середине 80-х группа полностью заполонила мой мир, а я еще исполнял там и обязанности директора, образ жизни у меня обеднел, но мы стали зарабатывать деньги гастролями. Это, конечно, были не те деньги, которые я привык зарабатывать, но это были трудные, очень достойные деньги, зарабатывающиеся музыкой. По-чесноку, как сейчас говорят.
- Когда вы увлеклись иконой, вы не были верующим человеком?
- Да, не был, у меня и родители атеисты. Но потом пришло осознание. Так получилось, что мы с Троицким много ездили и встретили одного выдающегося человека - сельского священника отца Василия, который позже обрел в себе чудотворную силу исцелять бесов, то есть лечить помраченное сознание. Приехав к нему через несколько лет, уже после того, как он меня крестил, а Троицкий стал моим крестным отцом, мы были свидетелями этого уникального дара, который всегда считался чудом.
- Ваши отношения с православием не входят в конфликт с "Белым альбом", создание которого вы инициировали вместе с Троицким и Шумовым? Альбом ведь не только в поддержку "белоленточного" движения, но и девушек из Pussy Riot?
- Вначале, когда я увидел в новостях историю о Pussy Riot, я воспринял это как выходку. Она меня шокировала, потому что я не знал, кто эти девочки. Потом я узнал, что они в какой-то степени относятся к группе "Война", и тогда мое отношение изменилось, я нашел совсем другой подтекст, узнал про их идеологию, мотивы их поступка. Но в любом случае, даже если бы я продолжал воспринимать это как мелкое хулиганство, оно ограничивается штрафом или 15 сутками административного ареста, и девочки должны быть на свободе.
Пять мифов о деле Pussy Riot >>
Когда меня на днях спросили, какие самые яркие художественные явления последнего времени я могу отметить, я назвал эту выходку, которую теперь считаю художественным жестом, - перформанс Pussy Riot. Это самое яркое явление последнего года, даже, пожалуй, более яркое, чем все "белоленточное" движение и митинги, поскольку круги от брошенного девочками камня в трясину российского общества будут расходиться очень долго. Они всколыхнули одну за другой сферы общественного интереса, менталитета, каких-то подспудных фобий. И это только набирает обороты. Их смелый поступок оказался долгоиграющей пластинкой. Мы можем сравнивать это с "Архипелагом ГУЛАГ" или "Одним днем Ивана Денисовича" Солженицина, с песней Гребенщикова "Поезд в огне", выходом Цоя на последних минутах фильма "АССА".
- Если говорить о яркости, то могут ли, по-вашему, в нашем современном мире появиться долгоиграющие звезды, которые горели бы также ярко, как звезды прошлых лет?
- Да, на место звезд пришли звездочки, причем не только в России, а по всему миру. Не хватает масштаба. Такое время. Например, Faith No More – они меня порадовали поступком в поддержку Pussy Riot, но концерт, который я видел в Перми на "Сотворении мира", меня разочаровал. Невеликая группа, прямо скажем, хотя давно считается крупной звездой. Могу ли я поставить их в один ряд с Led Zeppelin или Jethro Tull? Нет. Вот такое время - переоценка ценностей. Многие считают, что из музыки люди переместились в интернет, и там происходит что-то такое, что выплеснет нам что-то неведомое - новых Стивов Джобсов и прочих Facebook'ов.
- Многие наши артисты не ждут, когда что-то само "выплеснется", и занимаются продюсерской деятельностью. А сами бы вы не хотели помочь молодым музыкантам?
- Так или иначе, мы все этим занимаемся, просто кто-то устраивает фестивали молодых музыкантов, на концертах, которые провожу я, тоже всегда играет молодежь, а в моей программе "Содержание" на радио я тоже старался перемежать звезд 1970-х с мало кому известными ребятами. Посмотрим, кто из них останется в истории.
- Сейчас вы продолжаете играть, ведете радиопередачи, пишите, а есть ли какая-то задача, которую ставите перед собой в будущем?
- Я никогда не ставил таких задач ни в молодости, ни сейчас. В этом смысле, я могу сказать, что воспринимаю жизнь так: когда начинаю ощущать, что именно эта встреча, эта песня, эта группа - это подарок от жизни, понимаю, что в нем стоит поучаствовать. Например, телеканал "Ностальгия" предложил мне поработать, и нам удалось сделать несколько прекрасных телеисторий, одна из которых - "Дети минут" о "Кино" - оказалась актуальной спустя четыре года: фильм крутили повсюду к Витиному юбилею. Тем не менее, у меня вырисовывается мысль, что нужно потратить оставшиеся годы на то, чтобы Россия была свободной демократической страной. Ее все время уносит куда-то в прошлое - шаг вперед, два шага назад. Для этого нужно потратить силу духа и физическую силу. Я, например, сильно обморозился на февральском "празднике" – нет уже у москвичей такой теплой одежды, так что приходится порой жертвовать здоровьем.
- К вопросу о "подарках" от жизни: вы общались с таким количеством рок-кумиров - книгу писать или музей открывать не собираетесь?
- Понятно, что со временем и книгу написать нужно, а необходимость музея российской рок-музыки назрела давно, но для этого нужен интерес властных структур. В этом музее должны быть собраны виртуальные воспоминания всех оставшихся в живых участников процесса, потому что свидетели уходят.
- И вы готовы взять на себя организацию?
- Бывает так, что хочешь – не хочешь, а ответственность ложится на твои плечи. Я готов. Как записано в титрах после моих телефильмов "автор, режиссер и ведущий Александр Липницкий" – too much, конечно, но никому не могу доверить писать сценарий или комментировать это дело, кроме себя. Так во всем.
- Что считаете для себя главным достижением в жизни, а что, по-вашему, наоборот, стало провалом?
- Мое главное достижение, это, конечно, группа "Звуки Му". Есть у меня трое детей и внук, но гордиться этим можно будет позже – цыплят по осени считают. Пока я их просто люблю и был бы рад, если бы они чего-то добились в жизни, чтобы папа с мамой ими гордились. А что касается провала, я буду говорить от лица поколения, хотя всегда нужно говорить от себя лично. Я болезненно воспринимаю путинскую эпоху, потому что она мне очень напоминает по бездуховности и мелкости интересов 70-е годы прошлого века – то, что мы называем "эпохой застоя", когда достать колбасу с заднего хода гастронома для многих было нормально. Сейчас эта мелкая эпоха тоже неожиданно всколыхнулась. Нелепая рокировка, которую себе позволили премьер и президент привели к созданию пока еще тихой и молчаливой, но революционной ситуации в стране, как в анекдоте: "Большевики посмертно вручили Николаю II орден Великой Октябрьской социалистической революции за создание революционной ситуации в стране". Думаю, положение дел в России будет меняться – обратно люди в коробочку уже не залезут и захотят контролировать свою жизнь. Собственно, единственное, что нам нужно от власти, чтобы она соблюдала закон. Кто-то из крупных чиновников все время говорит о том, что у нас такая воровская страна, что они вынуждены подстраиваться под порочное население. Но вся история человечества говорит о том, что рыба гниет с головы.
