С телепроектом "Парфенов и Познер" на "Дожде" у либеральной общественности связывалось столько светлых надежд. И вот он приказал долго жить уже через два месяца после своего старта.
Честно говоря, при всей симпатии к его идее, сам проект мне не казался удавшимся. Все-таки, когда один журналист говорит "нет" чему-либо, а другой говорит тоже "нет", или говорит "да", когда первый уже сказал "да", то такой диалог не может быть продуктивным или просто конструктивным. Это как два очень качественных сапога, но на одну ногу.
Мне думалось, что это шоу должно либо измениться, либо прекратиться. Оно и прекратилось, но по другой причине. Не по внутренней; по внешней. Просто Владимир Владимирович Познер, поставленный перед выбором: либо общенациональная аудитория Первого, либо ее "дождливый осколок", предпочел количество зрителей их качеству.
Резоны Познера в этом случае недвусмысленны. Истолкование ситуации со стороны Парфенова – иносказательно. Вместо объяснений на сей счет, он отослал любопытных к своему фильму о Познере "Ведущий", сделанному к 70-тилетию своего героя. В нем, как я понял, и таится код к психологической подоплеке безвременной кончины проекта.
Я не поленился, сходил в Интернет и посмотрел фильм восьмилетней давности.
***
Фильм этот не только биографичен, но и автобиографичен, поскольку Леонид Парфенов, повествуя о судьбе своего героя, привлек к сотрудничеству самого героя. Они – соавторы и партнеры. Оба – ведущие, как и на "Дожде".
Они вместе прошлись по местам памятным для юбиляра – долетели до Парижа и заглянули в дом, где он родился, пересекли вместе океан и посетили Нью-Йорк, в котором подросток Володя прилежно учился. Следующая остановка – воспоминание о послевоенном Берлине. Потом станция назначения – Москва, столица его третьей родины.
В этом путешествии сквозь десятилетия и через моря и континенты невольно обращаешь внимание на некоторые драматические обстоятельства в жизни героя.
Не знаю, как кому, но мне запомнилось следующее.
…Вот он в Америке. Возраст – юный. Отец, симпатизирующий стране Советов, помог Вышинскому подготовить для выступления с трибуны ООН речь, поразившую американскую общественность своей эрудицией.
…Вот он пытается поступить в МГУ, набирает 24 бала из 25 и ему отказывают в приеме по причине его еврейской фамилии.
…Вот его пытается завербовать КГБ, несмотря на неблагонадежную фамилию. Теперь он отказывает.
…Вот у него вызрело желание бежать из СССР, что стало очень серьезной причиной для разлада с отцом.
…Вот он сумел, не теряя лица, дать отповедь высокопоставленному дипломату-невозвращенцу Шевченко и не уронить своего достоинства в психологическом поединке с могущественным в свое время председателем Комитета по радио и телевидению товарищем Лапиным.
…Вот он в августе 91-го на своем "жигуленке" оказался в непосредственной близости от колонны танков, надвигавшейся на Москву, и под впечатлением своей несоразмерности с режимом целые сутки не давал никаких комментариев иностранным агентствам по поводу путча.
***
Самая важная веха в карьере будущего, но не бессменного президента ТЭФИ, по мнению Парфенова (да и мне так кажется) – 1985-й год, когда Владимир Познер провел свой первый телемост "Ленинград – Сиэтл". Этот и следующий "мосты" сделали его в нашей стране тележурналистом №1.
Крутизна перевоплощения заключалась в том, что наиболее яркий и одаренный фронтовик "холодной войны", стал наиболее последовательным миротворцем в оной.
Тогда же сформировался его самобытный медийный имидж, о чем не преминул сообщить в своем фильме Парфенов, тут же поделившийся своими наблюдениями с соведущим: "свой – среди чужих, чужой – среди своих". Последний согласился.
Соглашусь и я. Только позволю себе чуть-чуть развить это допущение.
Увеселительный аттракцион "горки", которые в Америке называются "русскими", у нас именуются "американскими".
То же и с Познером: там он (в ток-шоу с Донахью) – американизированный русский, здесь он – русифицированный "американец".
И опять же: то, что в этом телеведущем подкупало американскую публику, радует, но по-другому, отечественную. Воспитанность, респектабельность и живая непринужденность для народных масс что-то вроде акцента, который с головой выдает иностранца.
Познер – идеализированный нами и образцово-показательный для нас человек с Запада. Его даже некоторые антисемиты уважали и уважают. Он идеальный посредник между враждующими сторонами.
Формат телемоста просуществовал недолго. Но востребованность в наведении мостов, как и в разрушении стен, сложенных из стереотипов, оказалась достаточно устойчивой. И она являлась нам в разных обличиях – в ток-шоу "Мы", "Маска", "Времена". Венцом стала программа с сомнительной некогда в заглавии фамилией "Познер".
Его телевизионная популярность, начавшаяся с советско-американских телемостов, знаменательна. Он сам как бы человек-мост между Западом и Россией – раз. Между авторитаризмом и демократией – два. Между либералами и консерваторами – три. А в нынешней ситуации – еще и между креативным классом и властью.
Так ведь, и Парфенов – человек-мост. Ведь его "Намедни" – разве не культурологические мостки над повседневностью советской России?..
Разве, придуманный им цикл проектов "Старые песни о главном" – не из того же ряда попытка перекинуть еще один мостик между поколениями.
Или его совсем неудачный ностальгический опыт – "Какие наши годы!".
Впрочем, дело не только в том, насколько удачны или неудачны все их попытки по части наведения мостов. Дело в том, что они не прекращаются.
Вот и затея "Дождя" соединить усилия двух наиболее удачливых мостостроителей не задалась.
Странная штука: перекинуть мост от нашего времени к временам Пушкина, Гоголя, Зворыкина, купцов-коллекционеров Щукина и Морозова тому же Парфенову удалась. А наладить доброжелательный контакт с советским прошлым без фальши и игры в поддавки не получается. Не выходит на связь эпоха.
А если выходит, то под агрессивным водительством Кургиняна и Лимонова с Лениным в башке…
***
В сущности, разбежались не Парфенов с Познером. Разъехались эпохи.
Гражданская война, пусть и в холодной фазе, меж ними не кончилась. В такой реке брода нет. Над такой пропастью никакой мост не надежен. Ни православный, ни либеральный.
Разве что: мост высокой культуры… Но это уже чистой воды идеализм.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
