Братья Отто и Иржи Бубеничек, получившие на фестивале Dance Open приз за лучший дебют, незадолго до церемонии награждения рассказали РИА Новости о том, легко ли быть близнецами и вместе работать, как можно обмануть публику, и что они репетировали в Мариинском театре. Беседовал Глеб Борисов.
- С каким номером вы выступаете на гала-концерте Dance Open?
Отто: По-французски он называется Les Indomptes, так говорят про лошадь, на которой еще ни разу не ездил человек. То есть "необъезженный", но в то же время тут есть дополнительные значения – "чистый", "неиспорченный". Вот, кстати, Бенжамен Ламарш, наш ассистент по хореографии, который вместе с Клодом Брюмашоном создал этот номер. Думаю, он сможет лучше объяснить.
Бенжамен: Да, Les Indomptes - это, кроме всего, "дикий". Это сравнительно короткий и довольно старый номер, он был создан еще в 1992 году. Этот танец о свободе и животной природе, которая свойственна человеку. С одной стороны, это пример именно современной хореографии, но, с другой стороны, в нем чувствуется прямая связь с классическим балетом. Из-за этого соединения Les Indomptes всегда исполняли танцовщики классической школы. Иржи и Отто танцуют его уже около десяти лет, я исполнял этот номер более 15 лет в Национальном центре хореографии в Нанте.
Отто: Для нас это совершенно особенный танец. Его нечасто встретишь в афишах гала-выступлений. Когда я увидел Les Indomptes в первый раз, то понял, что мы должны это танцевать. И у меня до сих пор дух захватывает, когда мы с этим номером выходим на сцену.
- Как вам работается вместе столько лет? Иржи когда-то говорил, что Бубеничики нужны публике именно как дуэт близнецов, двух одинаковых танцоров, и это немного обидно.
Иржи: Я точно такое говорил? Наверно, это давно было. Вообще, работать с одним и тем же партнером 37 лет – это как раз очень удобно (смеется). Мы понимаем друг друга с полуслова, а если бы это был кто-то другой, то на это уходило бы больше времени. Мы ощущаем себя одной семьей и, правда, чувствуем друг друга.
Отто: Все-таки мы не выступаем исключительно как дуэт, у нас есть огромное количество сольных спектаклей. А то, что люди хотят нас видеть на сцене вместе, вполне понятно. Нельзя сказать, что кто-то из нас танцует хуже, и у нас есть некий общий дух и энергетика. Поэтому я с радостью участвую в постановках, где хореографом выступает мой брат.
- А никогда не было соблазна подменить друг друга, никак не заявляя этого в афишах?
Отто: Вообще-то, такое даже случалось, но всего пару раз.
Иржи: Да, один раз это было вынуждено. Я танцевал в Гамбурге с Захаровой "Баядерку" и перед спектаклем съел что-то не то в "Старбаксе". Первые два акта я с трудом станцевал, хотя меня мутило, и я все время бегал за кулисы, но потом понял, что дальше так уже не смогу. Тогда я передал свой костюм и тюрбан Отто, и он за меня закончил спектакль.
Отто: Публика не заметила разницы. Только Джон Ноймайер потом заметил, что первую и вторую часть балет танцевали, как будто, разные люди.
- Насколько Вам интересен сам формат гала-концерта?
Отто: Конечно, полноценный спектакль - это совершенно особенное ощущение. Ты готовишься к роли, входишь в нее, проживаешь ее за полтора часа. Но должны быть и гала-концерты. Для меня это возможность увидеть старых друзей, завести новых, посмотреть, как танцуют другие, а это часто может принести вдохновение. И, конечно, самое веселое происходит уже после концерта.
- Не возникает ощущения конкуренции, когда на сцене собираются солисты ведущих театров мира?
Иржи: Не думаю, что тут есть место соревновательности, конкуренции. Я участвовал в огромном количестве гала, для меня это просто шоу, но как всегда на сцену выходишь, будто в первый раз, и танцуешь так, как будто ты не танцевал это уже сто раз. Мне не кажется, что я как танцовщик должен себя сравнивать с другими. Когда художник пишет картину, кутюрье создает одежду, он делают что-то особенное, неповторимое. Не так просто сравнивать, если это мастера.
Мы, кстати, захотели принять участие в фестивале, даже не зная, что тут будет своя премия.
- То есть сама премия для вас не играет большой роли?
Отто: Конечно, получить награду всегда приятно, особенно в Петербурге, учитывая традиции этого города.
Иржи: Но, если этого не случится, это никак не изменит нашего отношения. Я работал с великими хореографами, получал уже немало наград, так что это не играет роли.
- Иржи, насколько я понимаю, ваш репертуар как танцовщика - это преимущественно неоклассика и современный балет. А что вам интересно как хореографу?
Иржи: Вообще, я не делаю такого принципиального различия по своей важности между классикой и модерном. Взять ту же "Баядерку", которая оказывается между ними. Как хореографу мне хочется находить что-то новое. Я делал и современные постановки и, когда работал с Екатериной Кандауровой в Мариинском театре, был ближе к неоклассике.
- Вы много работали с Ноймайером. Оказал ли он на Вас влияние?
Иржи: Конечно, это происходит, иногда даже не по моей воле. Но Джон любил работать с большими труппами, а я пока, как юный еще хореограф, не успел. То, что я у него позаимствовал, это понимание, какую роль в хореографии играет драматургическое начало. Что касается самих движений, это уже мое авторское ощущение, свое понимание. Но вначале я, действительно, прорабатываю драматургию, часто подолгу сам сижу в студии, и лишь потом перехожу к самим движениям. Кстати, иногда какие-то решения и мысли рождаются в результате ошибки, случайности.
- А вы можете чуть подробнее рассказать о проекте с Мариинским театром?
Иржи: Я показывал свои работы в Лозанне, и там мне предложили поработать с Екатериной Кандауровой. В основе этого проекта лежит музыка одного современного композитора, это короткие отрывки, буквально по две-три минуты, по стилю похожие на Шопена. Но, когда я понял, что сделать это в современном ключе у меня не получается, я решил выбрать стиль неоклассики. Помимо брата пригласил из Дрездена еще одного танцовщика. Мы работали всего пять дней, но в очень плотном графике, и я, конечно, был очень рад, что посотрудничал с Мариинским театром. Что касается премьеры, то она состоится в Нью-Йорке 27 апреля.
Еще я готовлю к концу июня спектакль в Дрездене на музыку Дебюсси. В постановке участвует девять человек, причем, только мужчины. Не хотел бы сказать, что в этом проекте есть политический подтекст, но это будет, надеюсь, актуально. Мне интересно то, что происходит с человеком в мире, в том числе в церкви. Наверно, я путанно объясняю, но нужно увидеть этот спектакль. Надеюсь, я смогу им удивить. И надеюсь, меня не посадят в тюрьму (смеется).
