Вера Рыклина, для РИА Новости.
Если ищите работу мечты - ступайте в летчики. Только непременно испанские. Я не шучу: почитайте новости за последние полгода - и вы поймете, что потенциально это лучшая вакансия на свете. И не потому, что небо, облака, "мне сверху видно все" или "любите девушки простых романтиков": просто за последние шесть месяцев испанские летчики бастовали так часто, что рабочих дней у них получилось едва ли не меньше, чем выходных. Вот и 9 апреля они затеяли нечто долгосрочное.
Так что идите в испанские летчики. Выгод будет две: и отдохнете, и опыта забастовочного поднаберетесь. Ведь это в Европе стачки устраивают так часто, что в пору уже бить тревогу. А в России забастовок сейчас нет вовсе. Не потому, что российский рабочий класс (а также интеллигенцию, ученых и прочих высококвалифицированных работников) все устраивает в условиях труда и его оплаты - просто у нас напрочь отсутствует понимание своих трудовых прав.
Тайное движенье в небе без конца
Итак, в этот понедельник сотрудники авиакомпании Iberia начали очередной многомесячный забастовочный марафон. Это не значит, что они вообще не будут летать, но до середины июля они собираются дважды в неделю поочередно отказываться выходить на работу. 9 апреля, к примеру, пилоты отменили 156 рейсов (среди зарубежных, кстати, есть рейсы из Мадрида в Москву и обратно).
Боссам Iberia не привыкать. Сначала была сентябрьская общенациональная забастовка пилотов, в декабре бастовали авиадиспетчеры, в марте сотрудники Iberia присоединились к всеобщей испанской забастовке против трудовой реформы и сокращения социальных программ. И это не считая двух десятков микрозабастовок, которые они устроили против своего руководства и которые в итоге вылились в нынешнюю кампанию.
Вообще, забастовки в Европе случаются так часто, что впору нанимать второй состав служащих и держать его на скамейке запасных. Логика простая: ты, работодатель, деньги мною зарабатываешь, и, значит, интересы мои не игнорируй. Действует не всегда, но попытка - не пытка: бастуют в Европе действительно по любому поводу.
Нынешнее недовольство пилотов "Иберии" вызвано решением руководства запустить лоукостер Iberia Express, который с 25 марта возит пассажиров без еды и развлечений, зато очень дешево.
Так вот: те, кто трудится в "большой" Iberia, волнуются, что при наличии менее затратного перевозчика им начнут сокращать число рейсов и в результате снизят зарплату. То есть еще ничего не случилось, - а они уже не ходят на работу.
Каждая забастовка, по оценкам экспертов, приносит компании ущерб в размере 3 миллионов евро. На лоукостере Iberia планировала сэкономить около 100 миллионов: это всего-то 30 забастовок.
Или вот свежий пример из Великобритании. Страна изнывает от жажды, воды почти не осталось, людей просят принимать душ не более четырех минут. В этой апокалиптической ситуации собрались бастовать таксисты: руководство ограничило поставки воды в гаражи для мытья машин, и теперь водители переживают, что в грязный кэб никто не захочет садиться.
Джо Льюис из Европейской конфедерации профсоюзов рассказывает, что в среднем в Европе происходит около 8000 забастовок в год - это только те, которые крупные и скандальные и о которых пишут в международных СМИ.
Но зачастую сор из избы не выносят, рассказывает Льюис, так что мелкие стачки на небольших предприятиях в статистику обычно не попадают. Но, наверное, их несколько десятков тысяч.
Наследие советского индивидуализма
В России, по данным Федеральной службы статистики, в 2010 году не было ни одной забастовки (данных за 2011-й еще нет). В 2009-м - бастовали единожды; в 2006, 20007 и 2008 годах - восемь, семь и четыре раза соответственно.
Справедливости ради надо сказать, что это - официальная статистика. Независимые наблюдатели считают, что вообще-то в России в среднем проводят около 50 забастовок в год, но при этом речь идет не о реальной остановке производства, а, скорее, об угрозе шантажом. До воплощения этих угроз, как правило, не доходит.
Вот она, ироническая усмешка истории: в государстве, которое совсем недавно называлось рабочим, полностью отсутствует какое бы то ни было рабочее самосознание. А именно: понимание того, что у сотрудника есть не только обязанности, но и права.
За десятилетия строительства коммунизма народ во многом лишили по-настоящему коллективного мышления и чувства общего дела. Есть такое международное исследование European Social Survey - его проводят раз в два года в большинстве европейских стран.
В 2006-2007 годах респондентов оценивали по степени ориентации на свою собственную выгоду в ущерб интересам группы - семьи, рабочего коллектива, государства в целом.
Выяснилось, что в отношении коллег каждый второй россиянин - совершеннейший эгоист, который всегда во главу угла ставит исключительно свои интересы. В Европе таких - не более 20%.
Нет традиции, нет терпения, нет сознательности
Корпоративная солидарность - это не про нас. Выпить и потанцевать на праздновании Нового года - это, пожалуйста, а вот пойти против работодателя - увольте. Лучше уж поссориться с коллегами, чем с начальством, оно-то действительно может уволить.
Исключение - те сферы, где на руководство плевать сильнее, чем на коллег: именно поэтому всегда социально активны, например, шахтеры - от товарищей зависит их жизнь, без чувства локтя им никуда, они как раз из тех немногих, кто "все за одного".
Собственно с шахтеров все и началось в 1989 году. А потом пошло-поехало: тысячи выступлений, шахтеры на Горбатом мостике, перекрытия федеральных трасс, рельсовые войны. В конце 1990-х прокатилась еще одна волна в связи с невыплатами зарплат, а к началу 2000-х вдруг все стихло. Хотелось бы, конечно, верить, что шахтеры стали очень хорошо жить, а работодатели повсеместно возлюбили своих подчиненных, но дело не в этом.
В самом конце 2001 года был принят новый Трудовой кодекс, по-новому расписывающий процедуру организации забастовки: сделать это теперь настолько сложно, что проще не делать. Если следовать всем формальностям, на организацию стачки уйдет не меньше 40 дней.
Елена Смолякова, HR-директор крупной российской корпорации с 18 региональными представительствами, в которых часто случаются рабочие конфликты, рассказывает, что процесс организации забастовки "усложнен максимально".
Сначала сотрудники должны провести собрание, решения которого считаются легитимными лишь в том случае, если в нем приняли участие более половины служащих всей компании - включая высший менеджмент, который, по словам Смоляковой, никогда не заинтересован в забастовке и обычно составляет около 15-20% сотрудников.
За забастовку должны проголосовать не менее 50% присутствующих на собрании. После этого работодателю выдвигаются требования коллектива, а тот обязан уведомить трудовую инспекцию и создать примирительную комиссию или обратиться в арбитражный суд. Только после того, как комиссия или суд подтвердят, что примирение невозможно, работники могут назначать дату стачки, - но не раньше, чем через 10 дней.
Давайте поговорим об этом
Так что бастовать в России - это муторно и долго. Доктор социологических наук, эксперт по трудовым отношениям Марк Ройзман последний год работает в Париже. Он рассказывает, что в области трудового права основное отличие нас от Запада - "отсутствие нормальных современных и адекватных" профсоюзных организаций.
"Мы не умеем самоорганизовываться, - говорит он. - Для того чтобы на предприятии появилась профсоюзная организация, в ней должен появиться очень деятельный и ответственный человек, способный своей энергией увлечь всех остальных". К тому же, продолжает он, само слово "профсоюз" слишком сильно ассоциируется с советскими временами: нам кажется, что это "оттуда" и сейчас не работает.
Единственная отрасль, где в последние годы хоть немного теплился огонек конструктивного рабочего гнева - автомобилестроение. Западные автомобильные компании вместе с заводами по сборке привезли в Россию модель цивилизованных отношений между сотрудниками и руководством. Но все равно это исключение. Договориться получается куда быстрее.
Александр О. работает на одном из автомобильных заводов под Питером. Он состоит в профсоюзной организации уже полтора года, за это время им дважды удалось добиться повышения зарплат и еще один раз - улучшения социального пакета. "Нельзя сказать, чтобы это были очень большие суммы, - говорит он. - Но это дело принципа. Мы считаем, что зарплату надо повышать, пусть даже на 2000 рублей".
Забастовок на заводе Александра не было, всегда удавалось договориться с руководством, так что обходились без шума. "Им же так тоже проще, - уверен он. - Когда все играют по правилам, жить удобнее".
"Выдвижение требований" - самая частая форма российского рабочего протеста, констатирует Центр социально-трудовых прав в своем ежегодном докладе. Обычно этого достаточно.
Но когда руководство тянет кота за хвост, происходит то, что случилось только что в Калужской области. Там рабочие производящего автозапчасти завода "Бентелер" потребовали увеличения зарплаты и заключения коллективного договора, и, не дождавшись никакой реакции со стороны руководства, поселились в столовой. Четырех дней хватило и тем и другим, конфликт улажен, коллективный договор - будет.
Александр с питерского завода говорит, что такой громкий успех вполне может воодушевить других. "Когда видишь, что у других что-то получается, хочется попробовать самому", - объясняет он.
Так и получается: 7 апреля о возможной забастовке заговорили на заводе Ford, а в Приморье подумывают о забастовках докеры.
Житья от них нет
Постойте, скажет читатель. А как насчет тех, кто испытывает от забастовок серьезные неудобства? Нет, речь не о руководстве бастующих предприятий, речь о гражданах, которым в некоторых случаях крайне сложно отнестись с сочувствием к чьей-то, пусть и справедливой, борьбе за повышение зарплат и улучшение условий.
Вернемся в Испанию. Забастовки пилотов народ здесь переживает стоически. За последние сутки на официальной страничке Iberia в Фейсбуке сообщения оставили около 1000 человек: все пытаются выяснить, как поменять билеты с отмененных из-за забастовки рейсов.
Из 200 сообщений, которые я просмотрела, лишь в одном проскальзывала грубость. Асель Рамирез из Барселоны написал: "При все уважении, не могли бы вы что-нибудь сделать со своими пилотами? А то житья от них нет".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
