Классика тупого розыгрыша - в эпизоде из фильма "Сережа". Большой дядя дарит мальчику конфету в красивом фантике. Тот его разворачивает, а там пусто. Дядя Петя развеселился. Мальчик Сережа удивился: "Дядя, ты дурак?".
Нечто похожее случилось, кажется, в XVII веке. Ближе к концу марта, согласно легенде, ходили глашатаи, созывая публику на невиданное представление. В день назначенный, то есть 1-го апреля, на городской площади при большом стечении народа распахнулся занавес. На деревянном возвышении красовался транспарант с надписью: "Первый апрель - никому не верь".
В ответ взрослые граждане, которых на пустом фантике не проведешь, уж сколько веков повторяют: "Первого апреля никому не верю". Но ведь нередко верим, несмотря на свою опытность и умудренность.
Чисто английский розыгрыш: ВВС сообщило, что этой весной ожидается особенно богатый урожай спагетти. Около 200 британцев позвонило в офис студии с вопросом, где можно приобрести саженцы.
У советских - собственная гордость и своя ментальность. Телезрителям со стажем памятна шутка Никиты Богословского, который в прямом эфире назначил какую-то награду тому, кто первым (дело было летом) добежит до студии в валенках, шубе и в шапке. В считанные минуты студия была забита "полярниками", а пространство перед входом на Шаболовку запружено по-зимнему одетыми гражданами. Эфир пришлось прервать и вызвать дополнительные наряды милиции. За сим последовали административные взыскания и меры по ужесточению контроля за шутниками на ТВ.
***
День дураков мы деликатно называем днем смеха. По традиции сей праздник нашему населению не очень удается и, как правило, проходит в напряженном ожидании чего-нибудь не очень веселого. В советское время боялись, что накануне или в этот день помрет какой-нибудь член Политбюро, и тогда по телевизору слушай весь день траурную классику и смотри историко-революционные фильмы. В наше время опасаешься информационных выпусков. Смотришь или слушаешь их - будто по минному полю ступаешь.
Самая большая недоработка - то, что правительство не удосужилось за все это время придать Дню дурака официальный статус и сделать его красным днем календаря. Ну и ладно.
В этом году гора пришла к Магомету. 1 апреля выпало на воскресенье. Смею, однако, предположить, что праздника опять не получится, даже если ничто и нигде не взорвется, не потонет и не сгорит.
Хотя, заглянув в телеафишу воскресного дня, можно заметить, что Первый рискнул уделить ему небывалое внимание: с полудня и до "Гражданина Гордона" (23.00) обещано сплошное веселье. В названиях программ на других каналах тоже то и дело мелькает слово "смех": "Смех с доставкой на дом", "Как смех на голову". Или, если это слово не мелькает, то оно подразумевается: "Кривое зеркало", "Саблезубая тварь" и "Город грехов".
***
В советскую пору юмор был на полулегальном положении. Нет, никто ничего не имел против него на словах. И даже все были "за". Но он был под подозрением. Особенно настораживал смех без очевидной причины. Юмор порой раздражал начальство в большей степени, чем сатира. Последняя проходила по ведомству борьбы с конкретными недостатками и упущениями - взяточничеством, бюрократизмом, космополитизмом. В этом отношении идеологическое начальство предпочитало "Золотого теленка" "12 стульям". Первый - более обличительный; второй - просто смешной и в большей степени карнавальный.
Юмор, ни на чем особо не настаивая, как бы нечаянно обнаруживал абсурдизм Системы. За это Система недолюбливала сначала Зощенко, потом - Жванецкого. Она чуяла, что в их рассказах и скетчах речь не о том, чтобы что-то подправить, подчистить, подкрасить; она чуяла подкоп под краеугольные камни своего бытия.
Григорий Горин мне рассказывал, как его довольно безобидный рассказ "Очередь" отверг Александр Чаковский, тогдашний главный редактор "Литературной газеты". Рассказ потом с эстрады читал Семен Фарада. Бдительный редактор объяснял автору, что очередь - слишком символична для социалистической реальности, чтобы ее делать предметом насмешки со стороны народа.
"Насмешка" ушла в подполье. Благо, и технические средства позволили ей это. Магнитофонные ленты с записями не только Высоцкого, но и Жванецкого разбегались по стране с неконтролируемой компетентными органами скоростью.
Именно в застойные годы внесистемный юмор о нашей жизни ушел во внесистемную оппозицию - в анекдоты про Ленина, Чапаева, Штирлица и Брежнева. Он обрел статус фольклора. Потом, когда оковы, как идеологические, так и административные пали, когда весь внесистемный юмор оказался легализованным от первого до последнего слова, то его общественно-политический вес заметно упал.
С обострением политической борьбы он снова резко расширил сферу своего влияния, благо для этого на нынешнем витке исторического развития снова появились адекватные технологические возможности - пространство Интернета и социальные сети.
И, что важно: то и другое не просто убежище для определенных форматов творчества; не только средство тиражирования; это еще и мастерская с набором инструментов для творчества. Каждый юзер, наверное, заметил, что общение в Интернете скорее устное, нежели письменное. Не по технике, разумеется. По стилистике, по интонациям, по ритму. Это создает предпосылки фольклоризации культуры со всеми ее преимуществами и никчемностями.
Интернет - великий миксер массовых настроений, пожеланий, амбиций. Он же и сепаратор, отжимающий массовую иронию по отношению ко всему, что ее заслуживает - в фотожабы, в афоризмы, во флешмобы, в видеоанекдоты…
Надеюсь, мы в этом сможем убедиться первого апреля сего года.
С праздником дураков, товарищи!
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
