Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.
Под занавес года в российской оборонке сменился куратор. Дмитрий Рогозин, вернувшись из Брюсселя, с кипучей энергией принялся осваиваться на новом месте. Сможет ли политик и дипломат стать кризисным менеджером для столь проблемной отрасли промышленности?
Гроза сонных котов
Дмитрий Рогозин, представитель РФ в НАТО, сменил Сергея Иванова на посту вице-премьера, отвечающего за оборонный сектор. В хозяйство ему достается тягомотный позиционный бой между промышленниками и военными, усугубленный, прямо скажем, невысокой дееспособностью главного вице-премьерского штаба - Военно-промышленной комиссии.
Назначение Рогозина больше путает ситуацию, чем проясняет ее. Опыт отважной борьбы с натовской угрозой в Брюсселе тут поможет слабо. В данный момент новоиспеченный наследник всемогущего куратора советской оборонки Дмитрия Устинова пока никак себя не проявлял на ниве регулирования оборонной индустрии. Впрочем, отрасли Дмитрий Рогозин не чужд: его отец генерал Олег Рогозин имел самое прямое отношение к военным разработкам, а фактор среды в таких случаях исключительно важен.
В этом, по сути, нет ничего особенного или неправильного. Примеров, когда не имеющий опыта в отрасли человек становился в ней крупной и важной фигурой, история знает предостаточно. Самый очевидный пример - Роберт Макнамара, сугубо гражданский специалист (не считая краткого опыта службы аналитиком в военной разведке), доросший до поста президента Ford Motor, с которого и ушел руководить американским министерством обороны.
«Эффективного менеджера» Боба Макнамару терпеть не могли собственные же генералы, но сейчас все признают, что известную нам ныне военную машину США придумал и отладил именно этот золотой гарвардский мальчик с дипломом MBA.
Но Рогозин, полгода назад в интервью «Русскому репортеру» назвавший себя аристотелевским термином «политическое животное», - не технократ и не промышленный менеджер. Грозные инвективы про «сонных котов» в рогозинском «твиттере» - это все еще риторика народного трибуна, но пока не язык администратора.
Он публичный политик, и, как любой политик, вынужден делать две вещи: рассматривать всякое назначение как трамплин наверх и - делать из своего пребывания в должности шоу, набирая очки в глазах потенциального избирателя.
Программная статья о том, как надлежит реорганизовать ВПК, написанная Рогозиным еще в ноябре, может рассматриваться только как публичная заявка на высокий пост и практических ответов на вопросы о его замыслах не дает. При этом возникают дополнительные вопросы, связанные с акцентами этой публикации - например, в части повышенного негативного внимания автора к импорту вооружений.
Объяснение им можно дать только исходя из того, что проблемой закупок иностранной военной техники и технологий Рогозин оперирует скорее по законам медиа (где эта тема последние пару лет была раздута совершенно непропорционально своему реальному значению), чем собственно оборонной отрасли.
Пока совершенно не ясно, как новый руководитель видит стратегию балансировки интересов промышленности и военных. И каким образом она должна трансформироваться в промышленную политику по отношению к многочисленным оборонным активам государства.
Кривая вывезет
Однако позиция у Рогозина как главы Военно-промышленной комиссии скорее выигрышная. Дело в том, что 2011 год, судя по всему, все-таки останется пиковой точкой неудач в части гособоронзаказа.
Минобороны затеяло полную перестройку подходов к закупкам продукции военного назначения и попало в ситуацию рабочей перегрузки. Пришедшие в военное ведомство кадры попали в незнакомую для себя среду и привычно уцепились за финансовые показатели, демонстрируя тот подход, который эксперты едко окрестили «мытарским».
Кроме того, стартовый пакет заказов ГПВ-2020, приходящихся на 2011 год, был довольно тяжел и содержал массу сложных длинных контрактов. Часть из них (например, вопрос о закупке палубных истребителей МиГ-29К/КУБ или «локализованных» для ВВС России экспортных самолетов Су-30СМ) перешла на 2012 год, но в целом штангу рывком удалось хоть как-то поднять.
Негативный опыт, обильно накопленный в 2011 году новой структурой управления оборонным заказом, позволит до определенной степени сгладить острые углы. Подспудно вызревавшие весь год решения по оптимизации оборонного заказа вскроются только в следующем году.
Таким образом, Дмитрий Рогозин, никак не ассоциируемый с громкими провалами 2011 года, имеет все шансы сполна воспользоваться складывающейся ситуацией: неизбежный успешный «рост с нуля» в курируемом им хозяйстве создаст совсем другой фон для его работы, чем сложившийся в последний год для Сергея Иванова.
Ландшафты меняются медленно
Изменить можно технологию работы с отраслью, но сама отрасль так быстро не изменится. Сформировавшийся эклектичный ландшафт даже при самых энергичных и консолидированных усилиях государства и бизнеса будет определять повестку дня еще как минимум несколько лет.
Оборонка страдает от лютых диспропорций: в ней есть современные бизнесы, стоящие на переднем крае науки и технологии, а есть застывшие с 1991 года «баньки с пауками». Нарастающий объем госзаказа порой требует ставить и первых, и вторых в одни и те же цепочки кооперации, что на выходе дает срывы сроков, провалы по качеству и неадекватные задирания цены.
Решение этой проблемы требует уже не простого модерирования бесконечной перебранки генералов армии с капитанами промышленности (напомним, в 2011 году и это модерирование не получалось), а продуманной отраслевой политики вкупе с инструментами ее реализации.
Возможно, даже в форме перестройки сложившейся системы управления государственными оборонными активами. А коты на этих активах сидят далеко не сонные.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
