Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты "Дом актера" специально для РИА Новости.
В новом здании старого Театра Наций состоялась впечатляющая премьера первого спектакля. На постановку был приглашен один из самых известных молодых немецких режиссеров, руководитель знаменитого берлинского театра "Шаубюне" Томас Остермайер.
Режиссер предложил для постановки пьесу Стриндберга "Фрекен Жюли", но Евгений Миронов, прочтя текст, не почувствовал пьесу шведского классика своей, и не увидел себя в роли слуги Жана. Тогда к проекту привлекли драматурга Михаила Дурненкова, который написал новую версию, сделал сценическую адаптацию, перенеся события в наши дни.
Место действия – не графская усадьба, а дом богатого человека, в прошлом военного, так что фрекен Жюли получилась генеральской дочкой. Время действие пьесы Стриндберга – ночь накануне Ивана Купалы, когда исчезают сословные различия, – Михаил Дурненков перенес в ночь новогоднюю. Жан в спектакле – не лакей в ливрее, а водитель богатого хозяина. Кристина – не кухарка, но близко к тому: домработница, которая готовит и убирает. Современную сценическую версию великой классической пьесы исполняет трио актеров: Чулпан Хаматова, Евгений Миронов и Юлия Пересильд.
Какой этот дом, в котором за одну ночь происходит стремительно столько драматических событий? Кухня нового истеблишмента оформлена в современном стиле модерн. Длинный стол с мойкой, плитой, разделочной поверхностью водружен в центре сцены. Сам многоквартирный дом, особняк или коттедж спрятан за черным бархатом занавеса, на фоне которого идет рождественский снег, валит и валит мягкими хлопьями весь спектакль. Это создает какой-то особый визуальный эффект: кажется, сама картинка спектакля дрожит, лишается устойчивых очертаний (сценография – Ян Паппельбаум).
Кристина (Юлия Пересильд) приступает к процессу приготовления пищи для собачки хозяйки. Видеопроекция дает на экран подробно то, как она разделывает курицу. Вот отрублены лапки, вот вынуты потроха и брошены на сковородку. Вот рука Кристины залезла внутрь тушки и посолила курицу. Такой подробный натурализм пролога дан крупным планом и настраивает на то, что перед зрителем развернется драма во всей ее жесткости (видео – СебАстьян Дюпуэ).
Слуги в этом доме знают свое место: и Кристина, и Жан. Первая, поднимаясь на воображаемый этаж к хозяину, не стремится расстаться со своим низшим социальным этажом. Ей нужно только выйти замуж за Жана, и она будет удовлетворена. Поначалу и Жан Евгения Миронова выглядит самодовольным шофером, который довольствуется малыми привилегиями: в частности, предпочитает пиву вино, взятое из богатых генеральских запасов. Плебс вполне невинно копирует жизнь хозяев жизни на уровне сферы потребления. Эта пара смогла бы вполне так прожить всю жизнь. Коротали бы так время на кухне: он бы снисходительно учил жизни свою ограниченную и недалекую спутницу, которая смотрела бы на него с нескрываемым восхищением. Все были бы довольны спокойной сытостью и тепленьким местечком. Юлия Пересильд играет точно, выразительно эту Кристину, жизнь которой укладывается в дорогу от магазина к дому хозяина.
Но в жизнь первого этажа входит Жюли. В спектакле Чулпан Хаматова заглядывает к обслуге, оставляя на время своих гостей, занятых дискотечной радостью. Она зовет водителя Жана танцевать. С этого момента в жизнь Жана вторгается женщина, которая угрожает его мирному существованию, ординарному небытию.
Евгений Миронов, герои которого, как правило, наделены обаянием – наивным восприятием мира, способностью по-детски удивляться этому самому миру – на этот раз решительно отказывает своему герою в малейшей симпатии. Я не знаю, как, но актер какими-то неуловимыми штрихами схватывает сразу узнаваемый типаж водилы: не таксист, и уж, конечно, не шофер грузовика. Это такой офисный водитель – в белой рубашечке, скромненький по виду. Все его представления о жизни укладываются в зеркальце заднего вида. Он привык не смотреть, а подглядывать, в состав крови вошло бояться и маскировать свой страх хозяина суетливой услужливостью. Разбухает от собственного меленького достоинства он только с Кристиной.
Сценический дуэт Чулпан Хаматовой и Евгения Миронова в этом спектакле – мощный актерский драйв. Их игра богата и взрывами эмоций, и безупречно точными реакциями, и уместным, корректным юмором, и способностью держать паузу, уметь играть не только словами, но и тем, что между строк.
Та психологическая борьба, которая случится между ними, есть не только война полов, но еще и через взаимные оскорбления и унижения у обоих актеров проскальзывает в игре, что каждый борется с самим собою, с собственными клише и табу, зарытыми в сознании. В этом смысле ее опыт – умершая мать, которая ненавидела отца, заразила дочь ненавистью и недоверием к миру, а его опыт – детская любовь к богатой девочке, которая обнаружила всю пропасть социальной дистанции и навсегда уложила жизнь в формат обслуги.
Зимние премьеры театральной Москвы. Инфографика>>
И вот между ними случается близость в новогоднюю ночь, которая не только не делает их ближе, но превращает время до рассвета в изощренные истязания друг друга.
Накачавшись спиртным, элегантно покачиваясь на высоченных каблуках, она соблазняет Жана, который берет большой реванш в своей маленькой жизни. За потерей девственности со слугой в ней просыпается отвращение к нему, к себе. И чем больше неумело хочет успокоить Жюли Жан, тем отчетливее видно, что они принадлежат разным мирам: она готова выскочить из сытого мира, он же готов утвердиться в мире благополучия. Однако недолго хватает Жана на заботу и уговоры. Он как-то комично и вместе с тем отвратительно взрывается, превращая Жюли в шлюшку, достойную пощечин. Она взывает его проявить собственную сущность.
Останавливая возню на полу, Жюли приставляет шпильку каблука к его лицу. Кажется, она проткнет ему голову. Он бросает ей деньги за проведенную ночь – плебей вошел в раж. Она угрожает ему шантажом – ты меня изнасиловал.
Наступает неустойчивое примирение. Она взламывает сейф отца, чтобы бежать с Жаном. Чулпан Хаматова появляется в дорожном костюме с сумочкой, в которой оказывается ее любимая собачка – живой пекинес. Он выхватывает собачку, уносит и разделывает ножом. К пятнам вина на беленькой рубашке добавляются капли крови от собачки.
Сюрпризы для Жана не заканчиваются. В сумочке еще и пистолет. Этот калейдоскоп событий трагикомичен. Они оба выглядит и смешными, и жалкими. Пистолет не выстрелит. Ее попытка самоубийства не случится. На мобильный телефон позвонит хозяин, и Жан, сложившись в позу обсуживающего персонала, исчезнет в снежной метели, оставив Жюли саму решать – жить ей или нет. Он-то точно будет жить, другой вопрос – как.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
