Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Он руководил страной с 1994 года (когда умер его отец Ким Ир Сен) до прошлой субботы, всего – 17 лет. И, на взгляд со стороны, оставил ее в том же состоянии, что и принял: глобальной аномалией, самым закрытым обществом мира, коммунистическим заповедником, экономически отсталой нацией в глухой обороне. В общем, феномен: гений консервации общества.
Жизнь и смерть Ким Чен Ира, второго из династии северокорейских революционных вождей – урок этнографии, политологии, массовой психологии и еще множества наук. «Этого не может быть»: такова стандартная реакция современного россиянина (и не только его) на существование северокорейского общества и государства. Но ведь есть.
Люди войны
Каждый азиат скажет вам: корейцы (любые) – народ, отличающийся от соседей повышенной эмоциональностью и взрывчатостью характера. Народ крайностей. И еще – упорства, в котором он чуть не превосходит японцев.
Результат – один из результатов – это северокорейское общество, которое попытался было изменить Ким Чен Ир, но не смог.
Почему не смог? Не потому ли, что он сам родился в военном лагере корейских партизан то ли в горах Пэкту, то ли в селе Вятское в 70 километрах от Хабаровска? То был 1942 год, то есть на войну пришлись первые три года его жизни. И еще – военное училище вместо «обычной» школы. Человек, с детства бывший маленьким солдатом.
В 1992 году, когда уже ясно было, что сын скоро сменит отца на высшем посту в стране, он стал маршалом – а как иначе в обществе, которое так и не вышло из окопов войны, неважно какой?
Что такое семья Кимов, которая теперь, как мы видим, пополнилась третьим правителем северокорейского государства? Это династия Че Гевары. Воины и партизаны, освободители своего народа от иностранного угнетения (в случае со старшим, Ким Ир Сеном – тут была война сначала с японцами, а потом с «другими» корейцами, которым помогала Америка). Люди войны – особые, мы, сегодняшние, знаем это по тому, как отличаются от нас ветераны войн в Афганистане, Вьетнаме…
Люди войны и революции – носители смещенных ценностей, им привычно и нормально не принимать всерьез простые радости, да даже и не относиться всерьез к собственной жизни. Это обаятельные люди, ими восхищаются, не зря же упомянутый Че Гевара стал символом и даже торговой маркой для миллионов.
Наконец, это люди, чьи боевые заслуги современники не очень-то пытаются оспорить. И это люди очень мало демократичные: военные решения голосованием не принимаются. Более того, эти их ценности с полным пониманием воспринимаются и всем обществом, притом далеко не в одном поколении.
Он пытался
Но то – Ким Первый. Что произошло с его сыном? Заметим, что Ким Чен Ир чаще всего оказывался на публике в полувоенном френче, модном в первой половине 20-го века во множестве революционно-боевых стран. Да, ключевая его высшая должность в стране называлась Председатель Комитета обороны.
Каким образом человек совсем другого поколения оказался в плену ушедшего, вроде бы, стиля одежды, жизни, мышления? Что помешало ему сделать то же самое, чего добились его же азиатские соседи – Китай, Вьетнам, такие же военно-революционные народы? Ведь там, вроде бы, именно долгие военно-революционные бедствия помогли не одним лишь лидерам, а целым народам быстро и радостно перейти к стилю жизни, не только вполне гражданскому, но в чем-то даже более современному, чем у прочих (Азия – место яростной любви к любым техническим новинкам, что заметно отличает ее от, скажем, Европы).
Что будет после Ким Чен Ира? Читать на сайте InoСМИ>>
Если говорить о характере Ким Чен Ира, то вроде бы перед нами полная противоположность отцу. Он даже, как официально считается, написал шесть опер – может, и не писал, но имя свое с удовольствием на титульном листе поставил. А еще хорошее вино, сигары, актрисы и балерины, интернет… Не говоря об очевидной личной информированности обо всем, происходящем ну хотя бы по периметру своей страны.
Периметр этот, как-никак, представляет собой самую динамично развивающуюся часть человечества. Одной Южной Кореи, с прежними руководителями которой он встречался, было бы достаточно. А Китай, в котором второй Ким бывал регулярно, местами выглядит сейчас еще современнее Южной Кореи. Бывал он и в России, в последний раз – совсем недавно, в августе этого года. Конечно, он все понимал о своей стране. И о том, что такое перемены и как они делаются.
И ведь речь вовсе не об одном человеке. То же самое можно сказать о его окружении, то есть обо всей северокорейской элите. Мне удалось побывать пару раз в Пхеньяне как раз в тот период, когда второго Кима называли уже было реформатором – и могу засвидетельствовать, что я общался с абсолютно вменяемыми, нормальными, все понимающими людьми.
Да-да, реформатором. Реформы и начались, на рубеже тысячелетий, при полной поддержке и даже мягком давлении со стороны двух соседей страны – Китая и России. Конечно, характер реформ – эксперименты с частной торговлей, отпуском цен – сравним был скорее с периодом Хрущева в СССР, чем Горбачева. Но ведь началось же. И все бы получилось, поскольку на юге Кореи в ту эпоху уже подсчитывали, сколько лет и сколько денег это означает. Деньги тогда были, а время… ну, полвека. Смена двух или более поколений. Все было реально. Что же пошло не так?
Помешали два несчастья. Бедствия 90-х, связанные с отключением страны от советской помощи: попросту голод, даже по северокорейским меркам. Какие уж тут реформы – только мобилизация, по сути новая война.
И катастрофа 2002 года – когда при Джордже Буше американской элите казалось, что она может изменить мир, и полвека медленных преобразований какого-то маленького экзотического государства выглядели в ее глазах дикостью. В 2002 году Северная Корея была объявлена в речи Буша «О положении страны», частью «оси зла». Стартовали так и не доказанные обвинения режима в тайных ядерных программах, затяжной дипломатический конфликт…
И нация, ее элита мгновенно вернулась к привычному френчу. Вы обвиняли нас в создании атомной бомбы? Ну, и получите бомбу – которую впервые испытали в 2006 году.
Ким Чен Ира тогда в Северной Корее называли «храбрым ежиком», потому что в школах читали сказку о том, как этот самый ежик, благодаря своему задиристому поведению, отпугнул большого и страшного зверя. Северокорейская дипломатия проявляла чудеса выживаемости и упорства, достойные учебников.
Поколение «корейского Че Гевары», «поколение войны» воспроизвелось заново. С ним и будет теперь иметь дело третий из династии Кимов.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
