Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Проснуться в другой Европе европейцам в эти выходные не пришлось. Не пришлось наблюдать и марафонский саммит Евросоюза (он, по мрачным намекам некоторых участников, грозил затянуться на выходные). Саммит, проходивший в Брюсселе, все-таки завершился в пятницу, еврозона не самоуничтожилась, о чем хотели договориться – почти договорились.
Выполнена программа-минимум, то есть в ЕС теперь будет – если дело не сорвется – новый бюджетный союз, на основе соглашения о дисциплине в расходах. Запланированный бюджетный дефицит – не более 0,5% от номинального ВВП. Нарушителей этой нормы будут пытаться наказывать невзирая на суверенитет. И, как всегда в таких случаях, самое интересное – некоторые детали процесса.
Они еще подумают
Считается, что второй день саммита стал победой его инициаторов – Германии и Франции – над тремя из четырех сомневающихся. А именно, отказавшиеся было в четверг вступать в бюджетный союз Венгрия, Швеция и Чехия в пятницу позволили себя уговорить. Правда, не уговорилась Великобритания, оказавшись единственным "диссидентом" саммита.
Если Европа выстоит. Читать на сайте InoСМИ>>
Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что все не совсем так. Три "диссидента" помельче согласились лишь отдать дело на рассмотрение парламентов. А это означает еще много возможных неожиданностей. Потому что – если совсем внимательно рассматривать ситуацию – то и во множестве из прочих 27 членов ЕС и 17 членов еврозоны процедура не завершилась на встрече глав исполнительной власти. В каждой стране свои особенности государственного устройства, и неожиданностей еще может быть сколько угодно.
И тут возникает вопрос: сколько же всего времени займет создание какого-то нового ЕС, где никто не сможет тратить (и занимать) деньги как хочет. Год? Или два? Что за это время произойдет с евро, уцелеет ли? Мир без евро – очень, очень неприятная перспектива.
И тут если не в экономическом, то в политическом – он же психологический – плане достаточно важным может оказаться пример страны, которая отказалась интегрироваться с Европой еще теснее. Была бы это страна размером с Чехию, дело выглядело бы курьезом. Но это Великобритания.
Фея, которую не позвали на бал
Что бывает, когда одну из фей забывают пригласить на бал по поводу рождения королевской дочери – спросите у Анастасии Волочковой, она, помнится, в партии такой феи в "Спящей красавице" прославилась.
Балом можно считать франко-германский саммит в Париже в начале недели. Получилось так, что план спасения ЕС через внедрение там дисциплины придумали лидеры Франции и Германии, и уже потом привезли его всем прочим в Брюссель. Почему они, и почему только вдвоем… а какие еще есть мощные экономики в ЕС?
Италия, конечно. Но после отставки ее премьера Сильвио Берлускони и перехода страны (как и Греции) фактически к кризисному управлению голос Италии стал звучать тихо. А вот с англичанами – которые ненамного слабее немцев, не говоря уж об итальянцах и французах – все не так.
С формальной точки зрения можно понять, почему британский премьер-министр Дэвид Кэмерон не присоединился к европейским сверхдержавам – страна обходится без евро, сохранив фунт. А все нынешние битвы за дисциплину ставят задачей именно спасение евро.
Но в итоге картина любопытная. В ЕС теперь есть страна, которая позволяет себе то, что другие позволить не могут, то есть очень много самостоятельности. И если у этой страны все получится… В смысле – если у нее с экономикой все будет лучше, чем у прочих, повязанных дисциплиной…
Как это с англичанами произошло: в ЕС существует Лиссабонский договор, то есть устав организации. На парижском саммите в понедельник Ангела Меркель и Николя Саркози предложили сделать дисциплину конституционной, то есть перезаключить этот договор, а если будут возражения хоть одного члена ЕС – то есть вето – то создать бюджетный союз и без всякого перезаключения, отдельным документом. Второй вариант и сработал. Но то, что одна страна окажется на особом положении, получилось неожиданно и эффектно.
Дело здесь не только в том, какое соглашение заключать – конституционное или то, что получилось. Дэвид Кэмерон выступил на саммите против ключевой франко-германской идеи – насчет создания наднациональной комиссии в Брюсселе, которая будет следить за бюджетной дисциплиной и штрафовать нарушителей. И ладно бы еще, если бы дело кончилось тем, что он не признал бы власти такой комиссии над Великобританией. Но поскольку эта страна остается в ЕС, то она сохраняет полное право мешать учреждению комиссии в принципе.
Будущее еврозоны. Читать на сайте InoСМИ>>
Тут надо учесть, что и франко-германский план еле-еле согласовался, потому что Саркози долго противился идее Меркель насчет той самой комиссии. Так что похоже, что этот ключевой – немецкий – пункт плана по спасению евро в итоге под вопросом. Пара плохих голосований в парламентах стран ЕС, и итоги нынешнего брюссельского саммита сведутся к добровольному и честному слову 27 глав исполнительной власти лишних денег не тратить.
Нет сомнений, что саммит вообще-то стал хорошей новостью для евро, что лучше так, чем никак. Но остается теоретическая возможность, что немцы будут продолжать мечтать о самостоятельности в британском стиле. Ведь суть дела пока что была в том, что успешные и процветающие немцы не хотели оказаться в зависимости от недисциплинированных европейских собратьев, то есть не желали швырять деньги в бездонную бочку. План Меркель был для этой бочки затычкой. А без таковой еще непонятно, что будет.
Почему Кэмерон стал европейским диссидентом? Прежде всего потому, что не желал подчинять Сити – лондонский глобальный финансовый центр – правилам ЕС. То есть, в общем, боялся того же, что и немцы – когда слабые свяжут руки сильному. Выбор был тяжелый, оппозиция Кэмерону и его решению серьезная, ведь он по сути "изолирует страну". Но евроскептики в Англии всегда были сильны. И теперь получается, что они идеологически подпитывают единомышленников по всей Европе.
Среди множества споров по поводу природы и перспектив нынешнего кризиса ЕС заметны два подхода. Один – строго экономический, и если бы все было так просто, как считают экономисты, то кризиса бы давно не было. Но есть люди, которые напоминают, что ЕС создавался как явление политическое, он впал в кризис в том числе и по политическим причинам, и политическим же может оказаться решение его дальнейшей судьбы.
"Беловежский" вариант, когда три крупнейшие экономики ЕС встречаются сепаратно и по сути создают нечто совсем новое, вышвыривая старый Евросоюз в историю, Брюссель предотвратил. Но все на саммите и вокруг саммита происходившее попросту показало нам, как это могло бы произойти. И даже еще может произойти. Картина, пугающая скоростью и грандиозностью событий.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
