Книга "Марлен Дитрих: последние секреты", в которой собраны откровения великой актрисы, доверенные ею литературному секретарю и лучшей подруге Норме Боске, выйдет в России в начале сентября. РИА Новости публикует отрывок из этой книги.
Глава 5
Женщина как все?
Послушать Марлен, так ее мечтой было в перерывах между съемками жить жизнью простой и счастливой женщины. Я со своей стороны могу говорить только о последних ее пятнадцати годах, но, когда я познакомилась с ней, она была еще достаточно боевой, чтобы ухаживать за домом. Я так и не узнала, почему она ненавидела срезанные цветы и обожала всевозможную зелень. Ведь ей, остававшейся, как теперь говорят, "всенародным кумиром", люди посылали цветы по любому случаю. Например, к девяностолетнему юбилею в 1991 году она получила их со всего мира и не нашла ничего лучше, как отдать нам, Алену Боске и мне! "Наша квартира стала походить на кладбище", - писал Ален. Окружавшие нас букеты мы раздавали друзьям, часто вызывая изумление - с чего это их осыпают цветами без всякого повода? Это лишь один пример; было еще много других. Быть может, ее неприятно поражала мысль, что, срезая цветочные стебли и отделяя цветок от корней, его тем самым убивают? Эта мысль часто встречается в еврейской религии: у евреев не принято приносить цветы на кладбище; а ведь Марлен всегда выражала к евреям живейшую симпатию, несмотря на однажды высказанное мне сомнение в существовании Бога. Начиная с 1977 года она перестала ездить с гастролями, отнюдь не потому, что ее разлюбила публика, скорей наоборот, однако шейка бедра, треснувшая при падении, причиняла ей боль при ходьбе, и она не могла держаться на сцене. Нет нужды говорить, как круто изменилась ее жизнь - ведь теперь все ее доходы будут только от возможной продажи прав и пенсии. И, как нам уже известно, Мадемуазель Дитрих испытывала нужду в деньгах. Когда ей поступило предложение сниматься в "Прекрасном жиголо", она связалась со своим другом Маго, чтобы именно он нарисовал платье, которое она могла бы надеть. Он приехал из Швеции, и споры о ее костюме длились больше недели. Он под-готовил эскизы, которые ему пришлось довольно часто исправлять - столько было замечаний. Она проявляла требовательность и была неуступчива. Почему чулки непременно должны быть золотого цвета? У меня случайно нашлась пара таких, которые я ни разу не надевала; я предложила их ей. На первой же примерке она очень высоко задрала передо мной юбку: ей уже перевалило за семьдесят восемь, а ноги все еще были великолепны. А незадолго до этого ей взбрело в голову, что я должна написать синопсис к "Прекрасному жиголо". Что и говорить, не мое это дело, но разве можно отказать Марлен Дитрих? Я написала сценарий, и она вся погрузилась в эту роль, которую божественно сыграла в последний раз в жизни. Когда съемки были уже закончены, она потребовала переснять сцены, казавшиеся ей неудачными.
Режиссер, Дэвид Хэммингс, воспротивился этому. А играть было единственной подлинной страстью Марлен. И вот, утешая себя, она заново сыграла целый эпизод для меня одной, исполнив чудесную песню из фильма, прохаживаясь по прихожей своей квартиры, словно по сцене или съемочной площадке. Я была до глубины души потрясена, глядя, как эта павшая богиня силится схватить на лету кусочки своей облетевшей славы ради одной зрительницы. Несмотря на природное целомудрие и отвращение к бахвальству личной жизнью (она полагала, что это может повредить ее легенде) и поскольку я занимала при ней положение доверенного лица, ей случалось рассказывать мне о Жане Габене. Когда он умер - в 1977-м, вскоре после смерти ее мужа Рудольфа Зибера, - она сказала: "Я потеряла обоих своих мужей". Как известно, она была всегда замужем только за Зибером, отцом Марии, но сейчас уже понятно, что мужчиной всей жизни был для нее Габен - в том смысле, в каком женщине может посчастливиться встретить именно того, кто сделает ее настоящей женщиной. Думаю, меня поняли. Он называл ее "Великая". Марлен хранила вырезки из газет, где шла речь о Габене. Она очень восторгалась им, а расстались они, когда она уехала в Соединенные Штаты сниматься. Ей было сорок. В этом возрасте она не могла родить ребенка от Габена, а он-то хотел этого больше всего на свете. Он и женился на очаровательной молодой особе, так похожей на Марлен! И у них общие дети были; Марлен имела случай увидеть Габена с его будущей женой. Какой шок она испытала. Я еще вернусь к разговору о Габене. Не стоит забывать, что Габен был одним из самых знаменитых соблазнителей французского экрана. До войны - "Красавчик", "Пепе Ле Моко", "Набережная туманов", "День начинается", после войны - "Мария из порта", "Облава на блатных", "Время убийц", "Правда о малютке Донж" и много других картин. Габен и Дитрих вместе - это было и невероятно, и великолепно. А какой соблазнительницей была Марлен! Роковая красавица, которая хотела быть как все. Но потом, наверное, профессия для обоих перевесила счастье. Это только пара слов о Габене - о нем подробнее в следующей главе. Как-то Марлен показала мне серебряный портсигар; она хотела продать его, но я заметила надпись, выгравированную с внутренней стороны, которую она хотела стереть: "Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя". Это ей подарил Габен! Так я и не знаю, что сталось с этим портсигаром.
Она чудовищно много писала: стихи появлялись дюжинами. Одно из самых трогательных она посвятила Марии, своей единственной дочери. Большинство стихов окрашены печальной и разочарованной интонацией. Как-то в летнее воскресенье, когда Париж опустел, я зашла к ней без предупреждения, просто так. Когда я вошла, вся квартира утопала в дыму. Я, конечно, побежала к ней и увидела ее лежащей, откинувшись на подушки, в ожидании смерти. Я тотчас же распахнула все окна. Тогда она рассказала мне, что, поставив подогревать еду на электроплитку, заснула и проснулась от запаха сгоревшей кастрюли. Она бросила на плитку бутылку с водой, вот почему и было так дымно. Но электроплитка при этом свалилась на пол, который тут же охватил огонь. Еще несколько минут - и все было бы кончено. В другой раз, в июне 1991 года, когда почти все уехали отдыхать, она позвонила мне уже после семи вечера и сказала совершенно потерянным голосом: "Какой-то человек вошел ко мне в комнату и принялся меня фотографировать. Он ушел, только когда я сделала вид, что вызываю полицию". Она была в такой панике, что я пообещала тотчас же прийти. Я жила тогда в пятнадцати минутах ходьбы от нее. Прежде чем подняться к ней, я пристала с вопросами к консьержу, смазливому малому, он иногда оказывал всякие мелкие услуги Марлен. Тот заверил меня, что никто, абсолютно никто не входил в дом и не выходил из него. Я спроста подумала было, что у нее случился кошмар или она всю эту сцену себе нафантазировала. Рассказывая об этом, она упоминала о многих подробностях; когда она увидела незнакомца, фотографирующего ее в ее же спальне, пока она преспокойно смотрела телевизор, ее охватил настоящий ужас. Ей удалось вновь обрести присутствие духа, лишь накинув себе на лицо салфетку. Она сделала вид, что нетвердой рукой собирается позвонить в полицию, но не находит очков. Потом этот тип ушел, успев сделать дюжину снимков. Что для нее сейчас сделать - позвонить в полицию? Нет! Ведь тогда полицейские увидят, в каком она состоянии. Она набрала номер дочери в Нью-Йорке, рассказала ей о происшествии, но предать такое огласке - ни за что на свете. Уходя, я снова наткнулась на консьержа. Я заявила ему, что столь бесцеремонное вторжение к старой беззащитной даме называется преступлением и я сообщу в Интерпол. Он взглянул мне в лицо невинными большими глазками. Когда я ушла, Марлен попросила его подняться к ней и подвинуть холодильник так, чтобы загородить им дверь черного хода, которая была в кухне. На следующий день этот консьерж исчез. Стало известно, что он употреблял наркотики и, естественно за деньги, "дал взаймы" фотографу ключ. В это время один из внуков Марлен меньше чем за пару дней вышел на немецкий журнал, в который попали эти снимки. Он вместе с матерью приехал в Европу и постарался заполучить фотографии, поторговавшись с редактором. Тот согласился. Взамен попросил только об одном - сделать интервью с Марией, что послужило бы доказательством его честности. Он уверял, что не видел лица фотографа, поскольку тот приходил в маске. На следующий день Мария вручила фотографии матери. Не всегда она бывала плохой дочерью.
Предоставлено Издательством "Текст"
