Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.
Обстоятельства взрыва снарядов во вторник на полигоне Ашулук в Астраханской области расследует специальная комиссия Минобороны, отправленная в среду на место ЧП. Ужесточение нормативов безопасности, обещанное Министерством обороны в июне этого года, пока не помогает: сказывается нехватка профессиональных кадров.
Вчера на площадке полигона Ашулук в Астраханской области во время разгрузки боеприпасов, предназначенных к утилизации, произошел взрыв. По предварительным выводам, причиной стал самопроизвольный запуск двигателя 122-мм реактивного снаряда от установки БМ-21 "Град", после которого сдетонировало еще три снаряда, находившихся в укладке. По счастью, остальные снаряды, лежавшие там же, не взорвались.
На данный момент погибшими числятся шесть человек (офицер и пятеро солдат срочной службы), 12 получили ранения, из них четверо находятся в тяжелом состоянии. По факту происшествия возбуждено уголовное дело по части 3 статьи 349 УК РФ (нарушение правил обращения с предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, повлекшее по неосторожности смерть более двух лиц).
Глава военного ведомства Анатолий Сердюков для расследования ЧП отправил в Ашулук комиссию Минобороны во главе с заместителем министра генералом армии Дмитрием Булгаковым. Комиссия должна вылететь в Астраханскую область в среду вечером, а по итогам расследования подготовить доклад для президента РФ, сообщил Анатолий Сердюков.
Тревожная система
В последнее время ЧП на военных складах следовали регулярно.
За минувшие два года в России произошло три настоящих катастрофы с хранимыми боеприпасами. Осенью 2009 года взлетел на воздух флотский 31-й арсенал под Ульяновском. 26 мая 2011 года начали рваться боеприпасы в 99-м артиллерийском арсенале под поселком Урман в Башкирии. И тут же, 2 июня 2011 года, после пожара загремели взрывы на 102-м арсенале артиллеристов Центрального военного округа, недалеко от удмуртского населенного пункта Пугачево.
Последние два события особенно интересны в связи с последним происшествием на Ашулуке. И в Пугачево, и в Урмане имелись площадки по утилизации старых боеприпасов. По предварительным выводам следствия, причинами взрывов и там, и там стало одно и то же: грубые нарушения правил безопасности.
C 2009 года Минобороны активизировало работы по ликвидации боеприпасов, вылежавших на складах гарантийный срок хранения. Старые боеприпасы в стране уничтожаются десятками тысяч вагонов в год, и организация этого процесса требует повышенного внимания.
Не исключено, что именно увеличение объема утилизации на фоне целого ряда хронически не решаемых (а в чем-то и усугубленных) проблем в армейском хозяйстве и стало причиной такого мрачного массового "салюта".
Кадры не решают
По итогам катастроф в Башкирии и Удмуртии уже звучало предположение, что в основе проблемы может лежать фактор профессионализма личного состава. Пореформенные сокращения кадровых специалистов вооруженных сил, особенно безжалостно коснувшиеся "небоевых" частей (к каковым, как ни крути, относятся и арсеналы), не могли не оказать влияние на эффективность и безопасность текущих работ по утилизации старых боеприпасов.
Под увольнения, напомним, точечно попали прапорщики и целый ряд кадровых офицеров. В ряде случаев политика сокращений в частях сдавалась на откуп командирам - в виде валовой квоты, например: "сократить треть офицерских должностей". Чаще всего решение принималось по методу "штаты всех подразделений части сокращаются на треть" - без разбора реальной укомплектованности и потребности в людях на отдельных участках, просто чтобы исполнить приказ, не создавая ненужных конфликтов в коллективе. А в том же 102-м арсенале под Пугачево в ходе этих преобразований, по некоторым сведениям, сократили 80 офицеров из прежнего штата более чем в 100 должностей.
Прапорщики же в рассматриваемом нами вопросе - отдельная и очень важная категория военнослужащих. Герои народного фольклора, повелители складов и имущества были еще и прекрасными профессионалами, знающими свое дело и руководившими текущими регламентными работами. На тех самых складах, артиллерийских.
Махом пустив эту воинскую категорию под нож, и довольно поверхностно подойдя к замещению исполнявшихся ими обязанностей офицерами (тоже сокращаемыми, кстати), Минобороны ужесточило и без того перманентный кадровый кризис. Там, где было особенно тонко, начало рваться.
Справедливости ради заметим, что решение по прапорщикам и мичманам флота впоследствии было признано ошибочным и "отыграно" назад. Уже в июне 2010 года Генеральный Штаб дал частные комментарии о том, что их сокращение будет остановлено до того момента, когда в войска массово пойдут кадровые сержанты-специалисты.
Оценить все разрушения в армейской системе от такого "передергивания" личного состава трудно, разве что по косвенным признакам.
Телодвижения в неопределенном направлении
Что же делали военные в течение лета, начавшегося взрывами в Пугачево и Урмане, и теперь заканчивающегося трагедией в Ашулуке? "Два раза - это уже система" - заметил министру обороны президент Дмитрий Медведев еще в начале июня.
Сразу после башкирско-удмуртского "дуплета" Анатолий Сердюков остановил работы по уничтожению старых боеприпасов до окончания проверки безопасности на местах и тщательной переаттестации лиц, осуществляющих разукомплектование и подготовку лежалых изделий к уничтожению. Через неделю министр держал отчет по этой проблеме перед законодателями.
Тогда же уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин заявил, что солдат срочной службы нельзя привлекать к работам по утилизации боеприпасов. "Для этой очень опасной, сложной, самоотверженной цели нужно иметь профессиональных людей, очень ответственных людей", - считает омбудсмен.
В ответ к концу июня Минобороны пообещало "кардинально изменить подходы к обеспечению безопасности на всех объектах Минобороны, где хранятся боеприпасы", а также пригрозило "систематическими и внезапными" проверками. Никаких более практических рекомендаций военным ведомством, во всяком случае, озвучено не было.
Стоит отметить, что проблема ручной разгрузки боеприпасов срочниками, судя по всему, если и разрешалась после министерского "фитиля", то с большим скрипом. Так, еще в конце июля аппарат уполномоченного по правам человека в Челябинской области распространил сообщение о том, что на Чебаркульском полигоне работы с утилизируемыми боеприпасами по-прежнему производят солдаты срочной службы, причем вручную. В ответ на запрос правозащитников Министерство обороны сообщило, что для механизации разгрузки боеприпасов выделен кран, а кому надо - "строго указано".
Указание руководящее и направляющее
"Запретить", "приостановить", "строго указать" - эти слова все чаще звучат по итогам очередного ЧП у военных. (Да и не только у военных: так, череда катастроф в гражданской авиации вызывает схожие рефлекторные реакции.) Между тем, любой профессиональный армейский командир знает: приказ следует отдавать только тогда, когда его можно исполнить. Иначе разрушается сам институт контроля за вверенным подразделением.
Например, дать строгие указания по отказу от ручной погрузки рассыпающихся от старости снарядов срочниками, и при этом не обеспечить конечных исполнителей техникой, кадрами, наконец, методическими рекомендациями по организации таких работ - это значит провоцировать людей на местах уничтожать боеприпасы по старинке. На свой страх и риск, потому что есть приказ об утилизации и нет возможности ликвидировать такие объемы иными способами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
